Раса, язык и культура

Естественно, что более ранние работы не включают данные, доступные в настоящее время. Я не вносил никаких изменений, вводя новый материал, поскольку мне показалось, что фундаментальная теоретическая трактовка проблем остается в силе. В некоторых случаях были добавлены сноски в связи с новыми исследованиями или критикой предмета.

В конец книги мною добавлены две очень старые статьи, отражающие, тем не менее, тот мой подход, на котором зиждутся все последующие работы.

Я хочу выразить искреннюю благодарность д-ру Александру Лессеру, чья помощь и советы в подборе материала были очень ценными.

Франц Боас

Колумбийский университет,

29 ноября 1939 года

Раса

Раса и прогресс?[26 - Обращение председателя Американской ассоциация содействия развитию науки. Пасадена, 15 июня // Science. N.S. 1931. Vol. 74. P. 1–8.]

Позвольте мне обратить ваше внимание на научную сторону проблемы, которая давно волнует нашу страну и которая, в силу своих общественно-экономических последствий, находит горячий отклик в сердцах людей и приводит к принятию различных законодательных актов. Я имею в виду вопросы, связанные со смешением расовых типов.

Если мы хотим подойти к данной проблеме разумно, надлежит четко отделить биологические и психологические факторы от ее последствий для общества и экономики. Кроме того, социальные причины происходящего необходимо рассматривать не только с точки зрения современного положения дел, но и под более широким углом зрения.

Мы имеем дело с великим многообразием фактов. Плантационное хозяйство Юга привело к нашим берегам многочисленное негритянское население. Во времена рабства белые хозяева и черные рабыни нередко смешивались между собой, так что число чистокровных негров неуклонно сокращалось, а цветное население постепенно становилось светлее. Имело место и некоторое смешение белых с индейцами, однако ни в США, ни в Канаде оно никогда не достигало уровня важного общественного явления. Наиболее характерный случай межрасового взаимодействия и смешения можно наблюдать в Мексике и многих других регионах Центральной и Южной Америки. По мере того как возможности переселения становились доступнее, в нашу страну стали стекаться выходцы из Восточной и Южной Европы, которые на сегодняшний день составляют значительную часть нашего населения. Хотя между ними есть некоторые расовые различия, они не так существенны, как между индейцами и белыми или неграми и белыми. За счет переселения людей из Мексики и с Карибских островов в нашу страну прибыла еще одна группа, чье происхождение частично восходит к южноевропейскому типу, частично – к смешанному негритянскому и смешанному индейскому. Ко всем этим группам следует также добавить выходцев из Восточной Азии – китайцев, японцев и филиппинцев, которые играют особенно важную роль на Тихоокеанском побережье.

В первую очередь необходимо прояснить значение понятия «раса». В обыденной речи под расой понимается группа людей, обладающих схожими чертами тела, а возможно, и разума. Белая раса – с ее светлой кожей, прямыми или волнистыми волосами и прямым носом – явственно отличается от негров с их темной кожей, кудрявыми волосами и плоским носом. По данным признакам эти две расы в корне отличаются друг от друга. Различие же между восточноазиатским и европейским типами не столь однозначно, ибо среди нормальных белых встречаются переходные черты: плоские лица, прямые черные волосы и форма глаз, подобная восточноазиатской. И наоборот, среди восточноазиатских народов встречаются европеоидные черты. Если речь идет о столь различных чертах, то относительно негров и белых можно говорить о наследственных расовых признаках. Однако для белых и представителей Восточной Азии это различие не столь бесспорно, ибо в каждой расе можно найти несколько представителей, у которых такие расовые признаки не проявляются, так что в строгом смысле с полной уверенностью говорить о наследственных расовых признаках нельзя.

В гораздо большей степени это проявляется среди так называемых рас Европы. Под скандинавом мы привыкли понимать высокого человека со светлыми волосами и голубыми глазами, под жителем юга Италии – невысокого человека со смуглым лицом и темными глазами, под чехом – человека среднего роста, с карими или серыми глазами, широким лицом и прямыми волосами. Мы склонны выстраивать в своей голове идеальные местные типы, основанные на нашем повседневном опыте, абстрагируясь от того, какие сочетания форм встречаются в данной местности наиболее часто, и забываем, что существует множество людей, которые под это описание не подпадают. Установить место рождения человека по одной только внешности было бы опрометчиво. Во многих случаях определить место рождения нам помогут способы укладывать волосы, манера двигаться, одежда, но их нельзя принимать за существенные наследственные признаки. В разных частях Европы встречаются люди, которые вполне могут принадлежать населению противоположных сторон континента. Было бы ошибочно утверждать, что два англичанина телосложением похожи друг на друга больше, чем, скажем, англичанин и немец. Чем меньше территория, тем чаще на ней будут встречаться определенные черты, но сходные черты можно обнаружить во всех частях континента. Внешние особенности пересекаются у представителей разных местных групп. Люди, не вписывающиеся в создаваемый нами на основе общих впечатлений идеальный местный тип, вовсе не обязательно представляют собой инородные вкрапления в местное население, чье присутствие обусловлено исключительно смешением с чужими типами. Различия между отдельными представителями всех местных групп населения есть их основополагающее свойство, и при ближайшем рассмотрении оказывается, что это справедливо не только для животных, но и для людей. Поэтому в таких случаях говорить о признаках, наследуемых в целом по расовому типу, не совсем правильно, ибо слишком многие из них встречаются и у других расовых типов. Наследственные расовые признаки должны быть общими для всего населения, и это выделяло бы его на фоне других.

