Хан Батый и десантники. Книга 1. Выживание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР

Между тем, прибывшие Эрзя, разделывают убитых коней, вырезая громадные куски мяса, наваливают их на санки и увозят к себе. Оказывается, они не прочь поесть конину. На санки грузят собранную амуницию – кольчуги и панцири, мечи, копья, колчаны со стрелами, сёдла и сбрую и тоже волокут домой – для хозяйства пригодится! В первую очередь, Судейкин отдаёт приказ установить новые мины в тех же местах.

Этим занялись Иманкулов, Марченко и Забуиров. Судейкин также велит собирать оружие и доспехи для склада. Все дружинники заходят в тёплый зал клуба. Места хватает всем. Люди рассаживаются по стульям, передохнуть. Я с Тепловым и девушками, продолжаем обрабатывать раны у дружинников. Судейкин садится на стул и предлагает сотнику рассказать о падении Переяславля. Сотник назвался Архипом и повёл рассказ:

– Я бывал в вашем лагере с князем Фёдором, кое-что видел интересное. Поэтому путь к лагерю мне знаком. Последний раз я присутствовал на собрании с воеводой и боярами по поводу обороны лагеря и оказался свидетелем скандала. После того случая, по всему городу передавали из уст в уста о необычной самодвижущейся повозке. В душу мне запало твоё, как я сначала подумал бахвальство, о том, что вы, со своими людьми, можете помочь городу, но позже я убедил себя, что не всё так просто, как говорили бояре. Уж очень странные вещи я видел в лагере и очень вы были спокойны в отношении монголов, не выказывая никакого страха, будто были уверены в своей силе. Так вот, мы понадеялись на крепость стен и стали готовиться к обороне.

Печально, что много дружинников ушли, кто в помощь суздальцам на Киев, кто на бой с татарами, по зову князя Юрия. Так что осталось всего около сотни. За последние дни в город прибыло много сотен беженцев из окрестных сёл и воеводе удалось вооружить почти семьсот человек. Думали отобьёмся, но монголов было не счесть. Пожгли посады, а потом забросали город камнями и горшками с горящей смолой. Много тогда людей погибли на стенах. Когда монголы перелезли через стену и хлынули в город, мы поняли, что настал наш последний час. И тогда я вспомнил про твои обещания и решил, что чем погибать напрасно, лучше помочь тебе, ведь ты просил 50 человек? Мы смогли сплотиться с последними защитниками и ринулись на пролом. Большинство погибли, но я и часть моих людей, прорвались. –

Здесь он начал считать их по головам. – Вот, тебе 43 дружинника, все как на подбор. Раненых правда много – половина. Но, надеюсь, что они быстро поправятся.

– Ладно -сказал Судейкин, – Мы принимаем вас. Располагайтесь пока прямо здесь.

Лошадям дали корм, из склада я выдал 44 койки, которые установили в зале. Ужин дружинникам принесли в термосах в клуб. После ужина мы забеспокоились по поводу того, что, найдя трупы своих воинов на льду реки, хоть Судейкин и велел их отвезти на километр выше по течению, монголы могут начать искать причину гибели такого большого числа людей, при полном отсутствии трупов противника и могут найти наш след. Но пока секретный пост не докладывал о каком-то беспокойстве среди монголов, которые всё ещё не закончили грабить город. Мы положились на мины и стражу.

16 декабря. Пятница. После завтрака, который многие жители Маргелово начали принимать у себя в домах, собрались у себя. Иманкулов, как ответственный за продукты поставил вопрос о прекращении общих приёмов пищи. Все жители получили свои дома и хозяйки, вполне естественно, хотят кормить своих мужей и детей самим, учитывая их вкусы. Сегодня на завтрак явилось всего то около 40 человек и только присутствие дружинников позволило съесть всё приготовленное. Решили поставить вопрос на общее голосование, чтобы определить сколько человек будут питаться в столовой.

Я спросил – Как мы будем использовать дружинников, если среди них половина раненые? –

Начали дискутировать. – Возьмём ли мы их на битву? – Большинство соглашались, что взять надо. Пусть их и будет человек 30, но и это совсем неплохая подмога.

