Хан Батый и десантники. Книга 1. Выживание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР

Судейкин ответил решительным нет, но согласился на применение САУ против европейских стран. При этом он сообщил, что в связи с опасениями о сохранности машин, необходимо доставить их к месту применения на каком-то средстве передвижения, в качестве груза. Бату хан предложил позднее рассмотреть этот вопрос более тщательно и желательно, в его резиденции.

Далее он спросил у нас, как пришельцев из будущего – Что его ждёт? –

Тут Судейкин заверил его, что всё пройдёт гладко, без особых эксцессов. Бату хан захватит и Киев, и Суздаль, а также пройдётся по восточной Европе, громя их войска до самого города Триеста и только по случаю кончины великого хана Угедея в 1242 году, будет вынужден оставить Европу и мчаться в Каракорум, на курултай. Это известие, Батый встретил взволнованно и переспросил про год кончины Угедея. Судейкин подтвердил этот факт и ещё раз повторил год. А вот месяц никто из нас не помнил, но вроде бы в начале лета. Видимо это было очень важной информацией и Батыя эта новость очень заинтересовала.

Здесь вмешался Иманкулов, задав вопрос Кюлькану на узбекском языке:

– Что ждёт воинов армии Бату хана, попавших в плен и вернувшихся потом обратно?

Кюлькан ответил ему, что если эти воины сдались сами и потом принесли вред монголам, то их казнят, а если это произошло по независящим от них причинам, то их простят и вернут в своё подразделение.

Иманкулов признал, что они не виноваты и были взяты в плен силой, однако вся их тысяча уничтожена полностью и поэтому они не знают, куда им теперь идти.

Кюлькан спросил – Чья это тысяча, кто тысячник и из какого тумена?

Никто из нас не смог ответить на этот вопрос. Кюлькан спросил – Сможет ли он поговорить с кем-то из пленных?

Иманкулов ответил, что он сейчас приведёт одного из них и ушёл. Судейкин попросил Батыя дать им на время того самого учёного китайца, который командует сборкой камнемётов и изготовлением горючей смеси для поджигания городских стен. Бату хан обещал дать его, но после похода. Тут вернулся Иманкулов с одним из пленных. Войдя в комнату и увидев ханов, пленный затрясся от страха и упав на колени, подполз к стулу Бату хана и облобызал его сапог. Сам же замер, не поднимая головы. Его спросил Кюлькан по-монгольски и тот ему отвечал дрожащим голосом. Они поговорили таким образом пару минут, и ойрот отполз обратно до самой двери, где его встретил Иманкулов и увёл обратно в котельную.

Хан Кюлькан, с подозрением, поглядел на Судейкина и спросил – Это правда, что вы уничтожили тысячу за одно мгновение?

– Да – ответил Судейкин. – Это правда, но мы были вынуждены это сделать, так как эта тысяча попыталась на нас напасть. Ханы переглянулись и помрачнели.

Судейкин продолжил: – Мы никогда не станем убивать ваших подданных, если нам не будут угрожать их действия. Сейчас ведь вы сообщите своим военачальникам, что на нас не надо нападать, потому что мы являемся союзниками? Не правда, ли? -

Батый утвердительно кивнул. Кюлькан же спросил – Нет ли у вас ещё какого–то интересного фильма?

Судейкин спросил у Вождёва – Что там ещё есть на складе?

Вождёв ответил, что имеется фильм «Чапаев», «Иван Бровкин» и несколько мультфильмов.

– А давайте покажем ханам Чапаева, – высказался Винокуров. Все согласились. Судейкин предложил сначала всем поужинать, а потом поглядеть фильм. Ханы предпочли ужинать у себя, а мы направились в столовую.

Вождёв – быстро поужинав, вместе с Иманкуловом пошли в клуб и начали устанавливать киноаппаратуру. С собой мы пригласили Микиша, велев ему прихватить пару парней. Вновь передвинули койки с выздоравливающими к стенам и установили скамейки. Микиш спросил – можно ли жителям Маргелово тоже посмотреть фильм? Я разрешил и Микиш отправил одного парня с вестью о киносеансе. В течении получаса мы подготовили всё необходимое и отправили гонца за ханами. На этот раз в клуб прибыли не только высокие гости, но и жёны Батыя и их служанки. Гостей усадили в первый ряд, мы заняли второй.

Следом пустили жителей. Народ в предвкушении чуда, шептался между собой, но шум тут же стих, когда погас свет. На экране показались титры и фильм пошёл. Забуиров шёпотом переводил Кюлькану слова героев фильма и объяснял непонятные действия. Кюлькан уже гораздо короче пересказывал действие Батыю и женщинам. Фильм просматривался с громадным вниманием. Зрители эмоционально реагировали и порой, криками, подбадривали героев. Возмущались действиями белых.

