Романтизация зла

Романтизация зла
Фэя Моран

Энтони Максвон – двадцатитрёхлетний социопат с садистскими наклонностями, родом из богатой и влиятельной семьи, которая и не догадывается о его психических отклонениях. Его страсть – манипулировать окружающими в своих целях и издеваться над людьми.И однажды Энтони получает личную помощницу по работе, юную Анику Снелл, которая и не подозревает, на какую опасность она соглашается, приехав в готический особняк богатой семьи, хранящей ужасную тайну.

Фэя Моран

Романтизация зла

There are no illusions

afflicting his vision…

Sociopaths manipulate

Apaths as pawns

against Empaths.

It is the way the

knives are twisted.

But he will turn

the blade away.

– StayingExecution[1 - Нет никаких иллюзий, омрачающих его зрение…Социопаты манипулируют апатами как пешками против эмпатов.Вот как закручены ножи.Но он отведет клинок в сторону («Отсрочка Казни»).]

ГЛАВА 1. ЭНТОНИ МАКСВОН

Почти каждый грёбаный вечер дома проходил среди тупоголовых друзей моих родителей. Их было достаточно много, чтобы я не тратил времени на запоминание каждого имени, но самыми излюбленными друзьями моих предков была семья Лоусонов.

Обычно мистер и миссис Лоусон приходили ближе к десяти часам вечера, и из столовой целую ночь затем доносились идиотский смех и пьяные разговоры об искусстве, музыке, бизнесе и о других абсолютно разных темах.

Сегодняшний ужин проходил в той самой столовой, куда я однажды привёл очень сладкую девочку, а потом трахал несколько часов подряд. И при этих воспоминаниях я даже и не слышал, какую хрень на этот раз несла миссис Лоусон, постоянно кидая кокетливый взгляд своих окружённых морщинами глаз на отца, будто мы все тут идиоты и ничего не замечаем.

Периодически в столовую входила наша горничная с железным подносом и клала напитки и роскошные блюда перед нашими гостями. Когда же она подходила к моему месту за столом, то судорожно сглатывала слюну, пытаясь незаметно так кинуть взгляд в мою сторону. Я это замечал прекрасно и слащаво ей улыбался, и это она принимала за ответный флирт. Наивная глупышка.

Отец сидел во главе стола и жевал жирный кусок стейка, стараясь при этом не громко чавкать, потому что его жена, моя мать, этого на дух не переносила. Сама же она сидела напротив него и, строя из себя настоящую леди, вытирала рот белоснежной салфеткой, постоянно смотря на миссис Лоусон, конечно же уличив её в попытке кокетничать с чужим мужем, то бишь моим отцом.

Я старался не смотреть на противные рожи наших сегодняшних гостей, – на Лоусонов и их очаровательную дочурку, имя которой казалось мне очень соблазнительным, если имя вообще может таковым являться. Она постоянно глазела на меня, что тут отрицать. И хотя пыталась делать это скрытно, я всё же улавливал её взгляд, когда она словно невзначай поворачивала голову на моего периодически начинавшего говорить отца.

– Тони, милый, может вы с Жаклин пообщаетесь? – произнесла мама, вытянув чуть вперёд свою длинную шею. – А мы, старики, ещё поболтаем о своём, старческом.

На её шутку, словно она была смешной, немного все посмеялись. Все кроме нас с Жаклин.

Эта сладкая девочка засмущалась: об этом говорили её покрасневшие щёки.

Я не был идиотом и прекрасно понимал, к чему составлялись вечные вечерние встречи с этой семейкой. Родители звали их чуть ли не каждый день, чем безумно раздражали мою страсть к уединению.

Лоусоны владели сетью крупных торговых центров по всей Англии, Северной Ирландии, Шотландии и Уэльса, от того и мои грёбаные родители так цеплялись за возможность получить элитных сватов, – почти столь же элитных, каковыми являлись мы. А для этого, как им казалось, существовал лишь один вариант – поженить нас с Жаклин, и нашим предкам отчего-то думалось, что мы оба этому не против.

Но Жаклин Лоусон против точно не была, в этом я не испытывал ни капли сомнения.

– Конечно, мама, – широко улыбнулся я и взглянул на юную глупую девочку. – Ты ведь не против, Жаклин, прогуляться со мной до нашей беседки и попить настоящего кофе?

Она скромно кивнула и смущённо улыбнулась мне в ответ.

Я встал из-за стола и под провожающие нас глупо сияющие взгляды родителей подошёл к Жаклин, протягивая ей ладонь. Она весьма охотно приняла моё приглашение и, извинившись перед ужинающими, при этом стараясь подлизаться к моей матери, высоко ценившей воспитание, которое она искала во всех девушках – потенциальных невестках, – покинула столовую вместе со мной.