Семёнов задал вопрос – Как их доставить на поле боя, конями или на машинах? –

Стали считать, сколько человек могут влезть в наличный автотранспорт? Выходило, что не хватает самую малость. Решили брать оба ГАЗ 51. Дружинников. сегодня же. обкатать на машинах по дороге до леса и обратно. Показать, как выскакивать и взбираться в кузов. Этим и занялись. Учить дружинников поставили Зотова, Теплова, Семёнова и Винокурова. Переодевать их в нашу форму и выдавать им огнестрельное оружие посчитали нецелесообразным и преждевременным. Пусть так и едут в кольчугах с мечами. Кстати, они смогут нести дежурство на блок посту и в секрете, под наблюдением старожилов. Я в 11 часов полез на вышку, караулить. В 13 часов меня сменил Забуиров, а я отправился на обед. Обедали в общем зале, холостые и дружинники с нами. С дружинниками продолжили репетировать их роли в предполагаемом нападении. Из Рязани, Паруш сообщил, что появились монголы.

Они пока располагаются с юга, на Чёрной речке. Загорелись ближайшие сёла и городки – Ольгов, Ужеск. Толпы крестьян с пожитками хлынули в город. Кстати, с ними прибыли беженцы из Пронска с известием, что Пронск захвачен и сожжён.

Воевода размещает беженцев по дворам. К Парушу подселили три большие семьи, одну из которых пришлось размещать в хлеву. Воевода приказал создавать отряды самообороны по городским кварталам, назначив квартальных. Паруша и половцев записали в один отряд. Ну вот и свершилось! Велели Парушу непременно сообщить, где расположится ставка Батыя и какого цвета его шатёр. Пусть он изредка поднимается на колокольню и смотрит через бинокль. Ну а мы обеспокоились монголами, которые грабили Переяславль. Когда они наконец заметят пропажу трёх сотен и начнут их искать? Наконец пришло сообщение от секретного поста – Большинство монголов отправились по замёрзшей Оке в сторону Рязани.

Остались несколько сотен, из которых, примерно сотня, поскакала вверх по Трубежу, видимо искать пропавших. Мы насторожились. Ещё двух человек с рацией отправили в лес к месту, где мы бросили трупы. Через час группа сообщила, что монголы нашли трупы и рассматривают их, а десяток поскакал обратно, видимо доложить тысячнику, остатки тысячи которого, сейчас ждали результатов поиска. Мы не ошиблись, другая группа у Переяславля, доложила, что к оставшимся монголам прискакали несколько всадников и после некоторой заминки, все они поскакали вверх по Трубежу.

На взгляд их примерно около 400. Судейкин велел этой группе продолжать оставаться у Переяславля и распорядился выслать им замену. Другая группа передала – прибыла большая группа монголов и начала стаскивать трупы в одну кучу. С ними до сотни пленных мужиков, которых заставили рубить деревья и носить ветки и валежник к месту укладки трупов. Было ясно, что тысячник распорядился сжечь все трупы, согласно их религии. Между тем быстро стемнело. Монголы начали располагаться у реки, разжигая костры и начав готовить себе ужин. Сотня поскакала дальше вверх по речке, разыскивая следы скрывшихся воинов, которые уничтожили эту группу монголов. Ещё одна сотня поскакала на ту сторону речки и тоже двинулись вдоль её течения, обследуя край леса. Ещё сотня вдоль этого берега, тоже осматривая лес, ища следы. Около сотни монголов заставляли пленных укладывать стволы срубленных деревьев и ветки слоями, на которые они же укладывали убитых.

Монголы избивали пленных плетьми, чтобы те работали быстрее. Пленные были почти голые, в каких-то лохмотьях, с намотанными на ноги тряпками, а некоторые босиком. Несколько человек, по мнению надсмотрщиков, работающих медленно, были зарублены на месте. Всё это нам передавали по рации наши разведчики, незримо следившие из лесу за действиями монголов. Работа двигалась медленно. Пришлось ждать ещё час, пока пленные сложили погребальный костёр и всех убитых. Вернулись посланные сотни, вынужденные прекратить поиски из-за темноты. Несколько монголов полили костёр какой-то маслянистой жидкостью и подожгли его. Костёр сначала медленно, но всё быстрее и быстрее запылал и наконец разгорелся, бросая языки пламени на несколько метров вверх. От костра летели искры, но падая в снег, тухли.

Предоставленные самим себе, пленные, жались к огню, греясь. Занялись трупы и вокруг начала распространяться вонь горелого мяса. Свет огня освещал пространство на 40-50 метров вокруг. Время подбиралось к 9 часам вечера. Поняв, что монголы до утра больше ничего не будут предпринимать, мы наконец то позволили себе поужинать. Затем все разбрелись спать.