Огромный стресс вызвал эпизод психической атаки каппелевцев. Фильм прошёл на ура. Свет загорелся, и зрители разошлись. Затем встали мы и гости, очень взволнованные просмотренным. Хотя они мало что поняли, но фильм их поразил до глубины души.

Мы проводили гостей до казармы и пожелали им спокойной ночи. Время было около 11 вечера, а мне в 11 на дежурство. Я тоже посетовал на эту опостылевшую, за последние 8 месяцев, обязанность и пообещал себе, что буду добиваться отмены этой повинности и переложения этой почётной задачи на наших гвардейцев. Но понимал, что это не может быть решено до отхода монголов из Рязани в Суздальское княжество. Лёг спать в 1 час ночи, сменённый Забуировым.

21 декабря. Вторник. Вождёв: – Не выспался. Но надо вставать. Пошёл умываться. Сегодня спровадим наконец гостей! Как, надоело изображать из себя почтительного поклонника монголов! Они истребляют людей, а мы с ними нянькаемся. Ну ладно. Пошли на завтрак и после него вернулись к себе с Микишем и Архипом. Судейкин спросил у Архипа про раненых. У них всё нормально –ответил тот. Уже большинство вернулись в строй. Это не удивительно – все тяжело раненые попросту не доскакали до Маргелово. А те, кто доскакал, смогли быстро оправиться. Остались долечиваться ещё 7 человек. С вышки крикнул сторожевой – Паруш на проводе! Мы включили рацию. Паруш сообщал – Последние монголы свернули шатры и выдвинулись на Коломну.

В Рязани всеобщее ликование, звонят колокола, народ в церквах молится за спасение Рязани. Все ходят счастливые, невзирая на гибель близких, панихида за которых состоится завтра. Воевода выпустил из города несколько разъездов с целью проследить за монголами. Ушли ли они или пытаются обмануть защитников города, вернувшись с неожиданной стороны. Пока все настороже.

Судёйкин спросил у Архипа – Как он видит своё будущее? Пойдёт ли он служить к новому князю или останется у нас?

Архип отвечал, что он, как и все его воины, хотели бы остаться здесь. Судейкин предложил тому довести количество отряда до полусотни, привлекая для службы бывших пленных переяславцев, согласившихся добровольно остаться у нас. Назначить десятников, а самому оставаться командиром. Всем дружинникам будет назначена плата за службу.

Весной определимся с жильём. Кстати, сколько они получали денег от князя?

– По три гривны в год и питание, а также кольчуга и оружие.

– Мы будем платить по 4 гривны в год, с кормом и оружием, предложил Судейкин. – А ещё, каждому своя изба за наш счёт.

– Хорошо, – согласился Архип

– Ступай тогда и сообщи своим людям. А из бывших пленных, бери тех, кто лучше. – Архип ушёл. – А ты, Микиш – собери всех своих людей и спроси у них, согласны ли они служить у меня дружинниками? Уже никто из них, после согласия, не будет крестьянином. Будете жить в избах с жёнами и весь день нести службу. А если что захотите посадить, то только на своём огороде и только в свободное время. –

Микиш тоже ушёл. Забуиров пошёл наверх и позвал ханов на совет.

Они спустились вниз, и мы приветствовали их вставанием. Расселись за столом. Судейкин взял слово:

– Мы посовещались и решили, что, если всё сложится удачно, сможем отрядить на помощь монголам пару САУ, но только для борьбы против европейцев. Зато, в случае опасности для самих монголов, мы все выступим на их защиту, со всем своим оружием. Нам известно, что в Европу хан Батый пойдёт лишь в 1242 году. К этому времени мы соорудим какой-нибудь транспорт для перевозки САУ. Мы, также, на время до возврата этим годом войск Бату хана в степь для отдыха, оставим у себя его жену Боракчин, которая будет отпущена нами немедленно по его возвращению, вместе с Сартаком. Мы будем относиться к ним с подобающим им пиететом. Тогда же в наше распоряжение будет оставлена тысяча воинов монголов во главе с опытным тысячником и кем-то из ханов до следующего похода. Впрочем, последний пункт может быть пересмотрен в зависимости от поведения князей.

Если они будут нам подчиняться, то этот пункт договора мы можем исключить. В это время ожила и запищала рация. К ней подошёл сидящий рядом с ней Семёнов и, взяв трубку, сказал – Слушаю. Выслушав донесение, он сообщил его всем:

– Тысяча ханских Тургаудов подошла к развалинам Переяславля и расположилась там, устанавливая шатры. Следом подтягивается обоз. Забуиров перевёл ханам эти слова, и они недоверчиво взглянули на Судейкина.