Иное дело – изучать человека как представителя своей родовой линии. Расовая наследственность предполагает единство происхождения, существование некогда небольшого числа предков с определенным физическим обликом, от которых произошло современное население. Реконструировать происхождение рода, исследуя современное население, совершенно невозможно, однако нам вполне по силам изучать семьи, состоящие из нескольких поколений. Всякий раз подобные исследования показывают, что родовые линии одной популяции очень сильно различаются. В обособленных сообществах, где одни и те же семьи из поколения в поколение заключают браки между собой, различий меньше, чем в более крупных сообществах. Можно сказать, что всякая раса состоит из множества родовых линий, отличающихся друг от друга телесной формой. Порой на смежных территориях встречаются одинаковые родовые линии, и чем больше линий повторяется, тем меньше у нас оснований говорить о неких неотъемлемых расовых признаках. Такая ситуация столь характерна для Европы, что нам остается только изучать частоту встречаемости различных родовых линий по всему континенту. Различия между родственными группами, проживающими на одной территории, хоть и крупной, гораздо существеннее, нежели различия между популяциями в целом.

И хотя серьезные различия между типами в рамках одной популяции необязательно возникли вследствие смешения, нетрудно заметить, что оно сыграло важную роль в истории современных народов. Достаточно вспомнить переселения народов в древнейший период истории Европы: западноевропейские кельты проникли в Италию и на восток в Малую Азию; германские племена переселились из Причерноморья на запад в Италию, Испанию и даже в Северную Африку; славяне продвинулись на северо-восток сквозь Россию и на юг на Балканский полуостров; мавры захватили значительную часть Испании; римские и греческие рабы исчезли в общей массе населения; римская колонизация затронула значительную часть Средиземноморья. Стоит отметить, что Испания достигла своего величия в период наибольшего смешения рас, а упадок наступил, когда население стало постоянным и приток новых людей остановился. Стоило бы задуматься, когда в следующий раз речь зайдет об опасности смешения европейских типов. Нынешние процессы в Америке демонстрируют то, что происходило в Европе в те века, когда североевропейские народы еще не были прочно привязаны к почве, но теперь это происходит в более крупном масштабе и при этом в более сжатые сроки.

Сам факт смешения различных типов заставляет задуматься о том, какие последствия оно будет иметь с биологической точки зрения. Этот вопрос был во многом прояснен благодаря тщательному изучению явлений наследственности. И хотя нас сковывает невозможность изучить наследственность у человека при помощи экспериментов, многое все же можно узнать на основе наблюдений и исследований наследственности у животных и растений. Одно ясно наверняка. Если пара производит на свет многочисленное потомство и внешние факторы при этом отсутствуют, распределение различных признаков среди потомства будет зависеть от генетических особенностей родителей. То, что может произойти тысячи поколений спустя, здесь мы не рассматриваем.

Из сказанного выше об особенностях местных типов следует, что даже в самом однородном населении представители в корне различных расовых типов вступают в союз. Существует предположение, что если родители сильно отличаются друг от друга пропорциями тела, то строение тела их потомства будет лишено гармонии. Если бы это можно было доказать, мы бы увидели, что такое весьма часто встречается в любой популяции. Например, бывают люди с большими челюстями и большими зубами, а также люди с маленькими челюстями и маленькими зубами, и если предположить, что их смешение приведет к появлению потомства с маленькими челюстями и большими зубами, то возникнет дисгармония. Происходит ли такое в действительности, нам неизвестно – это лишь цепочка рассуждений. При скрещивании представителей различных европейских народов ситуация была бы по большей части та же, разве что родители чаще бы различались между собой, чем в однородной популяции.

Нам необходимо ответить на главный вопрос: существуют ли доказательства того, что потомство родителей разного происхождения и разных расовых типов окажется менее жизнеспособным, чем их предки? Нам не доводилось наблюдать ни одного случая вырождения, который был бы явно обусловлен этой причиной. Как мы видим, во всех частях Европы высшее дворянство имеет весьма смешанное происхождение. В городском населении Франции, Германии и Италии соединились все европейские типы. Трудно доказать, что любые возможные признаки вырождения среди них суть губительные последствия скрещивания. Биологическое вырождение встречается скорее среди населения небольших территорий, где нередки случаи кровосмешения. И здесь речь идет не столько о расовом типе, сколько о наличии или отсутствии в семейных штаммах различных патологий. Нам известно немало совершенно здоровых и жизнеспособных сообществ, в которых наблюдается высокий уровень кровосмешения: среди эскимосов, а также первобытных народов браки между двоюродными братьями и сестрами предписаны обычаем.