17 Декабря. Суббота. После завтрака, все военнообязанные собрались в столовой. Разведчики доносили, что враги встали рано и тоже, после завтрака, продолжили поиски следов. Тысячник послал их теперь к Переяславлю, вдоль кромки леса с обеих сторон речки. Одна из сотен, которые скакали по нашей стороне, наткнулась на следы колёс, выходивших, по первому взгляду из выемки леса, не имевшей видимого продолжения. Сотня, тем не менее, очень осторожно и медленно двинулась по следам, а десяток был отправлен к тысячнику с докладом. Сотня подъехала к месту поворота и последовала дальше. Пройдя поворот, они вернулись к просеке и увидели вдали снова стену леса. Сотник, видимо, вызвав десятников, начал совещаться.

Их сбивала с толку эта головоломка, устроенная нами. Сотник не решился следовать дальше, и они встали, ожидая тысячника. Наши разведчики, незримо продвигаясь по лесу, следили за монголами. Тысячник, закончив завтрак и оставив два десятка охранять около пары сотен запасных лошадей и пленных, которых никто не озаботился покормить, с остатками тысячи, поскакал к обнаруженному следу и через 10 минут выехал к прямой, ведущей ко второму повороту в направлении Маргелово. След вёл дальше. Тысячник подозвал всех сотников, и они начали переговариваться. Наконец он принял решение и весь отряд медленно, шагом, тронулся в сторону Маргелово. Блок пост, расположенный в стороне от дороги, среди деревьев, они пока ещё не видели.

Время показало 9 часов утра. Навстречу отряду, из-за поворота, выехал Судейкин на коне и остановился у невидимого монголами, блок поста. С ним были сотник Архип, Микиш и два десятка дружинников. Они встали на виду у монголов и не двигались с места. Тысячник, увидев их, скомандовал и вся колонна монголов из пяти сотен всадников понеслась навстречу. Ширина просеки позволяла скакать в одном ряду всего лишь троим. Так что пятьсот всадников растянулись на полкилометра.

Когда до передних монголов оставалось не больше ста метров, Судейкин подал команду на блокпост, где привели в действие все 4 мины МОН 200. Картина поражения была потрясающая. Лавина поражающих элементов, попросту смела всех всадников с коней, зацепив и последних. Через минуту присутствующим предстала жуткая картина – сотни трупов, люди и кони, вперемешку.

На этот раз мины были прикреплены выше и много коней остались живы или ранены. Они вставали на дыбы, падали, бились на земле, пытаясь встать, ржали и даже кричали, как люди. Как ни странно, остались и несколько живых монголов, из тех, кто ехали в середине. Их было человек десять. Кони, в ужасе, сбросили их с сёдел и скакали по дороге, топча убитых. В ужасе были и дружинники. Такая картина могла свести с ума. Уцелевшие монголы легли ничком на землю, закрыв глаза и кричали от страха.

Судейкин с дружинниками подскакали к ним и те, встав на колени, протянули к ним руки, умоляя о пощаде. Судейкин велел Архипу разоружить их и отправить в лагерь под охраной, а сам с Микишем и десятком дружинников поскакали к месту сожжения. Там оставались два десятка монголов, охраняющих пленных. Костёр уже потух, но угли ещё тлели, распространяя вонь сгоревшего мяса. Пленные стояли, сбившись в кучу, пытаясь согреться друг о друга. Стражники, отпустив коней искать траву под снегом, развели костёр и сидели вокруг, ожидая возвращения тысячника.

Пятеро монголов окружили пленных и следили, чтобы они не разбежались. Тут они и заметили приближающихся дружинников. Сначала они приняли их за своих и только когда те подъехали на сотню метров, всполошились и кинулись к коням. Впереди дружинников скакали Микиш с карабином и Судейкин с автоматом. Они остановились метров за тридцать от взбирающихся на коней монголов и, как в тире, начали их расстреливать. На коней никто из монголов не успел вскочить.

Увидев, что их соратники падают убитые, непонятно от чего, несколько монголов кинулись бежать в лес, но пули настигали их. Пятеро последних бросились на колени, протягивая дружинникам оружие и прося пощады. Но тут пленные, узнав в дружинниках своих, толпой ринулись к стоящим на коленях монголам и начали их избивать. Оторвать их от этого занятия было невозможно и Судейкину пришлось только наблюдать за происходящим. За пару минут от монголов остались истерзанные трупы, напоминающие кучу хлама. Пленные забрали себе оружие убитых.