– Да, – сказал Судейкин. – Мы всегда знаем о приближении опасности за несколько часов. Бату хан что-то сказал Кюлькану и тот перевёл Забуирову, а последний нам:

– Бату хан спрашивает, а возможно ли устроить такое знание и для него лично?

– Увы, – ответил Судейкин – Это наша большая тайна. Но мы подарим ханам прибор, через который они смогут видеть гораздо дальше обычных людей – и он передал им, заранее приготовленные бинокли. Ханы приняли их и начали крутить в руках, пока им не показали, как ими пользоваться. Произошла такая же сцена, что и в истории с князем Фёдором. Ханы навели бинокли в окно и не удовлетворившись этим, вышли во двор, где некоторое время разглядывали окружающее пространство. Потом они зашли обратно и сели за стол.

Бату хан произнёс несколько слов, которые, после перевода, звучали следующим образом – Я не буду держать на вас зла. Я думаю, что мы ещё не раз встретимся и между нами возникнет дружба. У меня сейчас нет ничего ценного, чтобы отблагодарить вас за ваши подарки и ваше гостеприимство. Поэтому я дарю хану лейтенанту, свою жену Юмагас. Через неё он станет родственником нойона кереитов, темника Кайранбая. Батый сказал несколько слов Кюлькану и тот пошёл наверх.

Судейкин же был ошарашен новостью и окаменел, не зная, что ответить. Но потерять лицо, было никак нельзя и он, прижав руку к груди слегка поклонился. Жест был понятен и Бату хан покровительственно улыбнулся. В это время к нам спускались Боракчин, Юлдуз и Юмагас. Они были одеты в роскошные халаты, а лица их были набелены какой-то мазью. Боракчин взяла Юмагас за руку и подвела к Судейкину, стоявшему столбом, с дурацкой улыбкой на губах.

Она передала руку Юмагас лейтенанту и тот был вынужден принять её руку своей. Юмагас опустила скромно голову и встала рядом с ним. Было видно, что Судейкин не знает, что ему дальше делать и продолжал стоять, держа руку Юмагас. Батый подошёл к ним и что-то сказал своей бывшей жене, на что она кивнула головой, потом он сказал несколько слов Судейкину. Забуиров перевёл через Кюлькана

– Дарю тебе жену, будь с ней строг, но справедлив. Люби её и не давай в обиду- Судейкину ничего не оставалось, как поблагодарить хана за такой дорогой подарок. Батый продолжил – За то, что хан Забуир был с нами доброжелателен и приветлив, а также много рассказал интересного, я дарю ему мою любимую наложницу Юлдуз.

Тут удар чуть не хватил Забуирова. Он даже сначала не понял, что подарок предназначается ему, но переводя слова Кюлькана, вдруг осознал этот факт и замолчал, опешив. Но Боракчин уже подводила к нему Юлдуз и передала её руку ему. Лицо у Фарада стало красным, и он замешкался.

Но Кюлькан ему подсказал – Поблагодари хана. Это в самом деле дорогой подарок, ибо хан очень любит Юлдуз.

Забуиров, заикаясь, ответил хану, что он очень рад и всегда будет помнить его щедрость, а к Юлдуз будет относиться со всей любовью и почтением. Да, мы все были просто ошарашены подобным поворотом дела. Все представили себе, что сейчас испытывают Вадим и Фарад. Нет слов, оба подарка были прекрасны по-своему. Молодые, стройные. Но как с ними обращаться? Вспомнились, не к месту, стихи: «В одну телегу, впрячь не можно, коня и трепетную лань». Мы представляли из себя коней, а девушек ланями. Никто из нас не мог себе представить, как обращаться с такими персонами. Если ещё Юлдуз была из достаточно простых людей, то монголка Юмагас почти что, царской крови. Ей нужен уход и поклонение, а каково Судейкину, уже имевшему в избе сожительницу Лёсу? Однако факт свершился. Батый безусловно, даря нам такие подарки, был уверен в их непреходящей ценности, равно, как и подразумевал, что девушкам смогут обеспечить необходимый уход и отношение. Если Судейкину было куда вести свою новую пассию, то Забуирову и это было недоступно. Что скажет Бату хан, когда узнает, что хан Забуир, даже не имеет своего шатра, а другой, самый знатный хан из нас, живёт в лачуге с простолюдинкой, не имея ни одного слуги?

