Всадница ветра

Мари фыркнула от смеха.

– Конечно, я не против. Можешь на меня посмотреть.

Голубка подняла руки, потянувшись к Мари, и та взяла их и поднесла к своему лицу.

Прикосновения Голубки напоминали крылья бабочки. Ее руки нежно запорхали над лицом Мари, потом переместились к волосам, шее, плечам. Ригель пристально наблюдал за ней, склонив голову набок, словно пытался сообразить, что эта девушка делает с его спутницей. Внимание Голубки явно его не тревожило, и у Мари возникла идея.

– Голубка, хочешь осмотреть Ригеля и кого-нибудь из терьеров, чтобы ты могла их различать?

– О, это было бы чудесно!

– Хорошо. Давай начнем с Ригеля. Иди сюда, малыш. – Мари похлопала по земле между собой и Голубкой.

В одну секунду Ригель перескочил через вытянутые ноги Мари и уселся рядом. Мари быстро представила, как ее спутник ложится и позволяет Голубке погладить себя, и Ригель немедленно лег, поглядывая на Голубку с щенячьей ухмылкой.

– Умница, Ригель! – похвалила его Мари. – Дай руку, Голубка. Я покажу тебе Ригеля. Не бойся, он любит, когда его гладят.

Мари неспешно подвела руки Голубки к голове Ригеля.

– У овчарок пушистые уши и вытянутая морда с очень мощными зубами. Потрогай его нос. Чувствуешь, какой мокрый?

Голубка, кажется, перестала дышать, но быстро кивнула.

– Почему он мокрый? Он чем-то огорчен?

– О нет! Он вовсе не огорчен. А нос и должен быть слегка влажным. Смотри. – Мари провела руками Голубки по спине Ригеля к его виляющему хвосту. – Чувствуешь, как двигается его хвост?

– Да!

– Это значит, что он доволен.

– О, я даже не думала, что он такой мягкий! Не такой, как кролики или олени, и совсем не такой, как птичьи перья. Он мягкий по-своему.

Голубка наклонилась и понюхала Ригеля, и он, задрав морду, лизнул ее в лицо.

– О, прости. Это собачий поцелуй. Слюнявый, зато от всей души.

– Он меня поцеловал? Это так мило! – Голубка захихикала, отчего показалась совсем ребенком, и притом очень счастливым.

– Можно мне тоже его потрогать? – спросила Лили.

– Конечно! – Мари кивнула, и Лили, наклонившись, погладила мех Ригеля.

– Ой! Какой у него густой мех!

– Можно я ощупаю его целиком? Я бы хотела потрогать его лапы и прикинуть, какого он размера. Собаки кажутся такими огромными, когда лают, – сказала Голубка.

– Конечно. Ригель не возражает. Но знай, что он еще молод и еще продолжает расти. Я позову его отца, Лару, чтобы ты могла представить, каким он вырастет. – Взглядом она нашла Ника – он разговаривал у костра с Уилксом и Клаудией, которые передвинули свои плащи поближе к теплу. – Ник! – позвала она. Он поднял голову, улыбаясь на звук ее голоса, и Мари помахала ему, подзывая к себе. Он что-то быстро сказал Уилксу и направился к ней, а Лару, как обычно, затрусил рядом.

– Ник, вы с Лару не возражаете, если Голубка ощупает Лару? Она видит через прикосновения, и я бы хотела, чтобы она почувствовала разницу между щенком овчарки и взрослым псом.

– О, гм… нет, я не возражаю. И, думаю, Лару тоже не против.

– Спасибо, Ник, – вежливо сказала Голубка.

– Не за что. Логично, что тебе нужно ощупать их, чтобы представить. Иди сюда, Лару. – Ник поманил Лару, и тот без колебаний лег рядом с Ригелем.

Как и с Ригелем, знакомство Голубки с Лару Мари начала с его мощной головы. Изучив голову, Голубка легкими прикосновениями ощупала его тело, и на губах у нее заиграла улыбка.

– Он такой большой! И сильный – это понятно по его мышцам. Он великолепен! Вы хотите сказать, что Ригель вырастет таким же?

– Думаю, Ригель будет еще больше, – сказал Ник. – Он крупнее, чем Лару был в его возрасте.

– Ты знаешь, где сейчас Дэвис с Кэмми? – спросила его Мари.

– Они помогают Шене и О’Брайену готовить еду для собак. К счастью, мы все скоро сможем поесть. Хочешь, я их приведу?

– Было бы замечательно, спасибо. – Когда Ник и Лару ушли к берегу, Мари продолжила: – Дэвис – это спутник Кэмерона. Хотя мы зовем его Кэмми или Кэммчик. Он терьер.

– Терьеры тоже любят, когда их гладят? – спросила Лили.

– Думаю, почти все псы любят, когда их гладят, но у каждого из них свой характер, совсем как у людей, – ответила Мари. – Кэмми обожает, когда его гладят. – Тут к ним подлетел маленький пшеничный ураган. Первым делом он поприветствовал Мари, вскарабкавшись ей на колени и облизав лицо. – Здравствуй, Кэммчик! А где Дэвис?

– Дэвис помогает с едой, – крикнул Ник с песчаного пляжа. – Но я объяснил ему, зачем тебе Кэмми, а ты знаешь, как Кэмми любит внимание.

– Еще бы! – Мари рассмеялась, и Кэмми с радостным пыхтением снова облизал ей лицо. – Погоди, погоди. Голубка хочет с тобой познакомиться. Ты готова к знакомству с терьером, Голубка?

– О да!

– Он гораздо меньше Лару и даже Ригеля, так что будь готова. Вот он.

Мари взяла Кэмми на руки и посадила его на колени Голубке.

– Ой! – Голубка пискнула и обняла терьера, прижимая его к себе. Кэмми уселся на хвост и, задрав морду, лизнул Голубку прямо в губы. Отплевываясь, она рассмеялась и ощупала его морду и тело. – Он виляет хвостом!

– Кэмми очень дружелюбный – и очень счастливый, – сказала Мари.

– Шерсть у него совсем другая. Все терьеры и овчарки на ощупь одинаковые?

– В основном, – кивнула Мари. – Но у Кэмми светлая шерстка, и, наверное, она помягче, чем у темных терьеров, но в целом они очень похожи. А вот у овчарок шерсть может различаться. У Марии, спутницы Клаудии, мех длиннее, чем у Лару и Ригеля, а у Капитана, овчарки Шены, короткий и жесткий – жестче, чем у большинства овчарок, с которыми я знакома.

– И овчарки с терьерами хорошо ладят? Они ведь такие разные, – спросила Лили, поглаживая Кэмми, который благодарно лизнул ее руку.

– Ладят они или нет, зависит от характера, а не от размера. Но – да, в основном они ладят.

– Мне очень нравится этот терьерчик, – призналась Лили и, бросив на Мари испуганный взгляд, поспешно добавила: – Я не хотела обидеть тебя и овчарок – просто они такие большие и… жутковатые.

– Ты меня вовсе не обидела. Я тебя понимаю. Я всего несколько месяцев как спутница Ригеля. Сказать по правде, я до сих пор привыкаю к их размерам. Когда я впервые встретила Лару, я была потрясена тем, какой он великан.