Мистер Фермер. Между Адом и Раем!

– Давай бумаги. Прочту и лягу… – Откинув в сторонку список с записанными всеми мне известными болезнями из моего мира, протягиваю руку к дриаде.

– Не ляжете ведь… – жалостливо протянула девушка.

– Ветерок, бумаги. – Требую я, и та, склонив голову, передаёт листки.

С каждым днем положение дел все хуже. Пограничный город Мудра, носивший имя веселого, заботливого старичка из нашего совместного прошлого, пал. В неравной схватке, в бою против одного из владык демонов, погибли старшие представители семей Мудагар и Кобо. Ровесники, в какой-то степени даже братья, ведь каждый из них носил порядковый номер династии… Двадцать четыре. Перед смертью они выслали своих детей из города, нанесли демону кое-какие раны и… погибнув, стали частью его темного войска. Очередная трагедия, поверх которой, еще одним, не менее болезненным ударом накладывалась болезнь Аоррры. «Императрица не в себе» – в письме, за тайную отправку которого могли лишить и жизни, сообщали личные шпионы Ветерка. Мир медленно и, верно, катился в пропасть, усугубляло происходящее возникший конфликт с жителями Морей, подводного повстанческого государства, что резко стало браковать и недопоставлять тонны положенной нам рыбы, в которой сейчас так нуждалась империя. В чем причина, какого хрена именно сейчас они решили ввести своё кривое «эмбарго», хер разберешь – ясно одно, сейчас нам нужно все, от еды и до стали, и если мы что-то недополучаем, это плохо.

Четверо суток прошло с дня, когда я сообщил Люси о том, кто и что из себя представляю. Жизнь не будет прежней? – ха-ха, так думал я в первый день, глядя на ее робкий, застенчивый взгляд, что уже на второй день стал тем же, что и прежде. Гордая, сильная, счастливая как никогда, она каждое утро, каждый обед и ужин, как послушная, дрессированная дворняжка, ждала меня перед приемом пищи. Возможность потренироваться – честь, простая беседа – награда, похвала – причина гордиться своими деяниями. Мой маленький, милый, сломанный пёсик, столкнувшись с личностью, что в разы влиятельней всех, кого она знала, просто превратилась в покорную игрушку, чье старание и верность никто, включая Ветерок, не смог игнорировать. «Она меняется, становится лучше и сильнее, лишь только вы появитесь рядом» – отмечая успехи в спаррингах, говорил Эглер и Ветерок. Я был рад за Люси, ее компания, внимание ко мне и историям из нашего прошлого, так же помогали расслабиться в тяжелые моменты. Позволяли отвлечься, вновь почувствовав себя простым человеком.

Эх, жаль только, от того, как я себя чувствовал, империи нашей не становилось лучше. Жить для себя здорово, пользоваться всеми благами, излишками, что дарует тебе положение, власть, окружение, наверняка это прекрасно. Я помню жизнь в своем домике, она казалась нервной, полной забот и опасностей, но, по сравнению с настоящим, то были действительно хорошие времена. Чёрт, я ведь простой задрот, не политик, не чиновник, оно мне не нужно. Я просто хочу жить, счастливо, и для этого, придется терпеть, кряхтеть, может даже опять умирать. Вынесу ли? Вынесу, всех… и по хуй мне, кто там против встанет, Боги или сама Смерть, всех на хуй, вперед ногами вынесу! Главное духом не упасть…

Голова моя, дурная, утыкается в мягкие бумажные листы. «Я слишком долго не спал», – перед тем как отключиться, посылает свой последний сигнал мозг.

Сон, цветной, такой, коих я не видел очень давно, окрашивает пространство вокруг бестелесного меня. Тысячью дверей ставятся стены, потолки и пол. У одной из которых, увидев себя от третьего лица, прикованного по рукам и ногам, пытаюсь шевельнуться, бесполезно. Дверь, у которой я сижу, выглядит очень старой, вся в здоровенных трещинах, через которые при желании могла бы проникнуть и чья-то рука.

«Не открывай двери» – вспоминается мне предупреждение Эсфеи, в тот миг, когда в щели, пробирая до дрожи, до мурашек, возникает часть чьего-то большого глаза.

– Матвей.

