Вирфы

– Вряд ли они ошибаются на их счёт, – возразила девушка. – Думаю, все и так прекрасно понимают, что ничего хорошего от них ждать не придётся. Просто ждут войны. А там уж и самые трусливые будут готовы растерзать зачинщиков.

– Да, наверное, ты права.

– А я вот тут гостинцы тебе принесла, – показала она корзину, накрытую кухонным полотенцем. – Хочу покормить тебя. Долго я ещё буду рядом с тобой крыльями махать?

– Ой, прости! Прости! – подскочил Клаурис. – У меня сегодня мозг не варит совсем. Залетай. Только я без света сегодня. Мой светлячок улетел. И, как назло, ни одной свечи нет.

– Ничего, посидим с открытой дверью.

Она поставила на стол корзину и достала из неё кусочки горячего яблочного пирога и баночку земляничного варенья

– Мама испекла только что специально для тебя, – пояснила девушка.

– Передай ей огромное спасибо!

Горячий ароматный пар от пирога будто вернул к жизни бедного альбиноса. Он мгновенно повеселел, а щёки запылали здоровым румянцем.

– Знаешь, дружок, – обратился он к девушке, заваривая чай, – я теперь не буду так сильно переживать по поводу своей участи. Волосы отрастут, а настоящие друзья ценят меня не за внешность.

– Вот именно! – подхватила счастливая Альерта. – Ты ещё на соревнованиях по полётам обставишь этого бирюзового выскочку!

– Да мне это вовсе не нужно. Его ведь, с одной стороны, тоже можно понять. Он защищает отца.

– Ты во всех стараешься найти хорошее. Это очень достойное качество! Бесполезное, но достойное.

– О, да. Я и в Рафуре пытаюсь отыскать что-то доброе. Но его там нет и в помине. Знаешь, порой приходится спрятать поглубже свои добродетельные качества ради спасения друзей. Если сейчас мы не убедим стаю прислушаться к Зуртагасту и отвернуться от Рафура, беды не миновать. Одно то, что ему помогает семья Милистаса, уже обо всём говорит.

– Взрослые не послушают учеников. Нечего и пытаться, – печально вздохнула Альерта.

– А я всё же попробую. У нас есть Эстиус. Он обещал что-то придумать, чтобы Рафур взял его в свою армию добровольцем. Уж этот прохвост точно поможет вывести на чистую воду нового вожака с его бирюзовой свитой. Я лично мало знаком с Эстиусом, но о нём столько всего рассказывают!

– И все рассказы – чистая правда! – подтвердила Альерта, глотнув из чашки только что разлитый хозяином дома горячий душистый чай с горными травами. – Я даже лично видела, как он подпалил крылья директору школы! Ох и вопли стояли! И всё-то ему простили за эти жалостливые добрые глаза! – смеялась вирфийка, наслаждаясь вкусным чаем и приятной компанией. – К нему все тянутся, его все любят, – продолжала она, – и это вполне может сыграть нам на руку. Так что без веселья не обойдётся!

Альерта вдруг замерла, увидев в темноте на стене какие-то круги.

– Что это? – прищурилась она. – Я посмотрю? – и встала из-за стола с чашкой в руке, прихватив с собой кусок пирога.

– Это щиты, – ответил альбинос. – Я люблю их мастерить. Вообще-то оружие не по мне. Я не любитель мечей и стрел, да и вообще войны в любом её проявлении. А вот чувствовать себя под защитой хочется всегда. Мне никто никогда в жизни её не давал, даже родители. Они сами были от меня не в восторге, считали позором семьи. Даже мои опекуны лучше ко мне относятся.

– Как же так? – поразилась Альерта. – Неужели родители не понимали, что нет в этом твоей вины?

– Понимали, конечно. Но они хотели, чтобы я не только давал всем отпор, но и намеренно дрался со всеми, жестоко и беспощадно, чтобы хоть за что-то меня уважали. Чтобы боялись. Они хотели видеть во мне храброго героя легенд. А я не такой. Понимаешь? Не умею я нападать. Не умею и не хочу. Я уверен, что в мире должны царить любовь и гармония, а не насилие и жестокость. Потому я не гожусь в герои. Я – последнее живое существо во всём мире, про которого могут написать книгу или спеть песню. Такой слабый, ранимый зверёк, который не хочет быть сильным. Я всегда мечтал только о том, чтобы меня кто-то защищал. Я надеялся, что мой отец или мать станут наконец для меня этой защитой. Но все надежды были напрасны. И тогда я стал мастерить щиты. Ушёл с головой в это дело. Хотя я их никогда не применял, мне нравится само чувство, что у меня есть защита. Никто мне её не давал, поэтому пришлось самому создавать. Пора уж взрослеть, а я всё никак не вырасту.

– Выглядят очень достойно! – похвалила работу девушка. – У нас в стае только Норхи может такие делать.

– Вот этот – мой любимый, – указал Клаурис подруге на огромный овальный щит, выкрашенный тёмно-зелёной краской. – Он почти во весь мой рост. Иногда, когда я ложусь спать, я накрываюсь им, будто одеялом, и мне становится спокойней. Потому как я всё время чувствую себя в опасности. Каждый норовит сделать мне пакость, потому что я гадкий альбинос. А теперь ещё и эта причёска! – горько вздохнул Клаурис и провёл рукой по волосам. – У меня ведь волосы растут вдвое медленнее, чем у других вирфов. Больше дюйма за год они не отрастают. Такой вот я везучий.

