Исповедь недоумка

Всю остальную часть поездки они молчали и смотрели на дорогу, принципиально игнорируя друг друга. Когда Чарли припарковал машину на подъездной аллее перед домом, Фэй вышла и раздраженно всплеснула руками.

– Кто-то из девочек опять не закрыл дверь!

Из открытого дверного проема торчал хвост колли. Фэй направилась в дом, оставив Чарли в одиночестве.

«Что так встревожило меня, – подумал он. – Ее реакция на молодую пару? Но почему? Я знаю, почему. Это явный признак, что ей чего-то не хватает. Она не получает того, что хочет. Все верно. Оба мы недовольны нынешней жизнью. Мы изнываем от тоски и жажды общения…»

Он первый заметил парня и девушку и указал на них жене. Мягкие пушистые свитера. Теплые цвета. Чистая кожа и свежесть лиц. О чем они беседовали? Девушка гладила парня по щеке, успокаивая его и стараясь развеселить… Стоя субботним днем у аптеки Томалес-Бэй, они пребывали в своем уединенном мире. И никто из них не потел под палящим солнцем… Вряд ли они заметили нас. Для них мы были мимолетными тенями, скользившими мимо и уплывавшими в никуда.

На следующий день, покупая марки на почте, он снова встретил ту молодую пару на велосипедах. На этот раз Чарли приехал в поселок один, оставив Фэй дома. Он увидел, как юноша и девушка появились на углу улицы и свернули на обочину, чтобы решить какой-то вопрос. Ему внезапно захотелось выбежать из здания и предложить им свою помощь. Он мог бы задать этой паре несколько вопросов: «Заблудились? Пытаетесь найти кого-то?» К сожалению, здесь нет номеров на домах. Что поделаешь! Слишком маленький поселок.

Однако он не поддался порыву и не вышел на улицу. Парень и девушка сели на велосипеды и скрылись из виду. Чарли вдруг почувствовал ужасную пустоту под сердцем. «Как плохо, – подумал он. – Я упустил еще одну возможность. Если бы Фэй была здесь, то она бы пробкой вылетела за дверь. Именно этим мы и отличаемся друг от друга. Я думаю, а она делает. Пока я пытаюсь найти решение проблемы, она уже действует. Без всяких размышлений и проволочек. Вот почему я восхищаюсь ею. Вот где она превосходит меня. И в тот момент, когда мы с ней встретились… Я просто стоял бы там и смотрел на нее, желая познакомиться. А она заговорила со мной и спросила что-то о машине. Без смущения и колебаний».

До него вдруг дошло, что, если бы в 1951 году Фэй не заговорила с ним в бакалейном магазине, они бы никогда не познакомились. И тогда не было бы свадьбы, не было бы Бонни и Элси, не было бы дома. Он не переехал бы в Марин-Каунти. Ну и дела! Это она устроила нашу жизнь, понял Чарли. Она контролирует мою судьбу, пока я зарабатываю деньги и позволяю ей помыкать собой. О господи! Она использует меня! Надела ошейник и ведет на коротком поводке. Сначала завладела мной, затем заставила построить дом! Все мои деньги ушли на поддержание этого чертова особняка со всеми его дурацкими наворотами. Он истощил мой капитал и мои физические силы! Он пожирает меня и плоды моих трудов. А кто получает выгоду? Кто угодно, но только не я. Взять, к примеру, тот случай, когда она избавилась от моего кота.

Как-то раз он нашел на заводском складе кота. Отнес его в офис и начал подкармливать остатками ланча и консервами, которые специально покупал в универсаме. Это был большой и пушистый серо-белый кот. Через год он так привязался к Чарли, что везде ходил за ним по пятам на потеху рабочих завода. Он ни к кому не ластился и признавал только своего хозяина. Однажды Фэй зашла в офис Чарли и увидела кота. Она заметила их дружбу и взаимную симпатию.

– Почему ты не привезешь его домой? – спросила она, внимательно разглядывая животное, которое вальяжно разлеглось на столе.

– Пусть остается здесь, – ответил Чарли. – За компанию. Чтобы мне не было скучно вести документацию по вечерам.

– А как его зовут?

Она попыталась погладить кота, но тот настороженно отпрыгнул от нее.

– Я назвал его Толстым.

– Почему?

– Потому что он жрет все, что ему дают.

Чарли вдруг почувствовал раздражение, словно его поймали за неприличным делом, недостойным взрослого мужчины.

– Девочки будут в восторге, – сказала Фэй. – Ты же знаешь, как они хотели кота. Бинг для них слишком большой, а та морская свинка, которую им подарили в музее, только и делает, что постоянно гадит и где-то прячется.

– Нет-нет. Он испугается собаки и убежит из дома.

– А я сказала, привези! – потребовала Фэй. – Мы какое-то время подержим его запертым внутри. Я буду давать ему вкусную еду. Он скоро привыкнет. Ты приходишь сюда вечерами раз в неделю. Сам подумай, как ему скучно. А там у него будет теплый дом, кошачьи деликатесы и объедки от мясных блюд…

Она снова вытянула руку и почти насильно погладила кота.

– Мне он тоже очень нравится.

