Пропавший Бог

Я поднял бокал, и мне навстречу отозвалось ещё шесть таких же.

В глазах архангелов было заметно смятение и даже некоторое непонимание происходящего, а если быть точнее, моих слов, ведь я никогда так горячо не говорил о семье, а очень зря. Понимая свою ошибку, был готов идти до последнего, но уже не ради войны, а ради того, чтобы снова обрести семью, какой мы являлись ещё с зарождения самого времени.

К счастью, неловкость первой за сотни лет встречи быстро скрасил алкоголь.

Он расслабил, заставлял говорить всё более открыто, что под конец мы уже перешли на заоблачные темы, которых я не планировал касаться: снова можем начать переругиваться.

– А вот Отец пропускает всё веселье, – усмехнулся Варахиил, довольно потягиваясь и разминая плечи.

Кости хрустнули, выдавая, что ему вновь захотелось в бой.

– Уверен, что он наблюдает за нами. Всё-таки разве не от него пошёл приказ и разрешение на войну с ирамитасами? – хмыкнул Иегудиил, выливая остатки кагора в кубок и делая небольшой глоток.

– На самом деле, даже интересно, почему от него пришёл приказ. Прозвучало ведь очень не в его духе, – заметил Варахиил, опуская взгляд в пустой кубок и переводя его на Уриила. – Он как-нибудь объяснил такой поступок? Всё-таки он ещё после второй райской зарёкся о том, что более здесь не прольётся кровь ни ангелов, ни ирамитасов, – припомнил брат, и теперь я тоже почему-то насторожился.

В последнее время приказы Отца и впрямь звучали немного не в его духе. Точнее, я сказал бы: не по заповедям. Он убивался после войны с ирамитасами, что мы позволили себе нарушить самые священные правила Рая, а сейчас так просто добились разрешения и на муки Кейт, и на подготовку, и отпор в виде войны чернокрылым. Что-то тут не клеилось.

Уриил переглянулся с Селафиилом и недобро ухмыльнулся. Сделав глоток из кубка, он отставил его на плед и скрестил руки на груди.

– А Отец и не давал нам эти приказы, – нагло улыбнулся Уриил.

Шутки? Неужели вино так в голову ударило, заставляя рассказывать какой-то бред и так недобро поиздеваться над нами? Я напрягся и за спиной проявился меч, что тут же выдал меня с головой.

– Воу-воу. Михаил, что сразу за оружие-то? – поинтересовался Селафиил, и теперь уже за его спиной показался чехол с ангельским клинком. – Я тоже так умею, только зачем нам это надо, скажи, пожалуйста? – поинтересовался брат, склоняя голову набок. – Отец нас оставил, – уже грубо, со всей прямотой произнёс он, вставая и оглядываясь на архангелов. – Он не выходит на связь уже много лет. Понимаете весь масштаб трагедии? – Селафиил сделал шаг назад и, обратив взор к небу, рассмеялся.

От смеха по коже пошли мурашки. Можно подумать, что брат сошёл с ума и теперь так развлекается над нами. Но что-то подсказывало, что всё было чистейшей правдой, высказанной под хорошее начало Уриила.

Вскочив на ноги, я сжал руки в кулаки и оглянулся на братьев, понимая, что они в не меньшем ступоре. Только вот раз за разом за спинами вспыхивал свет, показывая ангельские клинки.

За исключением Гавриила. Он, как сидел мирно, так и остался. Только вот голова поникла. Похоже, он не чувствовал той же эйфории, что Селафиил с Уриилом. Он не упивался властью, которая попала в руки.

– Мы – новые Боги! И вы каждый раз с таким упоением слушали нас, думая, что всё говорит Отец. Глупо, не правда ли? – спросил Уриил, подходя ко мне и буравя взглядом. – Особенно ты, старшенький. Что, понравилось решать? Ну как тебе наши решения? – он склонил голову на бок и ухмыльнулся.

– Да вас за такое с неба следует сбросить! – воскликнул Иегудиил, вскакивая на ноги и выхватывая из-за спины меч.

Кубок с вином, что опрокинул брат, растёкся по пледу, подобно алому пятну крови, а звук выхватываемого клинка прорезал тьму также неожиданно, как гром среди ясного неба.

Следом показались и остальные мечи, сверкая в свете луны и летающих огней.

Завязался бой. Четверо против двоих.

Гавриил лишь отошёл в сторону, чтобы его не убили. Похоже, он думал, что не имеет права нападать сам, ведь знал план Уриила с Селафиилом от начала и до конца. Видел, с каким самозабвением они наслаждались властью, и именно поэтому не смел сказать и слова. Младший ведь.

– Неужели ты не рад, что твою дочку-предательницу прилюдно истязали на площади? – спросил Уриил, делая очередной выпад в мою сторону, от которого я ловко ушел, ставя верхний блок и с силой отводя оружие в сторону.

Лязг соскользнувшей друг о друга стали высек искры, что звёздами осыпались на землю.

– Я говорил, что против таких суровых мер! Она не лучше Пенелопы, но подобное наказание оказалось слишком даже для нас! Таким промышляют демоны! – воскликнул, чувствуя острую боль, что резанула меня по сердцу.