– Знаешь, я тут подумала, – замешкалась Альерта, сев за стол и отодвинув чашку. – По поводу твоих волос… Ты видел когда-нибудь имригов?

– Волшебные серебристые кони из нашего леса?

– Ну да!

– Нет. Ни разу не видел. Говорят, что их там единицы, и увидеть их можно только ночью, и то, если сильно повезёт.

– Ну а если я знаю, где обычно по ночам спит один из имригов? Мне Фарфатис рассказал. Он часто спускается в лес за альмикой. Там и видел несколько раз имрига.

– Ничего себе! – восхитился Клаурис. – Хотел бы и я увидеть это величественное создание! Но какое отношение это имеет к моим волосам?

– У имригов очень длинная серебряная грива. И длиннющий пышный хвост. Если бы они одолжили мне пару прядей, мы вплели бы их тебе в волосы тонкими косичками. И ты спасён!

– Ты смеёшься? Ни один имриг не поделится с тобой ни единым волшебным волоском!

– Ну, а если взять без спросу?

– Срезать у него гриву, как Милистас – мои волосы? Ты с ума сошла! Это верная смерть! Мне родители рассказывали, как имриги со скоростью молнии опутывают любого прядями своей длинной гривы и хвоста, как паутиной, а потом убивают! Убивают каждого, кто на них покушается.

– Ну а если очень-очень осторожно? Я попробую. Может быть, удастся с ними договориться.

Она встала из-за стола и шагнула к порогу.

– Не смей! – взвизгнул Клаурис, схватив подругу за руку. – Моя честь не стоит твоей жизни!

– Да я не в лес! – рассмеялась Альерта. – Мама попросила залететь домой. Она что-то ещё готовит для тебя. Я долго не задержусь.

– Врёшь! – не поверил Клаурис. – Ты в лес собралась! А там помимо имригов могут быть и похлеще опасности. Ты и до волшебного коня не доберёшься, как тебя схватят люди и наденут браслет на руку.

– Ты можешь просто довериться мне? – обиделась девушка. – Забудь ты про этого коня! Нет, так нет. Я просто предложила. Мне надо к маме. Я вернусь с новым гостинцем. Ты должен мне верить! Иначе в чем заключается наша дружба?

– Ну хорошо. Не пугай меня так больше. И возвращайся поскорее. Я не буду ложиться спать.

– Да! Дождись меня! – задорно ответила девушка и, похлопав друга по плечу, упорхнула в сторону своего дома.

Дозорные в количестве двадцати вирфов, которых выставил Рафур для слежения за подножием горы и стволом Энихира, наблюдали только за тем, что могло показаться в темноте из чащи. До тех же, кто спускался в лес, никому не было особого дела.

Альерта убедилась, что Клаурис её не видит, и взмыла вверх. К лесу пришлось лететь на большой высоте, чтобы миновать дозорных. Небо не охранялось, так как неприятностей ждали только от людей, а крылья они пока отращивать не научились. Пролетев под звёздами две мили и найдя глазами то место, где, по словам её краснокрылого одноклассника Фарфатиса, спал по ночам волшебный конь имриг, она медленно опустилась в зелёную тьму и легонько присела на ветку дерева.

У девушки перехватило дыхание от изумления. На мягкой траве рядом с кустами альмики мирно дремал огромный конь. Даже ночью среди густо растущих деревьев его хорошо было видно, ведь лоснящаяся серебристая шерсть сияла, как снег на солнце. Серебряным ливнем ниспадали на землю длинные пряди гривы, трёхметровый хвост сверкающей волной лежал на траве.

Альерта осторожно вынула из ножен короткий кинжал и бесшумно опустилась прямо к ногам имрига. Она медленно и аккуратно взяла в руку серебряную прядь гривы, но даже не успела занести над ней клинок. Грива, словно живая, мгновенно сковала шёлковыми путами её руки, и конь проснулся. Он открыл глаза, и девушка застыла в оцепенении. Ничего красивее этих глаз она не видела в своей жизни. Голубые, глубокие, как океан, и таинственные, как сама легенда об этих прекрасных созданиях. Даже синева осеннего ночного неба над Молочной горой не могла сравниться с волшебной красотой этих глаз.

– Что тебе нужно? – услышала Альерта у себя в голове тихий усталый голос, хотя конь не шевелил губами и рта не открывал.

– Простите! Простите меня! – взмолилась испуганная девушка. – Я не со злыми намерениями! Уверяю вас! Не одолжите ли мне несколько своих серебряных прядей? Моему другу злой мальчик отрезал волосы, и теперь он похож на девочку! А это позор для вирфов! Я вплету ему эти пряди в волосы, и он снова станет похож на мальчика. А он очень хороший парень! Но такой несчастный! Простите! Простите меня! Не убивайте меня, умоляю! – со слезами просила девушка, тысячу раз пожалевшая о том, что не послушала Клауриса.

– Значит, ты из стаи нашего друга Рафура? – спросил голос.

– Именно! Он наш вожак. Правда, никому не говорил, что дружит с вами. Впрочем, об этом можно было догадаться, судя по тому, сколько времени он проводит в лесу.