Игра на жизнь

– Полагаю, – равнодушно начала Пуэлла, – мистер Тристис младший очень доволен тобой.

– О, госпожа, – Фелиция блаженно улыбнулась, – он так любезен, так обходителен. Смотрите-смотрите, он подарил мне орехи. Такие вкусные! Ах, я так волнуюсь говорить с ним, но нисколько не из-за страха. Нет-нет…То есть… – девушка покраснела, – госпожа, я просто не знаю, что сказать. Слов не нахожу…

Глаза Пуэллы на минуту заблестели: Фелицию Люденс можно было предложить в качестве жены для Фрата. Влюбленный молодой человек согласится на любую цену. Но тут же сердце Пуэллы сжалось. Субдола так привыкла, что Фелиция постоянно была рядом с ней и в любую минуту была готова вкушать мысли и рассказы своей госпожи. Компаньонка дала понять молодой женщине, как та была одинока прежде. Потому Пуэлла не готова была так просто расстаться с ней. Если мисс Люденс не будет рядом, то одиночество возвратиться к своей давней хозяйке, снова придет и снедающая тоска, и тревожащая пустота в душе. Отношения компаньонки с мистером Тристисом надобно было прекратить в срочном порядке!

– Госпожа Пуэлла, что с вами? – произнесла Фелиция обеспокоенно. – У вас что-то болит?

– Твое мнение о Фрате Тристисе, – сказала Пуэлла, скрывая свое раздражение, – слишком лестное, я бы даже сказала – надуманное. Я несколько устала, пойдем в гостиницу.

На следующий день Пуэлла еще нежилась в постели. В спальне шторы были плотно задернуты, оттого в комнате царил полумрак. Она растянулась на кровати в белой, как ее кожа, сорочке и сладко спала. Фелиция же уже давно была собранной: она попросила слуг помочь ей с туалетом. Розовое платье с белым поясом подчеркивало изящную фигуру и ее аккуратные ножки. Пышная прическа Фелиции дополнялась розовой ленточкой. Девушка умоляюще посмотрела на госпожу, но та не проснулась. Тогда мисс Люденс распахнула шторы, и утренний свет ворвался в комнату.

– Ах, доброе утро, госпожа Пуэлла, – залепетала Фелиция. – Аббат Тристис ждет нашего визита, помните?

– В самом деле? – пробормотала Пуэлла и отвернулась от окна. – Не припомню, чтобы он говорил приходить с восходом солнца.

– Г-госпожа Пуэлла, – Фелиция замешкалась, – но… почему бы нам не посетить его пораньше? Он не откажет нам в такой любезности.

Субдола бросила на компаньонку недовольный взгляд. Причина таких рвений Фелиции ей была доподлинно известна. И это знание только еще сильнее портило настроение Пуэлле.

Молодая женщина рассталась с кроватью и, быстро переодевшись, вновь пошла к аббату. Фелиция была рада, что Пуэлла так охотно исполнила ее желание, но девушка не знала, что изнутри Субдолу подгоняло снедающее чувство недовольства и чего-то еще, доселе незнакомое молодой женщине.

Пуэлла под надуманным предлогом удалилась в сад с мистером Тристисом младшим, оставив аббата с растерянной мисс Люденс.

– Знаете, мистер Тристис, – спокойно начала Пуэлла, когда они оказались одни, – я польщена, что местная опера меня не разочаровала. Как хорошо, что ваш город не оказался обделен подобным храмом высокого искусства. Ведь наслаждение прекрасной музыкой есть часть нравственного воспитания, – Субдола устремила взор на Фрата и мягко произнесла, – особенно оно важно для юных девиц вроде мисс Люденс.

– Ах да, мисс Люденс… – на лице молодого человека заиграла смущенная улыбка. – Верно, она недавно начала посещать оперу и театры. Помню, как-то поинтересовался у нее насчёт колоратурного и лирическом сопрано. Как жаль, что она не знала, что это такое, но то было так забавно!

Пуэлла минуту размышляла, но после прервала тишину вопросом:

– Скажите, вам сколько лет?

– Мне пошел двадцать первый год, – произнес мистер Тристис, отведя взгляд.

– О, двадцать первый год, – лукаво улыбалась Пуэлла. – Возраст бурных страстей, необузданности желаний и пылкости ума! О, дорогой мой, как я вас понимаю! Сейчас чувственные удовольствия властвуют над вами, верно? – мистер Тристис младший хотел что-то сказать, но Субдола продолжила:

– Понимаю! Эта поглощающая страсть свойственна вашему возрасту, но, увы, слишком дорого она обойдется, коль скоро с ней не совладать, – покачала головой Пуэлла. – Знайте же, что самые предосудительные поступки совершаются именно в этом возрасте.