Судейкин велел пленным забросить убитых монголов в костёр, предварительно сняв с них одежду и обувь. Кому-то достались сапоги, кому-то кое- какая одежда. Предложив пленным идти за ними, Судейкин с Микишем поскакали обратно в Маргелово. Дружинники искали в толпе пленных знакомых и расспрашивали их о судьбе своих близких. Дружинники посадили на монгольских коней босых пленников и одной толпой двинулись назад.

Через 10 минут вся эта толпа вышла к месту уничтожения монголов. Там уже находились многие маргеловцы, которые обыскивали убитых, забирая оружие и ценности. Им никто не препятствовал. Судейкин позволил пленным раздевать убитых и забирать себе их вещи. Скоро все пленные оказались одеты и обуты. Многие из них держали под уздцы лошадей. Всего невредимых лошадей оказалось около 3-х сотен, и Судейкин велел гнать их к лагерю бывшим пленным. Как и вчера, к месту бойни подъехали все автомашины, и дружинники с эрзянами начали грузить раздетые трупы в кузова и свозить их в тоже самое место, сбрасывая на остатки кострища. Убитых лошадей разделывали и утаскивали на склады. Работа эта заняла всё время до обеда.

Бывшие пленные были освобождены от работы и отогревались в клубе. Раненых перевязывали добровольцы из местных. Лошадей было некуда девать. Сняв с них сёдла, их пустили гулять между лагерем и лесом. Они там и паслись, питаясь соломой из стоящих в поле стогов. До обеда пленным выдали немного холодного мяса и хлеба. Наконец пришло время обеда. Бывших пленных насчитали 121 человек. Мы пообедали, в том числе, и бывшие пленные, и дружинники, и даже монголы. На время обеда им развязали руки. Монголы выглядели испуганными и боялись смотреть кому бы то ни было в глаза. Бывшие пленные, напали было на монголов, но мы их отогнали.

Они рассказали, что ещё вчера их было 146. Согласно их рассказу, монголы, ворвавшись в город, кинулись по домам, чтобы захватить самое ценное. Они убивали женщин, детей, стариков, оставляя молодых девушек, которых они насиловали тут же, порой прямо в снегу, а затем вспарывали им животы и мчались дальше. Остатки гарнизона сбились в кучу, отбиваясь. Монголы накидывали на них арканы и волокли из толпы на конях волоком. А последних защитников просто захлестнуло массой нападающих. С них срывали одежду и обувь, оставляя в исподнем и сгоняли в одну большую толпу. Когда защитников больше не осталось, их выгнали из города и заставили ждать. Им пришлось прождать до конца дня и всю ночь, пока в городе не прекратился грабёж и не осталось ничего ценного.

Город подожгли и монголы, разделив пленных на две неравные группы, погнали большую группу с собой в сторону Рязани. Тысячник, у которого пропали 300 воинов, остался с остатками тысячи и малой группой пленных, ждать возвращения этих сотен. Ну а дальше, не дождавшись пропавших, тысячник выслал сотню на их поиски, но те нашли лишь их трупы. Что было дальше мы знаем. Зашёл сменившийся с поста Семёнов и сообщил, что Паруш докладывает, что монголы предприняли первый штурм Рязани, попытавшись проникнуть в город с северной стороны, получившей значительные повреждения вчерашней бомбардировкой города камнями. С большими потерями атака была отбита. Паруш участвовал в бою, находясь на западной стене. В городе сгорело много домов, но дом Паруша пока уцелел. Он просил помощи, так как город, по его мнению, не выстоит.

Я произнёс – Они ещё три дня выстоят, но нам надо торопиться. – Весь этот разговор происходил во время обеда. Наконец, закончив есть, мы начали планировать нападение на Батыя. Теплов и Забуиров настаивали на том, что напасть необходимо именно сегодня ночью, чтобы избежать больших потерь среди защитников Рязани. В принципе, все с ними соглашались, но Винокуров пугал нас новым нападением монголов, потерявших целую тысячу. Сошлись на том, что именно для того, чтобы избежать нового нападения, надо напасть самим.