Забуиров: - Я был, прямо-таки, деморализован происходящим и не знал, что мне предпринять, а ханы смотрели на меня и Судейкина, ожидая каких-то наших действий. Юлдуз стояла рядом со мной, держа мою рук, как и Юмагас с лейтенантом. Я сгорал от стыда, но тут Судейкин заявил, что мы все вместе сейчас проводим хана Бату и хана Кюлькана к их армии, а в это время наши новые жёны пускай собирают свои вещи. Он попросил Вождёва и Зотова, подогнать к зданию оба ГАЗ 51. Тут же ханам было предложено собираться. Время было всего 11 часов, а мы вообще-то, планировали пообедать у нас, а ханов вернуть к вечеру. Но, свершившиеся события, как это часто бывает, вновь перевернули все наши планы. Ханам, в сущности, нечего было собирать, к тому же они не могли опуститься до такого состояния, чтобы носить что-либо, поэтому они остались сидеть за столом. Но тут, в такой ситуации и нам нельзя было ударить в грязь лицом. Не мог же кто-то из нас, уподобившись слуге, нести за ханами их вещи?

Сложилась немая сцена. Тут, к счастью, быстро оправился Семёнов и выйдя во двор, громко позвал несколько крутившихся поблизости Эрзян. Он велел им зайти в нашу казарму и подняться наверх, чтобы по указке служанок, собрать имущество ханов и вынести к машинам. Одного из них послали за Микишем, передать ему распоряжение Судейкина – выслать десяток бойцов для сопровождения ханов. Тем не менее, Судейкин спросил у ханов: – Не хотят ли они отобедать? – Но ханы тоже заторопились покинуть наше расположение. Как бы мы не обставляли своё, якобы, гостеприимство, но они отдавали себе отчёт в том, что это, слегка завуалированный, плен. Нахождение при своих тургаудах, сняло бы с них накопившееся напряжение, чем быстрее, тем лучше. Судейкин продолжал командовать – послал несколько человек освободить пленных ойротов, выдать им вооружение и амуницию из доставшейся нам добычи.

Также, пусть они сами поймают себе бесхозных лошадей, пасущихся между тыном и лесом, и будут готовы отправиться с ханами к Переяславлю. Началась суматоха. Подогнали машины. Для гарантии безопасности, решили заодно отправить одну БМД, которую также выгнали из бокса и подогнали к воротам. В оба ГАЗ 51 загрузилось по 10 бойцов с карабинами. В БМД занял места экипаж. В течении, примерно 45 минут, колонна была готова к движению. Первыми должны были скакать десять ойротов, за ними БМД и потом две машины с десантом. Ханов решили вести, как почётных гостей, в кабинах, рядом с водителями, которыми выступали Вождёв и Зотов. Судейкин ехал с Забуировым в БМД пассажирами. Ханы, Боракчин с Сартаком, Юлдуз и Юмагас, служанки и остающиеся курсанты, вышли к машинам, которые окружала толпа жителей. Винокуров предложил Батыю попрощаться со своими женщинами.

Боракчин и Батый, неловко встали против друг друга, глядя в глаза. Никто из них не подал вида, что они расстроены расставанием. Батый даже не пытался обнять Сартака или жену. Как говорится – «положение обязывает». И Батый, и его жена, были слишком высокомерны и горды, чтобы выказывать свои чувства перед простым народом. Батый просто кивнул жене и, по приглашению Винокурова, влез в кабину машины. Винокуров захлопнул за ним дверь. Кюлькан сел в другую машину. Судейкин из люка БМД подал команду – Вперёд! – Ойроты поскакали, а колонна, двинулась за ними, ограниченная скоростью коней.

Вождёв: – Батый сидел рядом со мной молча. Я видел, что его тяготит эта неопределённая ситуация и он спешит вернуться в привычное русло своей жизни, в свой шатёр, в окружение своих подданных. Я тоже молчал, тем, более, что и сказать то было нечего. Расстояние до Переяславля мы преодолели минут за двадцать – двадцать пять. Тургауды уже поставили свои шатры и развели костры, перед которыми сидели, грея руки. Кони были привязаны и к их мордам подвесили мешки с овсом. Колонну встречали охранники, которые расступились перед ней, пропуская к шатру Бату хана, поставленному посредине лагеря. Ойроты проехали вперёд и остановились в стороне от шатра. Они спешились и ждали, когда ханы пройдут к себе. БМД с Судейкиным проехал вперёд, мимо шатра метров на 15 и остановился. Машины с ханами подъехали к шатру и тоже остановились. Здесь никто не догадался, как нужно встречать Батыя и я, выйдя из машины, обошёл её и открыл ему дверь, приглашая выходить