– Простите, – хмуря брови, ответил Фрат, – я очень благодарен вашим наставлениями, но не понимаю, что вы хотите мне сказать?

– Я требую от вас благоразумия, – неожиданно строго ответила Пуэлла, но тут же осеклась и продолжила более мягко, – Фелиция Люденс – хорошенькая девица, спору нет. Она только вступила на дорогу взрослой жизни, так что лишние волнения, а особенно любовные увлечения, только приведут её к несчастью. На мне как на покровительнице лежит задача уберечь девушку от греха.

Мистер Тристис младший минуту молча стоял на месте, то краснея, то бледнея, но наконец-то сказал:

– Вас… не устраивает мое общество для мисс Люденс? Но…

– Прошу вас, – сказала Пуэлла своим низким бархатным голосом и приблизилась к молодому человеку. – Скоро мы уедем, поэтому будет лучше прервать эту бурю страстей сейчас, нежели потом всем нам впасть в утомительную тоску. Уверяю, ваши душа и тело отблагодарят вас за это.

Субдола оставила Фрата в раздумьях. Она с довольной улыбкой вернулась в дом, где ее покорно ждала Фелиция.

Вечером Пуэлла и мисс Люденс были в гостинице, как вдруг появился посыльный с письмом. Фелиция взяла конверт и, поняв, что он пришел ей, тотчас принялась читать послание. Через несколько мгновений на ее глазах навернулись слезы.

– Ах, госпожа Пуэлла, госпожа Пуэлла, – надломленным голосом причитала Фелиция. Девушка на негнущихся ногах дошла до кровати и рухнула на нее. – Я… я не понимаю… почему? Почему?

Пуэлла присела на кровать возле компаньонки, взяла письмо и бегло его прочитала. Все случилось так, как она и планировала. Мистер Тристис написал, что дальнейшие их с Фелицией связи благоразумнее будет прекратить и что их отношения – лишь разыгравшаяся юность. Но вместе со счастливыми новостями Пуэлла получила и плохие: в письме упоминалось, что аббат проиграл триста золотых монет – эта сумма была для него значительной, потому дальнейшие игры угрожали ввести его в долги. Однако мистер Тристис слезно умолял Субдолу приходить к нему и просто так, разделить приятную беседу. Вот только Пуэлле было все равно до его мольбы.

– Увы, дорогая, – обратилась Пуэлла к компаньонке, – не всегда благие чувства приводят к счастью. Надобно знать, что зло может таиться там, где его не ждешь.

– Госпожа, – Фелиция утирала нос платком и говорила тихим голосом. – Он был так нежен со мной, так обходителен. Что же побудило его так поступить?

– Ну же, дорогая, – Пуэлла указала жестом на свои колени. – Юность – лишь короткая пора. Пройдет время, и твои душевные силы восстановятся. К тому же мы завтра уезжаем, так что перемена мест залатает рану твоего сердца.

Фелиция посмотрела на свою госпожу, и в глазах девушки вдруг отразилась такая боль, что при виде нее у Пуэллы кольнуло сердце. Компаньонка упала на колени к Субдоле и тихо заплакала. Молодая женщина не понимала, почему мисс Люденс так страдала. Пуэлла нисколько не сомневалась, что поступила верно: она предупредила нежелательные последствия для себя и для молодой девушки. Чувства, особенно страсти и привязанности, лишь мешают заниматься выгодной игрой. Но еле слышимые всхлипы Фелиции царапали душу Субдолы острыми коготками.

Чтобы избавиться от этого чувства и восстановить моральные силы компаньонки, Пуэлла направилась с ней в зал отдыха. Там за столиками некоторые отдыхающие вели непринужденную беседу, другие – пили кофе, а один господин с победой заканчивал очередную партию в вист. Все это сопровождалось прелестной мелодией, доносившейся из дальнего угла комнаты. Там молодой человек в сюртуке играл на скрипке. Пуэлла тотчас заприметила сидящего за карточным столом господина и музыканта, и её посетила идея совместить приятное с полезным. Субдола отлучилась от Фелиции, чтобы поговорить со скрипачом.

– Молодой человек, – приглушенно говорила Пуэлла музыканту, – не желаете ли вы употребить вашу музыку на благо ловкой игры? Смею вас заверить, соединение двух видов искусств может принести немалые деньги.

Музыкант разделил с Субдолой лукавую улыбку, кивнул и вернулся в зал.

