На столе и за столом

У краснобая, доки убеждений на все готов убийственный резон,

И кто не слушает такого наставлений, проспал оздоровительный сезон.

Испортил карму личную к тому же, претендовать не смеет на успех.

И телезрителю такой напор досужий не внять нутром – невысказанный грех!

Фома ловил слова, как мошку чижик. Ерёма рот нечаянно раскрыл,

Он с детства прочитал немало книжек, а вот такую одолеть забыл.

Тогда как лектор время не теряет. Он в тезисах совсем вождю сродни,

Едва одно сужденье завершает, как уж другое есть тому сродни.

Пример здоровой жизни прост, как репа и телевизор это подтвердил:

Всю передачу не было рецепта, в котором бы не «Цептор» всё варил!

Сомнения

Фома, расстроенный уселся на крылечке, чтоб вспомнить, как травился столько лет.

Дым сигаретный, скорбные колечки нанизывал в кладбищенский букет.

Про язву прободную и гастриты теперь наслышан больше чем студент.

Не нужно, чтоб погибнуть, динамита – в железной миске счастье съел в момент!

Тут и Ерёма вышел уязвлённый. Гадал теперь, как будет за столом

Брать в руки алюминий посрамлённый, какой давно забросили кругом.

Зачем котлеты жарил в сковородке, магнит к какой, и тот не прилипал?

Зачем в закуску ломтики селёдки дешёвой вилкой прежде подцеплял?

Выход

Делиться горем легче, если вместе. Тем более что повод подоспел:

Фоме нажарили сосисок прямо в тесте, а у Ерёмы чайник закипел.

Сошлись друзья у общего забора. В лист лопуха Фома еду сложил.

Тогда как мух слетелась сразу свора, едва варенье под ноги пролил.

Теперь не старого режима все повадки, чтоб ложкой чайной сладкое вкушать,

Дюралюминий для кладбищенской оградки дозволено теперь лишь применять.

Стакан гранёный осушив за встречу, один другому выход предложил:

Поехать в город, где им обеспечат всё, что так лектор складно говорил!

Перемены

Рай деревенский, всё, где нараспашку, давно остался в прошлом навсегда.

Другим с себя не снимут здесь рубашку, не пустят в дом повинного врага.

Всему цена назначена, конечно, так что бесплатного не ждали ничего

И в город собирались не беспечно, взяв лучшее с достатка своего.

Фома в пункт «Вторчермета» снёс посуду. Борясь за жизнь, на лом все миски сдал.

Ерёма вилок алюминиевых груду унёс туда же, как цветной металл.

Пришлось им с жёнами, конечно, повозиться. Те отстояли, что-то из кастрюль.

А так соседи, как в полёте птицы, теперь недосягаемы для пуль!

У цели

Мотор у «Запорожца» слабоватый, зато заводится – лишь с горки подтолкнуть.

Так что Ерёма, на штанах – заплаты, в своей машине снарядился в путь.

У «Москвича» запросы, как у сноба: бензин и масло только заливай,

Зимой не выводи его в сугробы, а летом ровную дорогу подавай!

Протарахтел Фома вослед Ерёме. Развеялся дымок их выхлопной,

А то, что жизнь стояла на изломе, не знали оба и никто другой.

Отправились туда, где ждал избыток полезной утвари для кулинарных дел.

Но, только на экране слишком прыток был лектор, кто им «Цептор» так воспел!

На самом деле импортной посуды ударил ценник, словно кирпичом,

Поскольку продавали это чудо дороже «Запорожца» с «Москвичом»!

Просчёт

Конечно, можно было сбыть машины или кредиты в банке попросить,