Приведенные замечания не затрагивают проблему влияния смешанных браков на организм, здоровье и жизнеспособность, когда речь идет о скрещивании рас, биологически более различающихся между собой, чем европейские типы. Предоставить всецело достоверные данные по этому вопросу не так просто. Если судить только по анатомическим особенностям и состоянию здоровья смешанных популяций, у нас нет оснований предполагать, что в первом или последующих поколениях потомства результаты будут неблагоприятными. Потомки от смешанных браков между европейцами и индейцами отличаются более высоким ростом и способностью к деторождению, чем чистокровные индейцы. Они даже выше, чем представители обеих родительских рас. Смешение крови голландцев и готтентотов в Южной Африке или же смешанная кровь малайцев на острове Кисар по своему типу представляет собой некое промежуточное явление между двумя расами и при этом никаких признаков вырождения не обнаруживает. Население Судана есть смесь средиземноморской и негритянской крови, и оно всегда отличалось большой жизнеспособностью. Не вызывает сомнений и тот факт, что население востока России подверглось значительному влиянию азиатской крови. Биологические исследования анатомии и особенностей работы организма североамериканских мулатов не дают нам никаких оснований утверждать, что смешение рас имеет пагубные последствия.

Необходимо также помнить, что в различных условиях окружающей среды строение тела человека будет в некоторой степени разным и многие анатомические черты могут изменяться в зависимости от климата и условий жизни. У нас есть конкретные свидетельства того, что размеры человеческого тела изменились. С середины XIX века население Европы стало значительно выше ростом. Война и голод наложили свой отпечаток на детей, растущих во втором десятилетии нашего века. Пропорции тела меняются в зависимости от рода деятельности. Руки рабочего и руки музыканта отражают род их занятий. Были выявлены изменения формы головы, аналогичные тем, которые наблюдаются у животных в разных условиях жизни, например у львов, рожденных в неволе, или у крыс, которых кормят разными видами пищи. Насколько география и социум могут воздействовать на форму тела, неизвестно, но влияние внешних условий необходимо учитывать при сравнении различных расовых типов.

Перемены в облике населения происходят также под воздействием процессов отбора. Подвижки в рождаемости, смертности и переселении могут приводить к изменению наследственного состава группы. Диапазон таких изменений напрямую зависит от того, насколько изначально состав населения был разнообразен. Значимость отбора для становления облика населения легко преувеличить. Верно, что некоторые отклонения передаются по наследству, однако нельзя доказать, что физическое вырождение всего населения происходит только за счет увеличения числа таких людей. Среди них всегда есть как физически неполноценные люди, так и жертвы обстоятельств. Экономическая депрессия наших дней наглядно показывает, как легко грамотные, знающие люди могут оказаться в условиях крайней нищеты и под таким давлением, которое способны выдержать только самые стойкие умы. Столь же необоснованно мнение о том, будто бы к процессу отбора можно отнести войну – противостояние разных народов, якобы необходимое для того, чтобы человечество продолжало двигаться вперед. Не далее как неделю назад сэр Артур Кит, ректор Абердинского университета, заявил в своей речи, что «природа поддерживает здоровье человеческого сада, подрезая его ветви, а война – ее садовый нож». Я не представляю, как можно обосновать подобное утверждение. Война уничтожает физически сильных людей, война обостряет все разрушительные беды человечества, такие как туберкулез и болезни половых органов, от войны подрастающее поколение слабеет. История показывает, что высвободить энергию масс может не только война, но и другие силы. Мы можем не разделять их пыл или не верить в их призывающие к действию идеалы, главное – понять, что они могут пробуждать ту же энергию, что и война. Подобным толчком был уход в религию в Средние века или же следование современной российской молодежи своим идеалам.

До сих пор мы говорили о влиянии наследственности, среды и отбора на строение тела. Однако нас интересует не столько форма тела, сколько его функции, ведь в жизни народа важна деятельность человека, а не его внешний вид. Я весьма уверен, что существует совершенно четкая связь между биологическим строением человека и физиологическим и психологическим функционированием его организма. Утверждение, что реакции человека определяются лишь общественными и другими условиями среды, противоречит простейшим наблюдениям, таким как различия в сердечном ритме, базовом обмене веществ, развитии желез, а также в психике, которая тесно связана с серьезными патологиями анатомического строения нервной системы. Различия в умственном развитии людей имеют под собой биологические основания.

