Мистер Фермер. Между Адом и Раем!

– Долго ещё будешь валяться, Гросс? – толкнув в мою сторону деревянный меч, под хихиканье раненых, наблюдавших за спаррингом, спросила Люси. Мы уже два часа без продыху мечами машем, причём я вообще ничему не учусь, только уклоняюсь. Верните мне, мою брутальную волчицу. Блять, уберите на хрен эту лису, кто-нибудь!

– Зуриэль, она меня избивает… – Понимая, что всё так легко не кончится, рукой нащупываю деревяшку, ищу в себе силы подняться.

– Не прибедняйтесь, Гросс, я прекрасно вижу ваше истинное состояние. – Без доли жалости отвечает ангел Кровопролития. И откуда в ней столько жестокости?

Честно говоря, я и вправду успел перевести дух, за пару минут отдыха на земле. Только вот интерес к спаррингу восстановить никак не получалось. Драться с Люси, используя одни лишь приёмы восприятия (ускорения и замедления времени), невероятно скучно. Императрица быстра, быстрее меня и Беладонны кратно. Даже с утяжелителями, даже с завязанной за спиной рукой, завязанными глазами и коротким деревянным кинжалом вместо длинного клинка. Она быстра, невероятно проворна, и восприятие её на совершенно ином уровне. Стоя сейчас против неё, мне вспоминались наши тренировки и опыты с Аоррой. В какой-то степени, лисица копировала её стиль, но при этом ещё и добавляла свои техники. Одно использование хвоста чего стоило. Уплотняя шерсть, простым усилением она могла превратить его в щит, тупой меч, молот, или просто преграду, за которой она прятала основной удар клинком. Её скорость заслуживала уважения, и чем больше мы дрались, тем чаще я спрашивал себя: «а угналась бы за ней Аорра?». Тысячи лет назад Мать Прародительница была сильнее всех известных мне личностей. Даже Эсфея с Зуриэль и мной в одном лице не смогли хоть как-то остановить её продвижение за перевалом Волчья пасть. Тогда она была ужасно могущественна, и этим до безумия прекрасна. Сейчас всё кардинально изменилось, хотя красота её физическая вряд ли угасла.

Давным-давно Эсфея пришла к Аорре с предложением, доказательствами того, что я воскресну, и она поможет ускорить этот процесс. Дроу поверила, все свободные ресурсы направила в церковь, но ничего не происходило. Эсфея крепла, крепло её дитя, а дроу по-прежнему убивалась одиночеством и рассыпающимися в её руках надеждами о встрече. Чуть больше полутысячи лет назад, когда Эсфея вновь спустилась к Аорре с очередной просьбой, перетекшей в требования, чувствующая себя обманутой, использованной, дроу воспротивилась Эсфее и была сокрушена. Причиной тому стала окрепшая вера жителей империи в Эсфею, та самая вера, развивать и построить которую помогала сама дроу. Древняя богиня исцелила треть от старых ран. Она была сильна, а ещё она привела во дворец дроу свою армию…

Эсфея и Астаопа, сделав кое-какие выводы, в этот раз не стали всю ответственность и риски взваливать на свои плечи. Божества «света» принялись плодить, создавать из чистой, накопленной на молитвах энергии новые личности. Сначала големы, существа из простой материи скрепленные маной и силовым ядром из света. Затем, сгустки чистой энергии – противовес Трупным теням, а после, появились они, главный козырь Эсфеи в войне против тьмы – ангелы.

С отрядом из двадцати небесных воинов, Эсфея пришла к Аорре с просьбой по-тихому уступить право управления страной ее церкви. Богиня нуждалась в силе для победы над поднятым из мертвых, древним драконом, пробужденным некромантами Смерти в пустынной крепости Абу-Хайра. Силу эту, она намеревалась заполучить путем увеличения церквей, и введением ряда законов, обязывавших всех и вся в империи по пять-семь раз возносить почести небесам. В требованиях было передача всего: еды, имущества, золота, и самой свободы, предоставленной в ограниченном количестве жителям империи. Из озвученной этой ночью истории Зуриэль, я понял, что Астаопа и Эсфея попросту захотели забрать себе то, что построила в мое отсутствие Аорра и мои дети. Дроу отказалась.