Доносится из-за пределов, из-за замочной скважины и проходящей под ней трещины. Ничего не отвечая, пытаюсь отдалиться, носочками и пятами ног стараюсь оттолкнуться, но астральный мир не подчиняется законам физики. Сколько бы я ни толкался, ни пытался отстраниться, дверь находилась все так же близко.

– Твоя самоотверженность неприятно удивляет. Кто знал, что никудышный сын лжесвященника, того, кто на религии, чужом горе, сколотил состояние, сможет так сильно усложнить всем нам жизнь. – Говорит нечто из-за дверей. Вздор, обман, это все ложь.

– Мой отец был предпринимателем! – Возразил я, сам того не заметив, как вернул контроль над языком, легкими и горлом.

– Верно, церковь – отличный бизнес. – Явно насмехаясь, отвечает мне голос из-за двери.

Этот голос, не такой зловещий, как в прошлый раз, но по-прежнему отдающий хрипотой, тяжелым, интонационно прерывающимся и ударяющим на согласных басом. Словно кто-то молотом по железным слогам бьет, так звучал его голос.

– Кровавый Кузнец…

– Верно… Сдавайся, Матвей, хватит этой… глупой борьбы. Я знаю, чего ты хочешь, даже не думай, не мечтай. Ты проиграл еще до начала партии, потому просто коснись двери, открой ее, и я дарую тебе свободу. Позволю встретиться с теми, кто давно ждет тебя, отцом, матерью…

Руки мои тут же разрывают путы, я возвращаю над телом своим контроль. Дернувшись, проваливаюсь на незримый пол, пячусь. Гандон ты штопанный, контрацептив использованный, а не бог. Даже в играх, ебучих, не щадящих ни детей, ни взрослых, упоминание родителей, связи с ними – последняя из черт, перейдя за которую пути обратно нет. Ебучий манипулятор, в аду тебе гореть за подобное, и я бы тебя туда с радостью отправил! Так какого хуя… почему… руки мои трясутся, а я сомневаюсь в своем ответе?! Эта сука, чудовище, оно тянуло меня в ад, туда, где, скорее всего, и оказался мой батя, но… что с мамой, как она, где, так же в аду или нет?! Даже думать об этом оказалось больно, настолько, что буквы в мыслях не могли связаться в слова. Я устал, вера моя в светлое будущее надломлена, и встреча с семьей… Моя семья… это ведь не только мама и папа. Но еще и моя Муррка, Пом, Зелёная, Белая, Хохо, Лея, Ветерок, Заря, не говоря уже о Кобо, Кобаго, Мудагаре и Бобе, что стали мне сродни старшим и младшим братьям. Ответственность за их жизнь, за будущее, оставленное этими прекрасными людьми (именно таковыми я их считал), лежала на моих плечах. И сдать их Наследие, то, во что все они вкладывали себя, свои жизни, я не мог!

– Твоими? – Сдерживая порыв ненависти, зная, что точно пожалею об этих словах, говорю я.

– Не понял. – Голос, тщедушный, становится угрожающим.

– Ну… я про мать с отцом. Мне бы много чего хотелось обсудить с теми двумя уебанами, что вырастили такого жестокого мудака как ты. Ты хоть понимаешь, сколько боли, разрушений и зла несешь миру, сколько страданий, загубленных жизней и…

Связь прерывается, пространство с дверями сменяется черной, погруженной во мрак комнатой. Блять, я точно об этом пожалею, точно отгребу и, быть может, даже слова мои обрекут кого-то на еще большие муки. Ад, все то, что скрыто в нем, все те байки о грехах и ответственности за них, меня печалили. Мертвым так и так предстояли мучения, я не мог обречь на нечто подобное еще и живых, тех, ради кого все это начиналось. Мама, папа, простите меня, ваши жизни, как и моя собственная, не дороже жизней тех детей, что я подобрал на улице. Я буду их использовать, кто-то из них непременно умрет, но, от действий моих, я верю, выживет больше, чем погибнет. Мне хочется в это верить, и я сделаю все, чтобы так оно и было.