Между тем это не означает, что для объяснения различий в поведении достаточно одних данных об анатомии людей. Когда организм человека достигает зрелости, его строение не меняется до тех пор, пока не наступают изменения, связанные с возрастом. В нормальных условиях форма и химический состав организма взрослого человека остаются практически неизменными на протяжении многих лет. Иначе обстоит дело с функционированием организма. Условия жизни существенно меняются. Сердцебиение во сне не такое, как в состоянии бодрствования. Оно зависит от работы, которую мы выполняем, высоты, на которой мы живем, и от многих других факторов. Поэтому вполне может статься, что у одного и того же человека в разных условиях и реакции будут совершенно разными. То же самое происходит и с другими функциями организма. Работа пищеварительного тракта зависит от качества и количества потребляемой пищи. Одним словом, физиологические реакции организма в значительной степени зависят от условий жизни. Поэтому многие люди с разным строением тела при воздействии на них одинаковых условий окружающей среды будут реагировать на них с определенной степенью сходства.

В целом гораздо проще увидеть, в чем представители разных рас отличаются друг от друга по форме тела, чем по его функциям. Нельзя утверждать, что у всех рас организм функционирует одинаково, но те совпадения черт у разных рас, которые мы отметили в форме, еще более выражены в функции. Нельзя утверждать, что у всех рас организм функционирует одинаково, но совпадения в показателях работы организма у разных рас проявляются еще сильнее, чем совпадения различных внешних черт. По одному только показателю какой-нибудь функции организма, например сердцебиения, совершенно невозможно определить, находится перед вами белый или негр, ведь одинаковые результаты могут быть и у тех и у других. Определенный уровень базового обмена веществ не свидетельствует о том, что человек японец или белый, хотя средние показатели всех представителей сравниваемых рас действительно могут отличаться. Более того, конкретная функция настолько сильно изменяется в зависимости от требований окружающей среды, что если разные расовые группы живут в одинаковых условиях, то и реакции организма будут одинаковыми. Все органы способны приспосабливаться к довольно широкому диапазону условий, и потому условия в значительной степени эти реакции определяют.

Что справедливо для физиологических функций, в равной степени справедливо и для функций психических. Написано немалое количество работ, посвященных психическим особенностям рас. Светловолосые жители Северной Европы, итальянцы с юга, евреи, негры, индийцы, китайцы – всех их описывают так, словно их психические особенности обусловлены биологически. Действительно, у каждой популяции свой особый характер, который находит выражение в ее поведении, так что разные модели поведения распространены на разных территориях. В то же время на разных территориях обитают представители разных анатомических типов, и в результате мы видим, что некую выбранную популяцию описывают так, словно определенному свойственному ей анатомическому типу соответствует и определенный тип поведения. Между тем это не дает нам права утверждать, что поведение определяется анатомическим типом. Позволив себе сделать подобный вывод, мы сильно ошибемся. Во-первых, необходимо было бы доказать, что взаимозависимость строения тела и поведения человека непреложна, что она справедлива не только для выделенного участка, но и для всей популяции данного типа, и, наоборот, что у людей иного строения такого поведения быть не может. Во-вторых, необходимо было бы показать, что между этими двумя явлениями существует внутренняя связь.

Это можно проиллюстрировать примером из совершенно иной области. В определенной стране существует определенный климат и определенная геологическая формация. На этой же территории произрастает особая флора. Однако состав флоры объясняется характером почвы и климата исключительно в той мере, в какой он от них зависит. Ее состав зависит и от эволюции растительных форм в целом. Один факт, что те или иные формы распространены на тех или иных территориях, не является доказательством генетической связи между двумя наблюдаемыми группами. Неграм в Африке свойственны длинные конечности и определенный тип психического поведения. Из этого не следует, что психическое поведение каким-либо образом обусловлено длинными конечностями. В подобного рода полемике само положение, подлежащее доказательству, принимается за уже доказанное.

Научное решение этой проблемы требует иного подхода. Умственная деятельность есть функция организма. Мы видели, что физиологические процессы в одном и том же организме могут сильно различаться в зависимости от условий. Так ли обстоят дела с психическими реакциями? Изучение слабоумных и гениев указывает на существование биологических различий между ними, придающих индивидуальный характер их поведению, но это едва ли применимо к массам, составляющим все население, в котором строение тела разных людей весьма разнообразно. Мы показали, что одни и те же физиологические функции встречаются у разных рас с разной частотой, но существенных качественных различий установить не удается. Возникает вопрос, такие же условия преобладают в умственной деятельности?

Если бы можно было поместить две популяции разного типа в одинаковые условия среды, ответить на этот вопрос не составило бы труда. Препятствием на нашем пути служит невозможность добиться одинаковых условий. В вопросе о том, что считать одинаковыми условиями, мнения исследователей кардинально расходятся, и потому нам надлежит обратить внимание именно на этот вопрос.

Мы бы многого добились, если бы смогли показать, как люди с одинаковым биологическим составом реагируют на разные типы среды. Мне кажется, что исторические данные убедительно свидетельствуют в пользу того, что у народов с одинаковым генетическим составом происходят существенные изменения в психическом поведении. Свободный и легкий английский язык елизаветинских времен резко выделяется на фоне чопорного языка середины викторианской эпохи; средневековый викинг и современный норвежец производят на нас совершенно разное впечатление; поразительно разнятся суровый римский республиканец и его беспутный потомок периода империи.

