Всадница ветра

– А когда она оказалась со мной, я позаботилась о том, чтобы она ела то же, что мой Верный Глаз, – а он ел только зверей, которых находил в самой чаще леса. Именно охота на здоровую дичь натолкнула его на мысль о Древесном Племени, – сказала Голубка.

– Лили, я дам тебе мазь, которая успокоит зуд. Завтра будет третья ночь, когда мы призываем силу луны и очищаем Стаю. Тогда ты окончательно исцелишься от болезни.

Лили благодарно поклонилась ей.

– Спасибо, Жрица Луны Зора.

– В словах Голубки есть смысл, – протянула Мари. – Запрет на поедание человеческой плоти – один из фундаментальных законов, которые передаются из поколения в поколение. У него должна быть причина, и дело не только в том, что это гнусно. Это вызывает болезнь. Так, выходит, ваш Верный Глаз и есть Бог Смерти?

– Нет! Он был моим возлюбленным – моим Заступником. Он был добр ко мне, заботился обо мне, но каким-то образом пробудил Бога-Жнеца – Бога Смерти. Мой Верный Глаз был честолюбив, но его честолюбие было направлено на благо Народа. Простите меня за эти слова, но он собирался разбить Древесное Племя и увести Народ в чистый лес.

– Вот только теперь из-за него этот лес уже не чист, – сдавленным от злости голосом сказал Ник.

– Он не хотел заразить лес, – сказала Голубка. – Но он изменился, когда в нем пробудился Бог. Сперва я не понимала, что происходит. Я думала, он просто делает то, что должен, чтобы помочь Народу покинуть город. Я ошибалась. Смерть оставил на Верном Глазе свое клеймо и постепенно поглотил моего возлюбленного, так что от него совсем ничего не осталось. Тогда Смерть начал менять и Народ – свежевать животных заживо и прикладывать их плоть к ранам людей, чтобы те приобрели звериные черты, – хотя не думаю, что кто-то из них слился со зверем так, как Смерть.

– Он сделал это с Тадеусом, когда схватил его, верно? – спросил Ник. – Срезал для него плоть с его же терьера.

Все так же не поднимая головы, Голубка кивнула.

– Да.

– И отравил животных в лесу, чтобы ослабить Племя.

– Да.

Ник отшвырнул миску в сторону и хотел было встать, но Мари остановила его, мягко прикоснувшись к его руке.

– Столько страданий! – Ник затряс головой. – Ее народ причинил нам столько страданий.

– Я никому не желала зла. Мы с Верным Глазом лишь хотели избавить от страданий свой народ.

– И вы это сделали. Смерть уничтожит то, что осталось от Древесного Племени, – сказала Мари. – Почему же вы не празднуете победу со своим Богом?

– Праздновать? – Голубка поморщилась, словно съела пригоршню кислых ягод. – Нет. У Народа больше нет причин для праздника. Есть только Смерть и Его желания. Когда я поняла это, мы с Лили обратились к Богине Жизни, которую вы, кажется, зовете Великой Матерью-Землей. Она услышала мои молитвы и привела меня к вам.

– Но ты сказала, что только притворялась оракулом вашей Жницы. С чего ты решила, что Мать-Земля тебя услышала? Что она вообще знает о твоем существовании? То, что ваш путь пересекся с нашим, скорее похоже на совпадение, – выплюнул Ник с горечью.

– Сон, – пояснила Зора. – Сон Мари.

– Сон?

Мари кивнула.

– Мне приснилась голубка, которая прилетела ко мне в поисках убежища. Голос матери велел защитить ее, но лишь при условии, что она поклянется говорить Жрице Луны только правду.

– А, тот сон. Я благодарна за него, но дело не только в нем, – сказала Голубка. – Смерть хочет пробудить во мне свою супругу – хочет, чтобы Богиня Жизни поглотила меня, как Он поглотил моего Верного Глаза, – но, слушая Бога, я поняла, что Богиня не разделяет Его намерений. Потому я сбежала. В надежде на то, что, возможно, смогу послужить Богине иначе.

– В качестве лжеоракула? – поинтересовался Ник.

Голубка подняла на него безглазое лицо.

– Нет. Никогда. Я больше ни дня не буду притворяться. – Она повернулась к Лили и протянула ей руку. Помедлив, подруга ухватилась за нее. – Прости меня, Лили. С этого дня я никогда больше не буду обманывать ни тебя, ни кого-либо еще.