Я ведь даже с тяжестью на душе отводил её к тому столбу, что установили перед Небесным штабом. Сотню раз было желание извиниться, но Кейт была предателем, а посему, когда Уриил предложил мне зачитать ей обвинение и первым нанести удар, я не отважился. Закрыл глаза, притворился, что есть дела поважнее, и отошёл в сторону. А после быстро убежал в свой кабинет и плотно закрыл дверь, только чтобы не слышать громких криков дочери.

Ни один предатель не заслуживает такой долгой казни, что предложили они. И всё под каким предлогом? Что так повелел Отец! Ну, как же я раньше не заметил, что это слишком жестоко? К смертным Бог относился по одному. Потоп, всадники Апокалипсиса – всё это создано, чтобы наказать грешников, но к нам, своим сыновьям и творениям – ангелам, Отец относился гораздо более трепетно.

Я помню, с каким тяжелым сердцем он приказывал мне столкнуть Люцифера в Ад, хотя, накануне ещё думал о том, чтобы просто передать ему права владыки подземного царства, ведь было у него такое ощущение, что люди всё-таки падут и будут жить на земле. Тогда ещё сказал, что женщину создал не по своему подобию, а подобию брата. Так и получилось.

– Девчонка заслужила это, – почти что прорычал в гневе Уриил, делая в мою сторону выпад.

От колкого оружия спас Варахиил, что отбил удар.

Лязг мечей прервал громкий крик Гавриила:

– Хватит!

От неожиданности все даже на мгновение притихли.

Скорее, от непонимания происходящего, чем от приказа.

Архангелы стояли и в смятении глядели на злого Гавриила.

Голубые глаза полыхали праведным гневом, руки напряжены, дыхание тяжёлое и даже сбивчивое, словно он сам только что отбивался от сумасшедших родственников.

– Великие силы вас подери! Вы издеваетесь? Михаил наконец попытался сделать хоть что-то, он честно выполнял приказ Отца, а что по итогу? Его доверием воспользовались, как и остальными! Я молчал. Молчал очень долго, ведь меня затыкали, говорили, что я ничего не смыслю в политике, но кто бы послушал! – Гавриил вздохнул, пытаясь успокоить себя и подошёл чуть ближе к нам.

Рука прошлась над пледом, убирая пятно от пролитого вина и лежащие кубки. Вечер испорчен, но сейчас, видимо, он хотел нам рассказать нечто, что знали трое, но молчали.

– Началось всё с того, что мы перестали слышать Отца. Он очень редко отвечал на наши зовы и даже, казалось, в расчёт не ставил. Мы пытались спрашивать у него, звать и кричать. Как-то отважились к Родному дому вернуться. Вы ведь все помните его? Они с Судьбой жили там. Оказалось, что Отец в нас разочаровался. Постоянными ссорами и криками мы вынудили его замолчать. Так он хотел показать свой протест нам, который мы не поняли.

Переведя дыхание, Гавриил хотел продолжить, но его попытался заставить молчать Уриил:

– Мелкий, может, ты заткнешься? Ещё все святые тайны выдай, вот будет весело!

– Нет, – рыкнул он, прорезая взглядом брата. – Не заткнусь. Сейчас надо помолчать как раз вам, коль не смогли сохранить Рай таким, каким его изначально видел Отец, – заставив Уриила притихнуть, Гавриил продолжил: – Мы увидели его не в самом лучшем духе и сразу же нарвались на гнев, мол, не смели мы сюда приходить, ведь дом священен, и любой визит без разрешения должен бы караться падением. Его успокоила Судьба. Что-то шепнула на ухо, и гнев постепенно ушёл, сменяясь спокойствием и внутренним душевным равновесием.

– Ты забыл, что перед этим он уже собирал силы, чтобы действительно сбросить нас в Ад, – напомнил Селафиил, но тут же наткнулся на колючий взгляд брата и замолчал.

– Мы поговорили с ним, пообещали, что больше не будем ссориться меж собой, и нам был дан срок.

– И вы нам об этом не сказали? – в удивлении приподнял брови Варахиил.

Голос был мягким и спокойным, словно не хотел нарваться на гнев ранее спокойного младшего брата.

– Одно из условий, что он снова нам помогает и говорит, как поступать, давая благословения или запреты, являлось то, что вы не будете знать об этом разговоре. Срок истёк, а мы всё так же переругивались. Общались лишь небольшими парами да обсуждали за спиной. Именно поэтому я всегда вёл себя тихо на собраниях: каждый из вас приходил ко мне жаловаться друг на друга, и мне приходилось слышать плохое о каждом из вас. С каждым разом на душе становилось всё противнее и противнее.

Вздохнув, Гавриил сел под дерево, рядом с которым кружил один из огоньков, и прикрыл глаза. На пару минут в воздухе повисла тишина.

Клинки за нашими спинами давно уж исчезли, а мы постепенно переваривали то, что говорил нам только что брат. Слова не унимались в голове, а его злой голос отчаяния всё терзал душу, заставляя чувствовать себя виноватыми. Каждого из нас.

Ведь мы действительно периодически жаловались друг на друга, не говоря об этом в лицо, хотя на каждом заседании открыто сообщали, что рады командной работе. Как же отвратительно на душе.