Лира Белаква

– Давайте. Посмотрим, что получится, – предложил он.

Наступила тишина, никто не шевелился. Даже капитан лишь моргал, таращась мутным взглядом на препятствие, неожиданно возникшее у него на пути. Ли был готов драться, и бармен это понял. Помедлив, он опустил дубинку.

– Ты тоже проваливай, – угрюмо пробурчал он. – Оба выметайтесь!

– Именно это мы с капитаном и собирались сделать, – безмятежно отозвался Ли. – Не посторонитесь?

Он заботливо подхватил пьяницу под руку и повел через переполненный зал. Они уже были на пороге, когда хозяин крикнул им вслед:

– И не возвращайтесь!

Капитан закачался и привалился к стене, потом еще поморгал и, наконец, его взгляд сфокусировался.

– А ты еще кто такой? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Нет, не хочу знать. Иди к черту! – и, шатаясь, побрел прочь.

Провожая его взглядом, Ли почесал голову.

– Мы тут меньше часа, – заметила Эстер, – а нас уже выставили из бара, и все по твоей милости.

– Да, еще один на редкость удачный день, – отозвался Ли. – Но нельзя же просто так лупить пьяного дубинкой по голове!

– Найди ночлег, Ли, и полежи спокойно. Ни с кем не говори, думай о хорошем. И постарайся больше ни во что не ввязываться.

– Отличная идея, – одобрил он.

Однако несколько вопросов задать все же пришлось. Ответы привели его в не слишком опрятный пансион возле порта. Он заплатил хозяйке за неделю (комната и стол), бросил ранец на кровать и отправился искать, где можно подзаработать.

С моря дул колючий ветер. Ли плотнее запахнул пальто и надвинул на уши шляпу. Переулок вскоре вывел его к гавани. На море смотрели несколько лавок: с одеждой, мелочная с товарами для судового промысла, и другие в том же духе, да еще пара сомнительных пабов и большой каменный особняк – штаб-квартира Регионального управления пошлин и сборов, над которой реял сине-белый флаг. По обе стороны набережной в море уходило по длинному пирсу, образуя гавань длиной футов в сто пятьдесят. Справа, на дальнем конце мыса торчал маяк.

Ли сосчитал лодки. Для городка, погруженного пучину нефтяной лихорадки, их было на удивление немного. Справа швартовался угольный танкер – явно еще неразгруженный, так как в воде он сидел низко. Кран – большая паровая махина – с этой стороны порта был один. Сейчас он устанавливал грот-мачту на барке. Народу вокруг суетилось гораздо больше, чем для этого было нужно, и каждый энергично излагал свои соображения о том, как это следует делать. Похоже, дело затянется до вечера. А уголь что? Уголь подождет.

На втором пирсе, слева, виднелись два антарных крана поменьше: один деловито грузил бочки рыбьего жира в трюм маленького пароходика, совершавшего рейсы вдоль берега, другой разгружал бревна, высокими штабелями громоздившиеся на палубе второго парохода. За ними стояла шхуна, на которой не было видно никакого движения. Ли догадался: это, наверное, и есть судно злосчастного капитана ван Бреды, который никак не может забрать свой груз. На палубе никого не было, корабль выглядел заброшенным.

Вдоль набережной тянулся ряд каменных складов, а у ближнего конца левого пирса столпились конторские здания, там же находился и офис начальника порта. У спускавшихся к воде ступеней был пришвартован катер, а чуть дальше – большой паровой буксир… Раз оба стоят пустые, значит, торговля тут и впрямь идет не бойко.

Ли позвонил в колокольчик у дверей начальника порта и, внимательно прочитав латунную табличку, вошел.

– Добрый день, мистер Огорд, – с порога заявил он. – Я пришел узнать, не найдется ли для меня тут какой работы. Фамилия моя Скорсби, а мой воздушный шар хранится на складе Компании Баренцева моря. Как думаете, здесь кому-нибудь требуются услуги воздухоплавателя?

Начальник порта был пожилым человеком с кислым и настороженным выражением лица. Кошка – его деймон – приоткрыла глаза и тут же снова закрыла – от брезгливости.