На рожон, на мою императрицу полезли ангелы. Созданные из чистой, единой силы Эсфеи, такие же, из силы Астаопы. Преданные, гордые, как и их хозяева, готовые в любой момент стать частью любого из возможных планов своих сумасшедших хозяек. Ангелы, готовые убивать ни в чем не повинных детей, женщин, стариков, истреблять неверующих, неугодных, отказывающихся принять новые порядки. Такими были существа, представшие перед Аоррой. Не было сомнений, что моя дроу даст хороший бой, убьет многих из них, именно поэтому, а также в качестве демонстрации силы, сразиться вышла Древняя.

В том скоротечном бою, когда Аорра, в первом же выпаде Эсфеи поняла, что не победит, дроу решилась на рисковый ход. Аорра, будучи слабой, не ровней своему врагу, в мгновение ока смогла найти возможность навредить противнику даже после своей возможной смерти, заставить его жалеть о случившемся, и о том, что могло бы быть после. Первая атака, разведка от Эсфеи, едва не убила Аорру. Вторую она могла и не пережить. Потому, дроу в контратаке вкладывая в единственный удар всю свою силу, накопленную за века магию, опыт, бьет… не в Эсфею, не в барьер ее, что не проковырять даже божественными стрелами. А в покрывавшую ее оружие духовную печать. Спящее оружие, получившее жизнь с целью служить двум хозяевам – Зуриэль, от удара, она пробудилась ото сна. Печать, наложенная на ее душу, дрогнула, энергия мира, включая ту, перемешенную, серую, которой питаюсь я сам, влилась в нее, восстановив былые воспоминания о том, кого сейчас Эсфея желала убить. Пробудив сознание, ощутив движение энергии мира, поглотив накопленное за полторы тысячи лет, Зуриэль в момент многократно стала сильнее, приятно удивляя Эсфею, а после, полностью ее разочаровывая. Древняя, опускает руки, хочет зарезать дроу, но клинок обретает форму деревянной палки, что дробящим ударом, всего на всего ломает Аорре ребра и травмирует органы. Подобная рана, не смертельна для кого-то вроде Аорры.

– Мятежное оружие… – Эсфея злится, пытается наложить на Зуриэль новую печать, в ответ на что та произносит:

– Не тронь Его наследие.

Шипы, проросшие из деревянной палки, пробили руку Эсфеи. Из меча превратившись в змея, оплетая руку до самого локтя, Зуриэль направляется к горлу Древней. Ангел Кровопролития жаждала отмщения за предательство, а Эсфея, хотела восстановить контроль над сильнейшим из живых мечей, коим ей когда-либо доводилось обладать. Итог – они ссорятся, чуть друг друга не убивают, а затем, становятся партнерами. Эсфея обещает не трогать империю, дальше, как и ранее, медленно и планомерно захватывать контроль над миром, в обмен на помощь Зуриэль в устранении новой, очень опасной для поселившихся на небесах ангелов, угрозы. А именно, откуда-то взявшихся остатков воскрешенного Короля драконов. То был всего лишь отголосок былого величия некогда существовавшего, истинного короля демонов этого мира. Но, даже этой, выросшей из крупиц силы нечисти, хватило, чтобы заставить небеса дрожать. Демон по имени Чума, управлял этим драконом, за счет сбора гнилой плоти мертвецов хотел восстановить могучего демона. Но, тому было не суждено сбыться. В последнем совместном бою, исполнив обещание, Зуриэль, нанеся решающий, добивающий удар, выскальзывает из рук готовившейся вновь ее поглотить Эсфеи. Древняя обманула ангела, но и это ей не помогло. На прощание, падая в океан, Зуриэль обещает, что будет драться на стороне Аорры, станет ее оружием или оружием самой Смерти, если Эсфея вновь посмеет прийти в мир живых с требованием повиновения.