Тьма сменяется прорезающимся через шторы лунным светом. Рядышком, слева, охватив мою руку ручками и ножками, дремлет успевшая подрасти за ночь Облачко. Справа, голая, обнажившая свои небольшие груди, также вжавшая по меж них мою руку Ветерок. Нудистка ты херова, чему ребёнка у… Взглянув на Облачко, заметив ее размеры, то, что не должен был, вырвал руку, накинул на дочку одеяло. Малышка, ее груди растут слишком быстро, я бы сказал – не по годам! Как отцу мне приятно, что она становится все красивее и красивее, но вот как мужчине страшно. В первую очередь за себя.

Потный, с пересохшим горлом, колотящимся сердцем, едва встаю на ноги, как тут же встречаюсь с телепортировавшийся Зуриэль. Я выглядел скверно, но она, точно еще хуже. Взъерошенные волосы, безумные голубые глаза и растрепанные одеяния. Ангел почувствовала вторжение. Нечто зловещее обрушилось на пространство, ударило по дверям, ведущим в другие миры. Кузнец был очень зол, что-то в планах его шло совсем не по задуманному сценарию, иначе зачем Древнему, властному богу приходить ко мне? Жалкой букашке, пылинки… нет, я ведь меньше даже молекулы. Так почему он появился, что стало главным триггером для его личного вступления в игру?

Лёгкое землетрясение, колыхнуло старое здание, разбудила Облачко, Ветерка и всех наших домочадцев. Послышались испуганные выкрики солдат и магов. По всей планете дрожью земли отзывалось Эхо недовольного моим ответом Кузнеца.

– Это ведь был Кузнец, да? – Спрашиваю я у Зуриэль. Ангел кивает, после чего, вновь толчок, более сильный, едва не усадивший меня на кровать. – А это?

В окне, заревом, столбом красного пламени расцвёл огненный цветок.

– О Матвеем, это ведь сильнейшее из заклинаний сестрицы… – Припав к окну, взмолилась Ветерок.

– Зуриэль, бери с собой Люси, Эглера, Инквизитора и пулей к Заре. Выясните, что там, а после…

Столб пламени разрезало лезвие белого света. В пылающем огнями небе, далеко, над лесом, один за другим расцвели взрывы из красного и белого пламени. Зуриэль одной рукой хватает за мое плечо, второй за свою голову и падает на колени. Лицо ее перекошено от боли, мы с Ветерком ничего не понимаем, и лишь Облачко, глупое и бестолковое дитя, приходит ей на выручку. Кокон из темной, серой материи, из которой состояли Слуги, окутывает Ангела, поглощает исходящую от нее энергию, позволяя Зуриэль восстановиться, прийти в себя и вновь подняться на ноги.

– Кто-то плохой хочет навредить Зуриэль. – Обняв ангела, вливает в ту частичку своей силы малышка. Кто-то плохой?

За чередой взрывов следует другая, затем третья. Ночью светло, как днем, и это до ужаса пугает. Сильнейшая разрушительная магия, возможно именно она, наличие ее у врага не позволили Заре захватить форт, и теперь враг наш, использующий как оружие свет, шел в контратаку. Внутренне я понимал, что может быть этому причиной, понимал, кто находится по ту сторону реки. Я догадывался, но хотел, чтобы это озвучил кто-нибудь другой.

– Ангелы Эсфеи, они идут, они уже здесь. – Едва слышно, болезненно произносит Зуриэль.

Магическое поле боя все увеличивалось, все ближе к нам раздавались взрывы, до окон, с горячими порывами ветров, уже долетали ударные волны. Эсфея, что же делают твои слуги? Зачем помогают тем, кто наш с тобой первостепенный враг?

– Вы издеваетесь… – Увидев в небе три силуэта с белыми крыльями, летевших в сторону пламени, обращаюсь к Ветерку:

– Быстро, бери кого хочешь, делай, что можешь, но только спасите Зарю!

Глава 9.1

Три часа спустя. Поместье семейства Гросс.

Рассвет, красный, гнетущий, наблюдая за ним из окна резиденции, я уже час не слышал звуков сражения. Не видел вспышек и сияний в небе. Стоило лишь отправить Заре на подмогу Ветерка, Люси и брата инквизитора, как всё тут же стихло. Наступила томительная пауза, глядя на обеспокоенных воинов и магов, оставшихся в резиденции, я чувствовал, как внутри них нарастает страх. Сложно объяснить, но чем больше я находился с ними рядом, тем четче мог понимать их. И дело тут не в психологии, или в моём каком-то прозрении, всё гораздо сложнее. Их молитвы, в которых они взывали ко мне по утрам, перед обедом и сном, они создавали химию, духовную или магическую цепь, что связывала нас. Сила, наполнявшая меня, росла, я чувствовал это, ощущал её движение внутри, а также видел по Облачку, как демонёнок, с каждым днём, всё больше и быстрее становится похожей не на ребёнка, а на подростка, почти взрослую девушку.