Когда мы вышли во двор, карие глаза Жаклин Лоусон тут же устремились в сторону завораживающего цветочного сада, окружающего фонтан посреди нашего двора. Она, наверное, не была против провести целые часы в окружении цветов, как и любимая другая глупая женщина на этом свете.

Жаклин, сколько я её помнил, в целом была девочкой тощей, но с широкими бёдрами и большой грудью, которые я живо представил под своими ладонями, воображая, как смачно я буду их сминать руками. Сегодня она как раз надела одну из своих лучших нарядов – платье, едва доходившее до её колен, облегающее каждый элегантный изгиб её тела.

– Какой кофе ты бы сейчас с удовольствием выпила бы? – спросил я, подозвав пальцем одну из наших горничных, что возилась во дворе с посаженными розами. – Ты ведь всё ещё та самая кофеманка, с которой я так хорошо знаком?

– Кофеманка из меня никуда ещё не девалась, – коротко засмеялась Жаклин. – Мне всё тот же эспрессо, пожалуйста.

– Будь добра, – обратился я к горничной, – отправляйся на кухню и принеси нам с мисс Лоусон кофе – одну чашку эспрессо и вторую с капуччино. И побыстрее. Не заставляй даму ждать.

Прислужница кивнула и быстро удалилась.

Что касается нас с Жаклин, мы двинулись дальше по тропинке, вымощенной камнями, и оказались возле готической беседки, затейливые перила которой обвивали красные розы. Местечко романтичным назвала бы каждая девочка, поэтому и моя сегодняшняя спутница не могла оторвать взгляда от роскошества, заполняя лёгкие свежим ароматом цветов.

Мы уселись за стол под крышей.

– Как дела в университете? – спросил я, изображая искренний интерес к её персоне.

– Неплохо, – ответила она. – Скоро предстоит сдать важный экзамен, и волнение небольшое есть.

– Что ж, думаю, чашечка кофе в моей компании немного поможет тебе расслабиться, Жаклин. Я не могу забыть, как ты вливала в себя литры кофе, когда мы приезжали к вам в Амершем.

Она засмеялась, прикрывая ладонью свой рот. Я возжелал запротестовать и убрать её руку с лица, чтобы ничто не закрывало мне обзор на её пухлые губы, в которые хотелось вцепиться зубами.

И рвать, рвать, рвать, до крови…

Горничная принесла на подносе две чашки с горячим напитком, а кроме того догадалась захватить ещё и десерт – два винных бокала с клубничным трайфлом[2 - Трайфл – традиционный английский десерт, представляющее собой бисквитное тесто с заварным кремом, фруктовым желе и взбитыми сливками, расположенными в десерте послойно.]. Что касается меня, то я из сладкого предпочитал только таких вот девочек как Жаклин, поэтому десерт оставил на съеденье ей одной.

– Прошу, – по-джентльменски подтолкнув в её сторону кофе и бокал со сладким, сказал я. – Угощайся. Держу пари, этот десерт поднимет тебе настроение перед экзаменами.

– Спасибо, Энтони, – сказала она и обхватила своими длинными изящными пальцами чашку.

– Всегда пожалуйста. Я знаю тебя с самого детства и всё ещё помню о твоей особой страсти к сладостям. Ровно как и к кофе. Должно быть, ты отчётливо помнишь нашу прекрасную ночь на Примроуз-хилл? Тогда мы, кажется, выпили целый литр и закусывали пирожными.

Слово «ночь» полилось из моего рта как сладкое вино прямиком в уши Жаклин. Это слово связывало нас с нашим первым поцелуем; мне тогда пришлось изрядно попотеть, чтобы перебороть своё желание взять её прямо там, на зелёной свежей траве, пока вокруг время проводили такие же парочки. В памяти Жаклин та ночь так и осталась «нашей ночью Любви», а в моей – как изящный обман очередной девочки. Мы тогда оба договорились о том, чтобы сохранить поцелуй в тайне и не начинать отношения. Жаклин была очень в себе не уверена; наверное, полагала, что такой как я заслуживает девушки роскошнее неё. Или, может, просто ломалась, строя из себя недоступную.

Я наконец заметил, как губы, – ох, эти сладострастные губы, заставившие моё мужское нутро завибрировать внутри, – вроде как приподнялись в небольшой ухмылке. В почти незаметной ухмылке, однако от меня подобного невозможно было бы скрыть.

– Ты потрясающе выглядишь сегодня, – сказал я. Девочки любят, когда нечто подобное выговаривают их возлюбленные. – В прочем, потрясающе ты выглядишь всегда, но почему-то именно сегодня ты будто бы сияешь… Не хочешь ли ты сказать, что у тебя появился кто-то другой, кто одаривает тебя подарками?