Предварительно решили допросить пленных монголов. Сначала попытались с ними говорить по-русски, но безрезультатно. Спросили у них, кто они по нации, знаками показывая на себя и говоря – Русич, на – Микиша – Мордва. Один из них догадался и заявил, что они теленгуты. Никто из присутствующих не знал такого народа.

Спросили, показывая на них – Татары? Монголы?

Они ответили – Ойроты.

Я слышал о таком народе, читал где-то и заявил, что это Алтайцы, а язык их относится к тюркской группе. Попросили Забуирова с ними поговорить. Тот задал им несколько вопросов по-татарски, и они его поняли. Тут мы начали сыпать вопросами. Те отвечали. Оказалось, что их тысяча состояла из алтайцев разных племён. Они вот, Теленгуты. Тысячник у них тоже был Алтаец. А тысяча входила в тумен Гуюк хана, который отправился на помощь Бату хану. Что Бату хан обычно располагается в шатре жёлтого цвета, а над шатром развевается девяти бунчуковый стяг. Батый всегда имеет под рукой 7 самых любимых жён. Старшую жену зовут Боракчин.

Обычно он действует совместно с туменами Бури хана и Кюлькан хана. Его самые выдающиеся полководцы Субудай багатур и Бурундай. Охрану лагеря Батыя, несут двести гвардейцев днём и двести ночью. Все гвардейцы называются Кешиктены. Ночная стража кебтеулы, а дневная тургауды. Сам шатёр охраняют двадцать человек, из которых 10 дежурят снаружи и 10 внутри шатра. С Батыем едет его старший сын Сартак, которому 7 или 8 лет. А также сын Субудай багатура – Урянх кадай.

Имеется также несколько ханов не имеющих своих отрядов и путешествующих с Батыем для его развлечения. Войско Батыя во многом состоит из бурят, ойротов, кипчаков, татар и собственно монголов. Но и монголы делятся на несколько племён, среди которых есть даже христиане. Ойротов решили не убивать. После нападения на Батыя, их отпустят, а пока их оставили, заперев на ночь в котельной, приказав подбрасывать дрова, по мере необходимости. Ойроты ползали на коленях и целовали сапоги у Забуирова, объяснившего им их обязанности. Мы же стали голосовать – Когда устроим нападение – сегодня ночью или завтра?

Шестеро из десяти, проголосовали за завтра. Я тоже был за завтра. Рязанцы выстоят ещё день, а нам надо перед нападением хорошенько выспаться и немного пересмотреть диспозицию, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Оставшееся время до ужина, мы расписывали эту новую диспозицию. С учётом всех последних происшествий, окончательная диспозиция выглядела следующим образом – восемь САУ с экипажами из Эрзян, но с командирами из нашего числа, следуют впереди колонны. Следом идут БРДМ и БМД с экипажами из эрзян.

Далее ЗИЛ 131 с боеприпасами для дозарядки САУ и в нём 15 дружинников, далее два ГАЗ 51 с 30 –ю человеками. При этом с нами едут 25 дружинников из числа здоровых, вооружённых обычным оружием. Ну а потом всё проходит по сценарию, но теперь мы знаем каков шатёр Батыя. Берём в плен Батыя, Кюлькан хана, Сартака с его матерью Боракчин, пару любых других жён и несколько служанок. Их грузим на опустевший ЗИЛ 131, а с ними садятся Забуиров и 15 -20 Эрзян. Тут же они, со всеми САУ, мчатся обратно в Маргелово, а также оба ГАЗ 51 с остатками дружины. Всё это надо провести молниеносно, пока монголы не соберутся идти в контратаку.

И самое важное – остаются у шатров Иманкулов с Судейкиным и естественно экипажи машин. Судейкин и Иманкулов должны убедить монголов, сняв осаду с Рязани двигаться на Коломну, Владимирское княжество и далее по их плану. Завтра, все отсыпаются. Дежурство несут дружинники и бывшие пленные, кроме самого важного поста – вышки. Всё это было выслушано Микишем и сотником Архипом.

Пленение Батыя.

18 декабря. Суббота. Встали в 8 часов. После завтрака велели всем участникам будущего сражения собраться в клубе. Судейкин выступил с речью, где призвал всех набраться решимости и выполнить возложенную на каждого задачу. Он выложил диспозицию предстоящей акции. Здесь, каждому, поимённо, объяснили его роль и действиях во время атаки на монголов. Расписали обязанности остающимся в лагере.