Однако нам нужны более весомые доказательства. По крайней мере, в том, что касается использования интеллекта при решении простых проблем повседневной жизни, мы можем привести немалое количество данных, полученных в ходе экспериментов. Не стоит полагать, что современные тесты на интеллект могут нам дать представление о заложенном природой уровне интеллекта, что бы это ни значило. Несомненно одно: они показывают, как человек ведет себя в простых ситуациях, более или менее привычных. На первый взгляд может показаться, что между расами на этот счет имеются серьезные различия. Я говорю о многочисленных тестах на интеллект, направленных на сравнение людей различных европейских типов, а также сравнение европейцев с неграми. Представители североевропейского типа, проживающие в нашей стране, в ходе теста в целом показали заметно более высокие результаты, чем представители южноевропейского типа, а у европейцев в целом результат оказался значительно выше, чем у негров. Возникает вопрос, что это означает? Если расы действительно отличаются друг от друга, те же различия между расовыми типами должны присутствовать, независимо от места проживания. Профессор Гарт недавно собрал все имеющиеся данные и пришел к выводу, что доказать, будто бы различия обусловлены генетически, невозможно, и все имеющиеся наблюдения можно легко объяснить несходством социальной среды. Мне представляется, что наиболее убедительно правильность этой точки зрения доказал д-р Клайнберг, исследовавший выдающихся городских и сельских жителей разных европейских стран. Он обнаружил, что везде сельское и городское население весьма различается, причем в городе результаты значительно выше, чем в деревне. Кроме того, порядок действий у разных групп разный – он зависит скорее от социальных условий, таких как развитие системы школьного образования и конфликты между домом и школой. Еще более убедительны его наблюдения относительно чернокожих. В этих исследованиях тест прошло значительное число негров из южных городов, которые в свое время переехали в город из сельской местности. Он обнаружил, что чем дольше они жили в городе, тем лучше были результаты, а потому негры, прожившие в городе шесть лет, значительно превосходили тех, кто переехал в город недавно. Тот же результат он получил при изучении негров, переехавших с юга в Нью-Йорк: чем дольше человек жил в Нью-Йорке, тем лучше были его результаты. Этот результат соответствует данным Бригама, полученным в ходе его изучения итальянцев, проживавших в США в течение разного срока. Многие утверждают, – как это делал вначале Бригам, – что подобные изменения обусловлены отбором: менее одаренные личности переехали в Штаты уже позднее и оттого представляют группу людей, которые приехали в город только что. С этим мнением трудно согласиться, учитывая то, что подобное явление возникает в каждом тесте с завидной регулярностью. И все же д-р Отто Клайнберг привел убедительные доказательства того, что различия эти нельзя объяснить процессами отбора. Он сравнил данные тех, кто переехал, с показателями тех, кто остался. Данные, собранные в Нэшвилле и Бирмингеме, показали, что между этими двумя группами заметной разницы нет. У переселившихся был выявлен даже немного худший результат, чем у тех, кто остался дома. Он также обнаружил, что те, кто переехал в Нью-Йорк, несколько уступали тем, кто остался на Юге.

Я довольно подробно остановился на этих исследованиях, ибо они убедительно показывают, что важнейшим фактором, определяющим результаты так называемых тестов на интеллект, служит среда. На самом деле при внимательном рассмотрении становится ясно, что все эти тесты подвержены влиянию нашего культурного опыта. Жизнь в городе и в сельской местности, Юг и Север суть разные типы культурного фона, к которому мы учимся приспосабливаться, и наши реакции определяются именно этой приспособленностью, которая порой столь незаметна, что обнаружить ее можно только при самом глубоком знании условий жизни. У нас есть свидетельства, что подобная адаптация проявляется и в других случаях. По всей видимости, в тестах, основанных на работе с формой предметов, преимущество окажется у индейских девушек Великих равнин, ибо у них есть опыт работы с бисером. Крайне желательно с особой тщательностью изучать такие тесты на предмет косвенного влияния некоего опыта на результаты. Я практически уверен, что такое влияние есть всегда и что невозможно создать тест, начисто избавленный от этой составляющей, что позволило бы нам рассматривать полученные результаты как показатели исключительно биологические.