Требовалось ещё немного времени, совсем немного, хотя бы месяцок, на проработку плана по борьбе с чумой, на сбор войска и вытеснение врага за реку. Сделав это, мы могли бы сконцентрировать своё внимание на мёртвых, на внутренних проблемах и их решении. Мы ещё не проиграли, пусть враг и обрушил на нас всю свою мощь, коварство, это ведь не конец, мы ещё не проиграли и можем всё исправить. Лишь бы эта ебнутая Эсфея, со своим крылатым выводком, не принялась вставлять нам палки в колёса. Войны на три фронта, мы попросту не выдержим.

Томительное утро сменилось нервозным днём, что после перетек в вечер. Зуриэль всё так же что-то колдовала, вместе с Облачком копалась внутри своего магического источника, пытаясь найти причину внезапных головокружений. Пока они занимались своими делами, я, стараясь отвлечься от дурных мыслей, всё так же посвящал себя полезным занятиям. Контролировал своих изобретателей, конспектировал предположение по поводу заразы, обсуждал записи с целителями, пациентами, простыми солдатами, отдыхавшими у своих шатров работниками снабжения.

– Лорд Гросс, отужинаете с нами? – Предложение группы солдат, и приглашающие, доброжелательные взгляды, дают возможность сменить обстановку. Давно меня, вот так, никто не звал на перекус. Увидев, что я не против, ребята тут же повеселели, расползлись, демонстрируя медленно поджаривающуюся на прутиках рыбку. – Угощайтесь, Лорд Гросс, свеженькая, ещё днём в ручье плескалась.

– Цветы ведь велели не покидать лагеря. – Заставив угощавшего меня смутиться, произнёс я.

– Так мы же не в город по бабам… а в лес, на ручей. – Вступился за сослуживца другой воин. В их словах есть немного правды, но всё равно, сейчас не до прогулок по лесу. Нужно соблюдать условия карантина, особенно когда все из усевшихся за костром, с виду целы и здоровы.

– Требовать от вас не буду, но попрошу, больше не покидайте область барьера. Не только из-за болезни, но и из-за возможных отрядов врагов, разбросанных по нашим лесам.

Группа переглянулась. Парни чутка помрачнели, кажется, расположившись под крылышком Цветов и магов, они совсем свои мозжечки расслабили. Слова мои достигли их ушей, кажется, меня даже восприняли всерьез. Это хорошо. Горячая рыбка, жареная на костре, напомнила дни у Озёрного. Такая же пресная, не соленая, жирная и не вкусная. Откусывая кусочек за кусочком, глядя еще на два ожидавших меня прутика с рыбой, понимал, есть я их не буду. Немного послушав солдатских баек, поговорив о бытовухе и нуждах, оставляю рыбку, желая ребятам хорошего аппетита и добрых снов. Перед тем как опять запрусь в своем кабинете, следовало навестить Барда с Региной, узнать все ли хорошо у Зуриэль и Слуг. Слишком внезапно, на плечи этих безликих существ пала вся ответственность за уходом и заботой о больных. Существа оказались невероятно полезны, потому следовало приглядывать за ними и всячески поддерживать, даже если поддержки этой они не могли оценить. За добро, добром ведь платить нужно.

Ангел нашлась прямо за входной дверью в особняк, следила за мной. Рядом с ней, дрессируя и обучая три новеньких сгустка, маршировала по кругу Облачко. Одежда ее, уже совсем растянулась, казалась даже не облегающей, а сдавливающей малышку. На последнем издыхании, в области груди держались пуговки ее рубашки.

– Облачко, будь любезна, переоденься во что-то более… взрослое. – Отправляя ребёнка в комнату, получаю чёткое:

– Слушаюсь. – Уводя за собой цепочку из тучек, отвечает демонёнок.

– Ну как ты? – Спрашиваю у Зуриэль.