– Я прощаю тебя, госпожа. – Голос Лили дрожал.

– С остальными будет сложнее. Особенно с теми, кто раньше был частью Древесного Племени, – сказал Ник. Он наклонился и быстро поцеловал Мари. – Я проверю собак и помогу Антресу выставить первых часовых.

И, не сказав больше ни слова, он зашагал прочь.

– Будьте готовы, – сказала Зора. – Боюсь, Ник не единственный, кто отреагирует на вашу историю таким образом.

– Я готова. И я готова завоевать доверие Стаи, Жрица Луны Зора.

– Не думаю, что ты сможешь его завоевать, – сказала Мари. – Тебе придется его заслужить.

Глава 8

Остаток ночи Стая провела вокруг бодро потрескивающего костра; псы удобно устроились рядом со своими спутниками, которым выпало дежурить первыми. Мари легко нашла Ника. Он обустроил для них местечко напротив той части круга, где спали Голубка и Лили. Мари сняла плащ, расстелила его на лежанке и села рядом с Ником, а Ригель с могучим зевком свернулся у нее под боком. Лару лежал по другую сторону от Ника и как будто крепко спал, но, стоило Мари сесть, как он приоткрыл глаза и застучал хвостом по земле. Она потянулась через Ника и погладила широкую мягкую голову пса.

– Привет, Лару. Спи. Ты заслужил отдых.

– И ты тоже. – Ник вытянул руку, и она прильнула к нему. Он разместил их лежанку возле большой коряги, на которую можно было опереться. – Я сказал Антресу, что заступлю на вахту первым. Как ты и говорила, мы будем дежурить парами, но если ты слишком устала, то я могу подежурить с О’Брайеном и Шеной.

– Я бы лучше посидела с тобой. Но разве нам обязательно отсюда уходить? Тут так уютно.

Ник поцеловал ее в макушку.

– Нет, смотри. – Он указал на темную воду, которая плескалась всего в нескольких ярдах от их лежанки. – Я выбрал это место, потому что отсюда видно реку. Антрес велел следить за подступами к острову. Опасность может прийти с воды, поэтому на ней и нужно сосредоточиться.

Расслабившись у него под боком, Мари смотрела на черную воду. Луна снова скрылась за облаками, и разглядеть дальний берег было невозможно – куда ни глянь, расстилалась темнота. Она глубоко вздохнула.

– Мне нравится, как пахнет река. Землей, водными растениями, деревьями и камнями – получается особенный запах, который ни с чем не спутаешь.

– У камней есть запах?

– Конечно! Они пахнут камнями… мхом, сосновыми иголками…

– Ты странная, Жрица Луны.

– Спасибо. – Мари ухмыльнулась. – Так что, ты все еще ненавидишь реки?

– Определенно. – Они негромко рассмеялись, и Ник продолжил: – Мари, я хочу попросить тебя быть осторожнее с тем, что говоришь Голубке и Лили – особенно Голубке. Я знаю, вы с Зорой хотите ей доверять, но вы не знаете, кто такие свежеватели. А Племя знает. Они не люди. Они чудовища.

Мари помедлила с ответом. Она понимала, что ее слова зададут тон всему путешествию, на протяжении которого – и в его финале – им предстоит встречаться с разными народами.

– Я понимаю твое беспокойство. Правда. И я признаю, что оно не беспочвенно. Но моя мама часто говорила мне одну вещь, о которой я много думаю в последние дни. Она говорила, что мы сами выбираем, как прожить свою жизнь: в любви или в страхе. Теперь я понимаю, почему она повторяла это снова и снова: потому что большую часть жизни я провела в страхе. Раньше я этого не осознавала, но я из страха злилась на Клан, не принимавший меня. Я из страха возмущалась тем, что мама жертвует Клану столько времени. Из страха считала мужчин Клана отвратительными созданиями, которым следует держаться подальше от всех. И только потеряв маму и чуть не потеряв себя, я наконец поняла, что она имела в виду. Ник, я выбираю любовь, и если это означает, что я совершу ошибку и доверюсь тому, кто причинит мне зло, – пусть так. Ты меня понимаешь?

– Не уверен. Я приму к сведению твои слова, но я все-таки прошу тебя быть осторожнее.