– Есть только один истинный бог, это Матвеем… – Все так же, валяясь и глядя в небо, повторил я вчерашние слова Зуриэль. Трава за спиной моей начинает шебуршать, вливая в нее энергию, представляю пышный, прорастающий стену-куст, как в американских фильмах. Невысокий, но достаточно плотный, чтобы смог поднять меня. Растение, повинуясь, поднимает своего создателя, а после, так же по моему требованию, вновь принимает форму реденького газончика.

– Хо… значит магией земли владеешь, а почему раньше не использовал? – Все так же, стоя напротив меня с повязкой на глазах, произносит Люси.

– Да так, хотелось узнать, достойны ли вы познать мою мощь, императрица. – Ответ мой вызывает растерянность на лице лисы, и легкий смех у наблюдавших за нами солдат.

– Гросс, а ты случаем не борзеешь? – Приспустив повязку, Люси взглядом встречается с набычившейся Зуриэль. Кто-кто, а вот мой личный надзиратель, не позволит лишнего, будь то физически или словесно. В любой момент, любого из присутствующих сможет перевоспитать.

– Повязку, императрица. – Требует соблюдения условий спарринга Зуриэль. – Это ведь не только тренировка Гросса, но и ваша.

– Чучело и то полезней. – Заставив солдат смеяться еще громче, с обидой в голосе заявляет лиса, поправляет повязку, принимая атакующую стойку. Готовится, как и раньше, в затяжном прыжке, в мгновение сократить дистанцию. Что-то похожее я наблюдаю уже последние пол часа, плюс видел, спаррингуя с Беладонной. Остановить Ракету Люси грубой силой невозможно, уже пробовали, а потому, поступаю так.

Топнув ногой, посылаю по земле легкую вибрацию, распространяю ману по области, меняя гладкую поверхность земли на ребристую, для лучшего сцепления ног. Не знаю, что там чувствует моя милая лисичка, но благодаря такой сцепке, скорость ее вырастет, а я тем временем, чуть-чуть увеличу высоту травы и…

– Глупец, ты только мне помог! – Рывок, десять метров за мгновение, ноги ее еще в воздухе, доворачиваю корпус, пропускаю кинжал, позволяя лисе, ногой влететь в переплётшийся в прочную веревку кустик. Я уворачиваюсь, нога лисицы в ловушке, оплетена, и херак… Словно боец Капоэйры, она, потеряв равновесие, опускается на руки, второй ногой херачит меня в грудь. Едва успев поднять деревянный меч, отлетаю на добрых два метра. Мощь удара настолько велика, что ноги скользят по траве, словно лыжник едущий задним ходом, лишь чудом умудряюсь не упасть. – Ах ты…

Поговорим потом. Пока лиса злится, не давая ей высвободить ногу, сам кидаюсь в атаку, создавая под второй ее ногой зыбучую, неустойчивую поверхность. Одна нога оплетена, трава цепляется и за её руку, вторая нога погружается в утопающую землю – что ты будешь делать?! Замах, удар, и… меч мой деревянный, на щепки разлетается об один единственный выставленный лисой кулак.

– Засранец! – Пальцы ее, выпустив когти, устремляются к моему горлу. Вновь доворот корпуса, чуть ухожу в бок, занеся ногу, собираюсь отвесить зазнавшейся малышке легкого подсрачника, как тут же слышу, как с ее рук отстегивается ремешок утяжелителя. Мне пиздец.

– Достаточно. – Мгновение, ударом воздуха волосы на моей голове взъерошиваются, словно рядом фура пронеслась. Между мной и кулаком Люси, большая, сильная и накаченная рука Зуриэль.

Минутная, тихая пауза. Стоя напротив, со сползшей с глаз повязкой, Люси таращится на меня, не скрывая злости. Она злится за все: за то, что я до сих пор не рассказал ей о том, кто я, что там с нечистью, что игрался с ней, не показывая магию, и вел себя несерьезно. Она требовала отношения к себе как к взрослой, как к императрице, но при этом ничем не соответствовала своему титулу и запросам. Молодая, избалованная, но при этом очень сильная девчонка. Теперь я понимал, почему всю власть в руки забрали Сад и Аорра, ибо, управляй империей подобные ей, нам всем давно бы пришел пиздец.