Гораздо сложнее получить убедительные результаты в отношении эмоциональных реакций у представителей разных рас. Не существует удовлетворительного метода, который при помощи эксперимента позволил бы ответить на важнейший вопрос: в какой мере наблюдаемые различия обусловлены культурным фоном, а в какой – биологическими особенностями личности. Нет сомнений в том, что разные люди действительно отличаются в этом отношении в силу своего биологического строения. Однако весьма сомнительно, что то же самое можно сказать о расах, ибо во всех расах можно найти широкий спектр различных типов личности. С уверенностью можно утверждать лишь то, что культурный фактор имеет наибольшее значение и все наблюдаемые различия вполне могут объясняться им, хотя это не исключает возможности, что они обусловлены биологически. У людей одной расы, отличающихся друг от друга в культурном плане, реакции столь разнообразны, что любые существующие биологические различия, кажется, имеют второстепенное значение. Я могу привести лишь несколько примеров. Североамериканские индейцы – общепризнанные стоики, готовые безропотно переносить боль и пытки. Это верно в тех случаях, когда подавления эмоций диктуется культурой. Те же индейцы, стоит только заболеть, впадают в безнадежное уныние. Среди близких друг другу индейских племен одни предаются экстатическим оргиям, другие предпочитают наслаждаться жизнью, где все идет своим чередом. Охотник на бизонов – совершенно иная личность, нежели бедный индеец, вынужденный рассчитывать на поддержку государства или живущий на доходы от земли, арендованной его белыми соседями. Социальным работникам хорошо известно, как тонко межличностные отношения влияют на характер членов семьи. Этнологические данные также свидетельствуют в пользу предположения о том, что по сравнению с культурными условиями наследственные расовые признаки не имеют никакого значения. Собственно говоря, этнологические исследования не рассматривают расу как фактор культурной формы. Начиная с Вайца, затем Спенсера, Тайлора, Бастиана и вплоть до наших дней, этнологи никогда не уделяли серьезного внимания расе, ибо видели, что культурные формы распространяются независимо от расы.

Я считаю, что современное состояние наших знаний позволяет утверждать, что, несмотря на различия между отдельными людьми, биологические различия между расами невелики. Нет никаких оснований полагать, что из двух рас одна до такой степени от природы наделена большим интеллектом, силой воли или эмоциональной устойчивостью, что эти различия могли бы серьезно повлиять на ее культуру. Нет также оснований полагать, что несходство между расами столь велико, что потомки от смешанных браков окажутся хуже своих родителей. С биологической точки зрения нет никаких оснований возражать ни против довольно тесного кровосмешения в здоровых группах, ни против смешения крупных рас.

До сих пор мы обсуждали лишь биологическую сторону проблемы. В жизни же мы вынуждены считаться также и с социальными установками – вполне реальными, даже если и зиждутся они на совершенно ложных убеждениях. Неприятие нами других рас – это факт, и следует попытаться понять его психологическое значение. Для этого необходимо учитывать поведение не только человека, но и животных. Многие животные живут в обществах. Это может быть косяк рыб, к которому вольны присоединиться любые особи того же вида, или комариный рой. В этих группах социальных связей нет, однако есть и такие общества, которые мы можем именовать закрытыми, ибо они не допускают в свою группу посторонних. Примерами могут послужить собачьи стаи, хорошо организованные стада высших млекопитающих, муравьи и пчелы. Во всех этих обществах ощущается значительная степень единения, выражающаяся, в частности, в неприятии любой группы чужаков. Так, например, стая обезьян, живущая на определенной территории, не позволит другой стае на ней поселиться. В закрытом обществе животные проявляют терпимость по отношению друг другу и даже доброжелательность, при этом всех внешних нарушителей прогоняют.

Условия жизни в первобытном обществе весьма схожи. На всех членов племени наложены строгие общественные обязательства, но все чужаки – враги. Первобытная этика требует от человека самопожертвования во имя собственной группы и смертельной вражды к любому чужаку. Закрытое общество не может существовать без враждебного отношения к другим. Хотя в нашей цивилизации степень этой враждебности по отношению к чужакам снизилась, закрытые общества продолжают существовать и поныне. Еще совсем недавно существовало такое закрытое общество, как аристократия. В этом смысле к закрытым сообществам относятся римские патриции и плебеи, греки и варвары, уличные банды, магометане и иноверцы, наши современные государства – и все они не могут существовать без ощущения враждебности друг к другу. Общество может зиждиться на самых разных принципах, однако каждое из них объединено некими внутренними социальными обязательствами и враждебностью ко всем внешним группам.

