Избранное

Ребенок рос, как будто бы глухонемой.
И до пяти не говорил ни слова.
Товарищи по дому поняли, что он чужой,
С ним не играли – избивали по-глухому.

Глава пятая

Для Жан-Батиста обонянье стало всем,
Чем он дышал и жил ночами-днями.
Он нюхал все, что попадалось, а затем
Старался в памяти те запахи хранить – долой печали.

Вон крыса дохлая – какой же запах у нее,
В болотце ржавое железо – вот находка.
А запах тухлой рыбы – тоже ничего.
Годами шел за запахами неспешащею походкой.

Лягушку, сук, гнилье и запах роз – все запахи,
Что тысячи предметов выделяют,
У Жан-Батиста проникали через нос,
Нос нервный с трепетными крыльями – все удивляет.

Он в 20 000 раз был восприимчивее, чем у нас,
Почти таким же стал, как у собаки,
Ровесники не удивлялись – интерес погас,
Ну, раз дурак, пусть нюхает – тут не до драки.

Однажды ночью вдруг случилася беда,
На темной улице хозяйка оказалась,
Зарезана грабителем была она,
Полиция расследовать не стала – так случалось.

А муж хозяйки был не человек, а зверь,
С огромной плеткой никогда не расставался,
Он быстро Жан Батиста продал без потерь,
В аду, в работе рабской мальчик оказался.

Огромный за спиною с мокрой кожей тюк,
Вонючая вода с него ручьем стекает,
Тащи в окрасочную яму – да не спотыкайся, друг,
А сорок килограмм на спину давят.

Глава шестая

Париж вечерний триста лет тому назад
Глаза не только нищетой, но и богатством поражает,
Кареты и коляски с дамами прекрасными подряд,
А кавалеры юные их на конях сопровождают.

Ряды с колбасами, сырами, фрукты разных стран,
Там горы устриц – горы дорогих печений,
Там соболя, и жемчуга, и веера в руках у дам,
Там масса необыкновенных развлечений.

Средь говорливой, шумной, праздничной толпы
В вечерний час, в века ушедшего Парижа,
Шел юноша, а за спиною – посмотри,
Тащил он кожи тюк на улицу соседнюю, которая пониже.

Парижская толпа по улице текла рекой,
Струилась в разговорах, запахах так ярко,
И сколько сотен тысяч запахов в реке людской,
Для Жан-Батиста не существовало лучшего подарка.

Для бриллианта дар – волшебный свет,
Так и для носа запах – он неописуемое счастье,
Когда в тебя вливается немыслимый, неописуемый букет,
Невиданное сочетание всех запахов роскошного нюанса.

О, провидение! К сверкающей витрине поскорей,
Лицом к стеклу прижавшись, смотрит,
Внутри сидят, стоят – там множество людей,
К их носу парфюмер красивые флакончики подносит.

О, лавка парфюмерная – для женщин рай.
Такого в жизни ты и не представишь,
Тут к носу сотню тех флаконов подавай,
А на каком остановиться, может быть, не угадаешь.

И вдруг удар жестокий – палкою по голове,
Хозяин сзади потихонечку подкрался,
Хозяин-зверь от злобы – не в себе,
Подлец-мальчишка у витрины задержался.

А как хотелось рассмотреть, понюхать те флакончики ему,
В карминовых и голубых – прозрачно нежных красках,
И ощутить то волшебство как был бы рад, но почему?
Тот запах был не для него – для женщин в шляпках.

Глава седьмая

Однажды вечером по темной улице решил пойти,
Случился фейерверк в тот вечер темный,
Вдруг запах необыкновенный – ну, пустяк его найти,
Он понял, что от девушки с корзинкой персиков определенно.

За девушкою шел довольно долго, не спеша,
И по-кошачьи, незаметно подобрался к ней поближе.
От запаха, который вдруг ударил в нос, дрожала вся душа,