«Красава Гросс, Вы как всегда прекрасны, императрица!» – разделились по лагерю голоса поддерживавших нас наблюдателей.

– Мы ведь только начали, верно, Гросс? – До выступающих на лбу вен, пытаясь хоть как-то пошевелить руку Зуриэль, шипит и напирает на нее Люси.

– Боюсь, пока что мы закончили, моя императрица. – С самодовольной улыбкой, еще сильнее раздраконивая ее, отвечаю я. – Видите ли, обязательства землевладельца и хозяина этого чудного особняка требуют моего внимания. Ваше появление на севере обернулось для нас настоящей катастрофой, нужно провести ремонт, восстановить территорию… или думаете, это захочет делать кто-то другой, вместо меня?

– Намекаешь на то, что это я, императрица, твои лужайки и особняк ремонтировать должна? – рычит Люси.

– Зачем же намекать, я говорю прямо. – Продолжая ее бесить, зная, что сегодня вечером или завтра днем, или послезавтра, после окончательной процедуры проверки и очистки раскрою ей неприятную правду, отвечаю я. Глядя в эти злобно сверкающие глазки, оскалившиеся белые зубки, с торчащим за губками небольшим клыком, я не мог воспринимать ее серьезно. «Люк… Кхм… Люси, я твой отец», – вспоминая сценку из одного фильма, уже представлял, как она во все горло кричит «Не-е-е-е-ет!» – и прыгает в пропасть… ну или, со второго этажа моего разъёбанного особняка в кучу с травой.

– Чё лыбишься, Гросс, зелья бессмертия хряпнул с утра, или что? Думаешь, если Цветы за тебя заступаются, я не смогу призвать тебя к ответу за оскорбление и…

Склоняю голову, припадаю на одно колено.

– Прошу не серчайте, моя императрица. Улыбка на лице вашего слуги связана лишь с внутренним восторгом, вызванным вашей неописуемой красотой. Вы прекрасны, как в спокойствии, в бою, так и в гневе. Вот и не смог я, удержаться, за что и прошу меня простить. – Спонтанная речь, опустив голову, едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Хе-хе, еп, что я загнул только что, еще и при свидетелях, мама дорогая, папа был бы мной доволен!

Тишина, ругательства в миг прекратились. Вместо них злобное, тяжелое сопение. Подняв голову, так, как не положено слугам, с колена, прямо в глаза гляжу пунцовой, поджавшей губки Люси. Вся в маму, вернее в пра… прабабку.

– Опять издеваешься?

– Правда и ничего кроме правды, – отвечаю на быстрый вопрос лисы я, заставляя её отвернуться и ретироваться. Все сковывающие её движения аксессуары сброшены, повязки сорваны, в последнем из своих ударов она показала всю серьезность нашей с ней тренировки, продемонстрировав неуступчивость. Точно такую же, какую всегда демонстрировала Пом.

– Само очарование… – Едва слышно проговорил я, когда казалось, что лисичка отошла на достаточное расстояние. Белый лисий хвост, удалявшейся девчушки, встрепенулся, стал дыбом, заставив её оглянуться. Одарив меня неприятным взглядом, лисица оборачивается в мех хвоста, пряча попу и обнаженные плечи.

– Гросс, кажется, кое кто ещё жаждет вашего внимания. – Говорит Зуриэль, указав пальцем в сторону стоящей у входа в особняк Облачко и инквизитора, державшего в руках две оживленные игрушки. Два медведя, перештопанных, видимо, самим инквизитором, выглядели не менее зловеще, чем те, кого в эти игрушки Облачко вчера самолично запихнула. Нити, которые исходили от моего демоненка, оказались не ошейниками, не удавками, как я думал вчера, а… самой что ни на есть, настоящей капельницей, кормившей трупные тени. Увеличивая или уменьшая её размеры, перекрывая или, наоборот, наращивая темп подачи маны, Облачко могла причинить присосавшимся к ней тварям существенный урон. Демоны подчиняются, потому что едят, когда едят, они меняются, меняясь и подражая тому, от кого получают энергию, они учатся воспринимать её не только от Облачко напрямую, но и от мира, так же, как это делаю я. Иными словами, мой демоненок, взращенный мной в не самые лучшие годы существования, проделал ту же самую операцию, что и я, только более щадяще, медлительно и, зная, что нужно этим зубастым уродцам, грамотно.