От перечисленных здесь социальных групп расовое сознание и расовую вражду отличает одна вещь. Если во всех других человеческих обществах нет никаких внешних признаков, позволяющих отнести человека к своей группе, то здесь его выделяет сама внешность. Если бы, как в былые времена, снова распространилось убеждение, что все рыжие обладают скверным характером, общество бы тут же их изолировало в обособленную группу, и ни один рыжеволосый человек не смог бы этого избежать, какими бы личными качествами он ни обладал. Негра, выходца из Восточной Азии или малайца можно узнать по телосложению, и оттого иностранцы, будучи закрытой группой, всех до единого автоматически исключают из своего общества и определяют в отдельный класс. Избежать этой участи невозможно. То же самое происходит, когда члены группы носят характерную одежду, навязанную обстоятельствами, выбором или тем, что группа, занимающая господствующее положение в обществе, присваивает ей отличительный признак, так что каждого человека, независимо от его характера, сразу же причисляют к его группе и обращаются с ним соответствующим образом. Примером служит одежда средневековых евреев или тюремная форма заключенных. Если бы расовая враждебность основывалась на врожденных человеческих качествах, она выражалась бы в половом отвращении между представителями разных рас. Свободное сношение рабовладельцев с рабынями, вызванное этим резкое сокращение числа чистокровных негров, рост среди населения индейцев-полукровок, готовность вступать в брак с индейцами в тех случаях, когда это дает экономические преимущества, – все это ясно показывает, что чувства рас в отношении друг друга не имеют биологической основы. Несомненно, человек иного расового типа нам чужд, и это играет важную роль, ведь идеал красоты белого, выросшего в обществе белых, отличается от идеала красоты негра. Это опять же схоже с чувством отчужденности между группами, которые носят разную одежду, по-разному выражают чувства или имеют разные идеалы: сильное тело или утонченные линии. Исследователь межрасовых отношений должен ответить на вопрос: развивается ли выраженное расовое сознание в тех обществах, в которых между различными расовыми типами не существует социальных различий? На него нельзя ответить однозначно, хотя взаимоотношения разных рас в Бразилии и тот факт, что расовая принадлежность не играет роли в отношениях магометан и иноверцев, показывают, что расовое сознание может быть весьма незначительным.

Когда общество, как у нас, разделено по расовому признаку, создание расовых групп и возникновение межрасовых конфликтов во многом зависит от уровня внешних расовых отличий.

Фактически это соотношение такое же, как и в других случаях появления общественного раскола. Конфессиональные конфликты в периоды «обострения религиозных чувств» или национальные конфликты во время войны протекают одинаково. Личность сливается с группой и не представляет ценности сама по себе.

Однако природа такова, что постоянно образуются новые группы, в которых каждый человек этой группе подчиняется. Чувство единения выражается в идеализации своей группы и эмоциональном стремлении к ее сохранению. Если это конфессиональная группа, возникает сильное неприятие браков с людьми извне. Группа должна сохранять чистоту, хотя вероисповедание и происхождение никак не связаны. В случае с расовыми социальными группами мы точно так же сталкиваемся со стремлением к эндогамии во имя сохранения расовой чистоты.

В этом вопросе я не согласен с сэром Артуром Китом, который в указанном обращении заявил, что «расовая враждебность и расовые предрассудки заложены природой, и у нее на то были свои цели – улучшения человечества путем обособления разных рас». Я призываю его доказать, что враждебность по отношению к другим расам действительно «заложена природой», а не является следствием общественных обстоятельств каждой закрытой социальной группы, независимо от того, сколько в ней представлено рас. Полное отсутствие полового неприятия, ослабление расового сознания в сообществах, где дети растут вместе, возникновение одинаково сильного чувства враждебности как между конфессиональными группами, так и между социальными слоями, как это наблюдается у римских патрициев и плебеев, спартанских лакедемонян и илотов, в египетских и некоторых индийских кастах, – все это свидетельствует о том, что враждебность суть явление общественное. Если угодно, можно сказать, будто они «заложены природой», но только если человек живет в закрытых общественных группах, притом что определить эти общественные группы совершенно невозможно.

Мы понимаем, почему доводы в пользу расовой чистоты – какими бы слабыми они ни были – столь привлекательны для нашего общества. И хотя приведенные биологические причины не вполне основательны, расслоение общества на социальные группы по расовому признаку всегда будет приводить к расовому неравноправию. Как и во всех других четко очерченных социальных группах, человек оценивается не как личность, а как член своего класса. Можно с уверенностью сказать, что, если представители разных рас образуют единую социальную группу с прочными связями, расовые предрассудки и расовая враждебность утратят свое значение. Возможно, они даже исчезнут совсем. Пока мы будем настаивать на расслоении общества на расы, будем расплачиваться за это межрасовой борьбой. Что для нас лучше – продолжать в том же духе или попытаться уяснить, что приводит нас к возникновению столь глубинной вражды?

Современное население Америки?[27 - Proceedings of the 19th International Congress of Americanists. Washington, December, 1915 (Washington, D. C., 1917). P. 569–575.]

Меня попросили рассказать о современной структуре населения Америки, и я, признаться, испытываю некоторые сомнения, стоит ли мне браться за столь важную тему. Затронутые научные проблемы имеют серьезное и фундаментальное значение, но, к сожалению, материалы для их обсуждения практически не собирались, и я не вижу в ближайшей перспективе шансов на то, что их соберут в достаточном масштабе.

В современной Америке можно выделить три отличные друг от друга группы населения. К первой группе относятся полные или почти полные потомки европейских иммигрантов, например, население севера США, Канады и Аргентины; вторая группа представлена населением с высокой долей индейской крови, например, население Мексики, Перу и Боливии; и к третьей группе относится население, сформировавшееся преимущественно в результате смешения негров и представителей других рас. В последней группе можно выделить подгруппы: в одной смешение происходило в основном между неграми и белыми, в другой наблюдалось сильное смешение негров и индейцев или негров, индейцев и белых. В качестве примера можно привести население южных штатов США, Вест-Индии, некоторых районов Центральной и Южной Америки, например, Бразилии, а также некоторых населенных пунктов на западном побережье Южной Америки.