По нашим подсчётам, вся операция займёт, с учётом движения до Рязани и обратно, не более 4-х, максимум 5-ти, часов. Начало операции назначили на 10 часов вечера, сегодня. Всем участникам надлежит сегодня, как следует отдохнуть и выспаться.

Здесь я выступил с предложением – А давайте возьмём с собой мегафон! Дадим его Забуирову и пусть он, во время атаки, время от времени кричит через него какие-нибудь слова на татарском языке, типа: «Разбегайтесь, несчастные! На колени! Прячьтесь!» и т. п, что ему на ум взбредёт. Я думаю, это послужит отличным психологическим оружием.

Забуиров согласился, а другие тоже поддержали эту идею. Объявили сбор на 21 час и разошлись. Я пытался опять спать и это мне удалось. Встал к обеду. Пообедав, опять разошлись. Паруш сообщал, что монголы продолжают обстрел города, перемежая его атаками. Пока город держится, но потери растут. Во время ночной вылазки с целью уничтожения камнемётов, погиб и воевода – боярин Твердило. Все воины измучены бессонными ночами и беспрерывными схватками с монголами. Ему удалось с колокольни разглядеть жёлтый шатёр Батыя. Он находится на левом, пологом берегу Оки, примерно в пятистах метрах от берега. Перед ним стоят сотни шатров рядовых монголов. На льду Оки стоят камнемётные машины и беспрерывно закидывают город камнями и горшками с горящей смолой, поэтому в городе не утихают пожары. Мы приняли это донесение к сведению. Наконец подоспел ужин.

Поужинав, к клубу начали стягиваться участники акции. С ними шли и члены их семей. К 9 часам вечера всё свободное пространство было заполнено народом. Судейкин отдал приказ трогаться. Механики водители начали выводить САУ и другую технику к выезду из лагеря и строиться в колонну. Судейкин ещё раз напутствовал войско и дал команду: «По машинам!» Все ринулись по заранее расписанным местам. Я ехал в третьей САУ. Водителем у меня была девушка по имени Ладава, а заряжающим взрослый мужик Бажан. Судейкни по рации скомандовал: «Вперёд!». Я по ТПУ передал приказ водителю, и колонна тронулась. Ехали, не включая фар, по приборам ночного видения. Вечер был лунный и дорогу было прекрасно видно даже без освещения. Мы мчались со скоростью 30 км в час. По дороге не попалось ни одного человека, зато постоянно встречались волки и лисы, спешившие за поживой в разрушенные города и деревни. За час домчались до Ольгово и там съехали на лёд Оки.

Мороз достигал примерно -25 градусов и лёд был достаточно крепок, но мы старались держаться с краю, у берега. Наконец впереди заметили свет. Это горели дома в Рязани. Подъехали почти вровень с городом и разъехались в стороны, образовав линию в восемь САУ, фронтом на полкилометра. Из автомобилей выбрались 16 десантников и забрались в САУ сзади экипажа, выставив вперёд карабины. Судейкин, дождавшись докладов командиров машин о готовности, крикнул в рацию

– «С Богом ребята, вперёд, в атаку!» И все машины разом включили фары. Линия, лавой ринулась вперёд. Монголы в количестве пяти сотен, усиленные, после ночной вылазки Рязанцев, охранявшие камнемётные машины, давно уже услышали приближающееся тарахтение моторов САУ и встревоженно вглядывались в темноту ночи. Звёзды позволяли им видеть приближение каких-то монстров. Монголы собрались толпой, держа в руках луки со стрелами и ждали, тревожно переговариваясь.

Их было прекрасно видно через прицелы ночного видения. Но вот зажглись прожекторы и, машины, взревев ринулись вперёд. Десантники открыли стрельбу из карабинов по прекрасно различимым в ярком свете прожекторов, всадникам. Лошади, получив световой удар по глазам, встали на дыбы, сбросив многих всадников с сёдел и, не слушаясь узды, ринулись прочь. Забуиров, с завыванием, кричал в мегафон что-то по-татарски. Его голос заглушал рёв моторов и звуки выстрелов. Ослеплённые монголы, в жуткой панике, кинулись в разные стороны. От страха они бросали на лёд свои луки и, даже мечи, и копья. Можно понять их, подверженных суевериями и мифическими представлениями, когда на них с грохотом катится лавина чего-то непонятного под перекрывающий всё голос джина, ослепляя их яркими лучами.