– Дела идут не очень хорошо, мистер Скорсби, – ответил пожилой джентльмен. – Четыре судна работают в гавани, а когда они уйдут, никакой другой торговли не будет еще примерно неделю. Времена нынче скверные.

– Четыре судна? – переспросил Ли. – Зрение меня, должно быть, обмануло. Я видел пять.

– Четыре.

– Тогда мне точно пора заняться глазами. В конце восточного пирса стояла отличная трехмачтовая галлюцинация.

– Никаких работ на восточном пирсе сейчас не ведется. Как и на западном. Хорошего дня, мистер Скорсби.

– И вам, сэр, и вам.

Они с Эстер ушли. Ли поскреб подбородок и внимательно посмотрел на безжизненную шхуну.

– Не нравится мне, когда корабль такой тихий, – заметил он. – Слишком похож на призрак. Должно же быть что-то, чем можно занять команду. Что ж, пойдем узнаем, сколько тут хотят за пеньковую веревку.

И он зашагал к бакалее, возле которой вонь рыбьего жира и дубленых шкур наконец сменилась запахом чистой смоленой веревки. Продавец за стойкой читал газету и на вошедшего Ли даже не посмотрел.

– Добрый день, – сказал Ли, но ответа не услышал.

Он послонялся по магазину, разглядывая товар. Разумеется, увидел кучу всего, в чем нуждался, и очень мало того, что мог себе позволить. Сначала он удивился, но потом вспомнил, что находится на острове, окруженном льдами шесть месяцев в году. Сюда все приходится ввозить, поэтому и цены такие высокие.

– Как там выборы? – спросил он у лавочника, кивая на газету. – Новым мэром станет мистер Поляков?

– Вы хотите что-то купить?

– Может и хочу, да вот того, что могу, пока не видел. Ну и цены у вас!

– Газетами я не торгую, – пожал плечами хозяин.

– Тогда счастливо оставаться, – сказал Ли и удалился.

Он повернул в город. Синее утреннее небо скрылось за серыми тучами, которые принес с севера кусачий ветер. Навстречу ему попалось всего три человека: две женщины с корзинами для покупок, да старик с палкой. Компания медведей прервала свой рокочущий разговор и проводила его глазами, а потом вернулась к беседе – голоса их были такими низкими, что Ли почти что чувствовал их сквозь подошвы ботинок.

– Это самый мрачная, вонючая и недружелюбная дыра из всех, куда мы попадали, – подытожил он.

– Не стану спорить, – согласилась Эстер.

– Ну, что-нибудь нам да подвернется.

Однако в тот день им ничего не подвернулось.

Ужин в пансионе был накрыт в гостиной – очень унылом месте с маленьким столом, чугунной печкой, полкой с религиозными брошюрами и скудным собранием потрепанных и очень пыльных настольных игр с многообещающими названиями вроде «Проклятие Полюса», «Шлёп-об-пол» и «Звери-преступники». Трапеза состояла из бараньего жаркого и яблочного пирога. Пирог оказался неплохим. Другими постояльцами были фотограф из Осло, чиновник из Новгородского экономического института и молодая леди – мисс Виктория Ланд, которая работала в публичной библиотеке. Она была хорошенькой, как картинка (на которой изображена суровая особа с железными принципами и безупречной нравственностью). Мисс Ланд была высокой и, скорее, тощей, чем стройной. Ее светлые волосы были безжалостно стянуты в пучок, а белая блузка с длинными рукавами – застегнута до самого подбородка. Но это была первая молодая женщина, с которой Ли перемолвился словом за целый месяц.

– Вы, стало быть, библиотекарь, мисс Ланд? И какие же книги предпочитают жители Нового Оденсе?

– Разные.

– Я бы сам заглянул к вам завтра, мне нужна кое-какая информация. Есть такая книга, «Начала воздушной навигации» – так вот, я бы очень хотел ее наконец дочитать. Где находится ваша библиотека, мисс Ланд?

– Аланд-сквер.

– Точно. Аланд-сквер. Вы давно там работаете?

– Нет.

– Понятно. То есть вы… э-э-э… недавно овладели этой профессией?