Облачко, чем больше я глядел на неё, тем сильнее удивлялся тому, насколько быстро она обретает познания о мире, в котором родилась. Что это, если не отголоски её прошлого, я? Может, она была воином, или авантюристом каким. Быть может даже гениальным магом, сражавшимся против тьмы в одиночку, или…

– Стоп… что это… – Глядя на две странные палки в руках Облачко, хватаясь за сердце и кричу – Заберите у ребёнка оружие!

Глава 5

Существа из серой, вязкой материи, копируя строение тела моего демонёнка, повторяли каждый ее приказ, каждое движение. Серая, вязкая субстанция, без четко выраженных глаз, пальцев, кистей рук или ног. Только постоянно движущаяся, тягучая жижа, напоминающая своим видом серо-черное желе.

– Назад, вперед, – дирижировала парой теней Облачко, – Назад, вперед, на колено, поклон… – Говорила она, гордо размахивая прутиком. Сейчас она контролировала теней ментально. От былых нитей, использовавшихся Облачко в первые дни, простыл и след. Теперь она использовала какой-то другой способ их контроля. Возможно, на правах сильных, став вожаком, поработила, либо же, как мать, вскормившая и воспитавшая, просто стала главой. Чёрт знает как, но у неё получалось, почти… – На другое колено! – Прутик хлестнул одну из теней по ноге. Материя дрогнула, исказилась. Не шевельнувшись, тень, перетекая, сменила ноги. Она не ощутила урона от удара. Даже когда одна из конечностей по факту оторвалась, тень смогла сохранить баланс и за мгновения восстановиться. Идеальный подопечный, слуга… не боящийся урона стрелок первой шеренги. Идея!

– Как их уничтожить? – спросил я у инквизитора.

– Не нужно их уничтожать, хозяин. – Услышав меня, жалостливо скривив свою мордашку, просит Облачко.

– Ты не так поняла, милая. Я просто хочу узнать, как защитить их, если вдруг на них нападут. А чтобы это узнать, нужно понимать, какую часть тела прикрыть. Иными словами, необходимо понимать, как их уничтожить, чтобы знать, что в первую очередь нужно защищать. – От моих слов, слегка лживых, наивный ребенок вздохнул с облегчением, да и по теням, некая странная рябь пробежала. Видимо, кое-какое сознание они всё ещё сохранили, не были стёрты силой Облачко как личности.

– Каждый имеет ядро. – Отвечает инквизитор, после чего, подойдя к тени, просовывает в неё руку. Существо дрогнуло, показало зубы, но без команды Облачко не пошевелилось. Безымянный вытаскивает нечто, напоминающее куриное яйцо. За тонкой, прозрачной скорлупой, смешиваясь, перетекают магические потоки. Как и в случае с Облачко, когда я только работал над её созданием, внутри этих ядер, серая субстанция постепенно поглощала, перерабатывала черную. Наша с ней сила не боялась света, доминировала над тьмой, потому, вполне могла считаться новым, третьим типом энергии.

– Сердечко можно перемещать. – Как о живом органе, отзывается о ядре Облачко. – Пока оно целое, слуга не пропадёт.

– Вот как. Облачко, а сколько ещё ты сможешь контролировать Слуг? – Спрашиваю я.

– Не нужно контролировать. Нужно воспитывать. – Видимо не до конца поняв, о чём я говорю, отвечает ребёнок.

– Хорошо, скольких ты можешь воспитать, сколькими сможешь командовать? – Вновь спрашиваю я.