В конце концов она уговорила его. Хотя уже тогда, наблюдая за тем, как Фэй гладила животное, он понимал, что на самом деле она не хотела держать кота в доме. Она просто ревновала, потому что у Чарли появилось любимое существо, обитавшее вдали от нее. Он держал кота на заводе отдельно от их совместной жизни, и для Фэй это было невыносимо. Она пыталась втянуть кота в свой мир. Она должна была сделать его своей «вещью», зависимой от нее и подвластной ей. Мысленно он увидел мимолетную картинку, в которой Фэй отнимала кота, забирала его себе, баловала и кормила, укладывала спать на колени. И не потому, что она любила его, нет! Для нее было важно считать это животное «своим», принадлежащим только ей.

Вечером он сунул кота в коробку и привез его домой. Девочки действительно обрадовались. Они поили Толстого молоком и кормили его норвежскими сардинами из банки. Кот проспал ночь на кушетке и явно остался доволен. Колли держали запертой в ванной комнате, чтобы животные не входили и не контактировали друг с другом. Все следующее утро Фэй заботилась о коте так, словно души в нем не чаяла. Но когда вечером Чарли вернулся с работы, он увидел открытую переднюю дверь, и мрачное предчувствие подсказало ему, что случилось. Он нашел жену на патио, где она сидела в кресле и что-то вязала.

Чарли спросил, почему дверь оставили открытой.

– Ты же знаешь, что кот живет у нас только два дня.

– Ему захотелось выйти, – ответила Фэй.

Ее взгляд терялся под большими солнечными очками.

– Он начал кричать, и девочки решили выпустить его. Да что ты волнуешься? Он просто гуляет где-то. Наверное, охотится за белками под кипарисами.

Чарли несколько часов бродил вокруг с фонариком и звал кота, надеясь увидеть его хотя бы издали. Но все было напрасно. Толстый ушел. Фэй вообще не тревожилась. Она спокойно подала ужин. Девочки, похоже, уже забыли о зверьке. Их головы были заняты другим: какой-то мальчик пригласил их в воскресенье на свой день рождения. Чарли сердито проглотил предложенную пищу и вновь собрался на поиски. Его душило отчаяние.

– Не суетись, – сказала Фэй, доедая десерт. – Он взрослый кот, и с ним ничего не случится. Вернется утром как миленький. Или убежит обратно на завод.

– До Петалумы двадцать пять миль! – в бешенстве крикнул Чарли. – Как он найдет туда дорогу?

– Для умных котов и тысяча миль не помеха.

Толстый не вернулся. Они больше не видели его. Чарли дал объявление в «Бейвуд-пресс», но никто не отозвался. Он целую неделю объезжал вечерами окрестности и звал кота. Естественно, безрезультатно. Все это время он интуитивно знал, что Фэй сделала это нарочно – забрала кота домой и заставила его уйти. Избавилась от него из-за ревности.

Однажды вечером он сказал ей:

– Ты не выглядишь особенно расстроенной.

– Чем? – взглянув на него поверх глины, спросила она.

Фэй сидела за большим обеденным столом и лепила садовую чашу. Она выглядела весьма соблазнительно в своем синем коротком халатике, шортах и сандалиях. На краю стола дымилась ее сигарета, постепенно превращавшаяся в пепел.

– Исчезновением кота, – ответил он.

– Девочки очень расстроились, но я сказала им, что коты приспособлены к дикой жизни больше, чем другие домашние животные, которые теряются или убегают от своих хозяев. Вокруг на полях много сусликов и кроликов…

Смахнув волосы с бровей, она беспечно добавила:

– Возможно, твоему коту понравилось странствовать и он сейчас резвится где-то в зарослях. Говорят, что многие из них находят какой-то запах и идут по следу, пока не заблудятся.

– Ты почему-то не упоминала об этом, когда просила привезти его сюда, – с упреком сказал Чарли.

Она даже не потрудилась ответить. Ее сильные красивые пальцы лепили глиняную вазу. Чарли смотрел на нее и удивлялся тому, сколько силы она вкладывала в лепку. Ее сухожилия натягивались и проступали под кожей. Мышцы рук напрягались и принимали рельефную форму.

– В любом случае ты был излишне привязан к нему, – взглянув на притихшего мужа, сказала она. – Такое эмоциональное отношение к животному свидетельствует об отклонениях психики.

– Значит, ты нарочно избавилась от него? – повысив голос, спросил Чарли.

– Нет! Что ты! Я просто комментирую ситуацию. Возможно, даже лучше, что он убежал. Ты вел себя с ним как одержимый, и это больше не могло так продолжаться. Бог мой! Он был обычным котом! Понимаешь? У тебя есть жена и двое детей, а ты возился с каким-то животным.

Острое презрение, прозвучавшее в голосе Фэй, заставило его задрожать. Это был ее самый эффективный тон – сарказм и авторитарность. Он напоминал ему школьных учительниц, мать и всю свору назидательных баб, портивших его жизнь. Не в силах больше сдерживать гнев, он вышел из комнаты и поехал в поселок, чтобы купить вечернюю газету.

Вспомнив о Толстом, Чарли вновь ощутил невыносимое чувство одиночества. Он купил марки, вернулся к машине и вдруг с удивлением осознал, что его нерешительность в отношении парня с девушкой каким-то образом переплелась с потерей кота. Разрыв отношений между живыми существами… Пропасть между ним и Фэй. «Почему все так происходит», – спросил он себя, садясь в машину. И со злостью ответил:

– Пошла она к черту!