Пуэлла последовала за ним и вскоре вместе с компаньонкой присоединились к господину, что недавно одерживал блестящие победы в игре. Завязалась беседа, которая быстро перешла в партию пикет. Фелиция сидела возле своей покровительницы совершенно потерянная и молчала. Ее настроение, казалось, не изменило даже пение волшебной скрипки. Музыкант тем временем ходил вокруг игрального стола и играл. Зал наполнялся сладостными звуками, зачаровывая редких присутствующих гармоничным созвучиями.

Пуэлла и господин играли в вист, а виртуозный скрипач ходил по комнате и исполнял импровизацию. Как посторонний, он видел карты обоих, потому мог передавать масти соперника оговоренным ранее способом: когда скрипач начинал играть на баске, на низкой струне, то это означало масть пики, когда на квинте, звонкой струне – трефы, на струне Ре – пики, на струне Ля – черви. Так Пуэлла легко выиграла у мужчины восемьдесят золотых монет, половину которых она отдала музыканту.

На обратном пути в комнату Фелиция немного воспряла духом, видя, как ее покровительница счастлива.

– Скрипач очень хорошо играл, – мягко сказала Фелиция. – А вы хорошо играли в карты. Вы всегда предпочитаете в карты другим занятиям? У аббата, сейчас – разве вас не страшит проигрыш?

– Карты сделались частью общественной жизни, дорогая. Они в нашей жизни – одна из неизбежных стихий. Однако они не должны интересовать тебя, юная Фелиция. Я настаиваю, чтобы ты не привыкала к азарту. Ты меня понимаешь?

Фелиция нисколько не понимала госпожу, но покорно кивнула.

Случай в «Серебряном лебеде», часть 1

Пуэлла и Фелиция уехали из городка. Они направились на запад и по пути остановились в таверне «Серебряный лебедь». Заведение располагалось по дороге в город среди густых лесов и, на удивление путников, отличалось чистотой и аккуратностью. С виду оно напоминало загородный дом, переделанный под питейное заведение. Гости сидели за столами и вели приглушенные разговоры. На каждом столе стояла масляная лампа. Густой свет от нее рисовал плотные оранжевые пятна на деревянных стенах. Дополнял уютную атмосферу аромат еды, что возбуждал аппетит путешественниц.

Когда путники наконец стали садиться за стол, с антресоли спустились хозяева таверны. Первый, старший, был толстым пожилым мужчиной с седыми волосами. Он шел вразвалку, в черных глазах его читалось равнодушие. Второй, младший, привлёк особое внимание Пуэллы. Она с ним была примерно одного возраста, и оба они отличались выразительной бледностью кожи. Мужчина обладал густыми чёрными бровями, вьющимися волосами и чёрными, как смоль, глазами. Он и его отец носили фамилию Девиум.

– Вечер добрый, присаживайтесь, – Девиум-младший поприветствовал гостей громким голосом.

– О, дамы! Чего желаете? – запыхавшись от долгого спуска по лестнице, произнес Девиум-старший.

Пуэлла заказала несколько блюд и отдала за них две серебряные монеты. Она принялась разглядывать посетителей таверны. Среди уставших путников и господ никто не походил на игрока. Пуэлла остановилась в таверне для продолжения своего прежнего занятия: поисков азартный людей с деньгами. Таких игроков не составляет труда вычислить. Но в этот вечер ломберный столик, что обыкновенно объединял людей за картами, пустовал. Где же игроки? Неужто ей попалось неудачное место?

Когда принесли еду, Фелиция окончательно приуныла. Сердце её ещё не оправилось от сокрушительной потери. Субдола радовалась, что разрушила нежелательную связь на корню, но видела, как переезд в новое место наводил на ее компаньонку тоску. Таверна казалась маленькой из-за закрытых окон и явно разнилась видом с приличных заведений, которые девушке ранее доводилось посещать. Блюда подавались тут на деревянных тарелках, из столовых приборов были только ложки, а дубовые столы смотрелись грубо и скучно без скатерти. Мрачная обстановка таверны и отсутствие благовоспитанных лиц приводили Фелицию в совершенную растерянность. Как она, воспитанная в хорошем доме, смогла оказаться в подобном месте?

– Извольте спросить, – сказала Фелиция Пуэлле, – мы попали в приют для бедных? У местного общества такой замученных вид, а манеры их до того дурны, что без сожаления на них не взглянуть.

Младший хозяин таверны, что подносил еду гостям, содрогнулся от этих слов. Он бросил на Фелицию грозный взгляд. Однако ни единого слова он не обронил, только не спеша отошел обратно за стойку.