Легко увидеть, что смешанные группы населения – потомки американских индейцев и европейцев – проживают в основном на тех обширных территориях, где на момент завоевания отмечалась высокая плотность коренного населения. Особенно это касается Мексики и Андского нагорья. Истребление коренного населения происходило только там, где к моменту завоевания индейское население было очень малочисленным или где население с высокой плотностью проживало на ограниченной территории, как в Вест-Индии. Негритянское население встречается на всех тех территориях, куда в течение длительного времени ввозились африканские рабы.

Развитие этих групп населения во многом зависело от принципиальной разницы в отношениях между англосаксонскими европейскими иммигрантами и латиноамериканскими переселенцами. Если среди первых межнациональные браки или союзы между женщинами европейского происхождения и представителями иноземных рас было редкостью, то в странах Латинской Америки межнациональные браки не были столь ограниченны, а союзы между европейскими мужчинами и женщинами иных рас или европейскими женщинами и мужчинами иноземных рас всегда были почти одинаково частыми. Это различие играло существенную роль: в первом случае число лиц с европейской кровью постоянно увеличивается, так как дети женщин белого населения остаются белыми, а дети женщин негритянского или индейского населения в среднем получали значительную долю белой крови. Это неизбежно должно приводить к постоянному уменьшению объема неевропейской крови у населения в целом. Данное явление может в определенной степени искажаться разными показателями рождаемости или смертности в смешанных группах, но маловероятно, что такие различия повлияют на общий результат. С другой стороны, в тех случаях, когда белые женщины выходят замуж за представителей иных рас или, по крайней мере, за полукровных потомков иноземных рас, должно происходить глубокое сближение этих рас, а если браки в обоих направлениях одинаково частотны, то итогом должно стать полное взаимопроникновение. Мало кто сомневается в том, что быстрое исчезновение американских индейцев во многих районах США связано именно с этим своеобразным смешением. Женщины смешанного происхождения довольно быстро уходят из племени и вливаются в общую массу населения, а мужчины смешанного происхождения остаются в племени и способствуют постоянному притоку белой крови среди аборигенов.

Мы неоднократно слышали утверждения, что смешанные расы, такие как американские мулаты или метисы, неполноценны по физическим и умственным качествам, что они наследуют все неблагоприятные черты рас своих родителей. Насколько я могу судить, это дерзкое предположение не имеет под собой достаточных оснований. На самом деле, в настоящее время очень трудно определить, какая раса является чистой, а какая смешанной. Безусловно, на границе территорий, заселенных одной из основных рас человечества, встречаются смешанные типы, и ничто не доказывает, что эти типы неполноценны в физическом или в умственном отношении. В качестве примера можно привести Японию – страну, в которой соприкасаются малайский и монгольский типы, или арабские народы Северной Африки, имеющие частично негритянское, частично средиземноморское происхождение, или народы Восточной Европы, содержащие значительную примесь монголоидной крови. Ни в одном из этих случаев внимательный и добросовестный исследователь не сможет признать негативного влияния несомненного смешения разных рас. Во всех вопросах такого рода чрезвычайно трудно с какой-либо степенью достоверности разграничить социальные и наследственные факторы. В целом полукровки живут в менее благоприятных условиях, чем чистые расы их предшественников, и поэтому социальные причины приводят к явлениям, которые обусловливают невыгодное положение этих граждан и ошибочно интерпретируются как последствия смешения рас. Это особенно характерно для мулатского населения США. Мулаты представляют собой важный элемент многих американских городов, где большинство представителей данной группы составляют бедное население, которое, с одной стороны, не находится в состоянии социального и экономического равенства с белыми, а с другой – в своем стремлении к улучшению социальных возможностей испытывает значительную неудовлетворенность. Неудивительно, что в подобных условиях основные характеристики группы не могут быть особенно привлекательными. В то же время бедность, в которой живут многие из них, и антисанитарные условия создают впечатление слабой наследственности.

Те немногие случаи, когда удавалось собрать строго научные данные о физических характеристиках полукровок, скорее свидетельствовали о возможности определенного физического совершенствования представителей смешанной расы. Так, исследование индейцев-полукровок в США, проведенное мною в 1892 году, убедительно показало, что физическое развитие представителей смешанной расы, выражающееся в их росте, превосходит физическое развитие как белых, так и индейских родителей. Я также обнаружил, что фертильность женщин-полукровок выше, чем у чистокровных индейских женщин, живущих практически в тех же социальных условиях. Последний вывод был подтвержден гораздо более широким исследованием, проведенным в рамках недавней переписи населения США. Профессор Диксон, под чьей эгидой собирались данные, не только обнаружил, что полукровки более плодовиты, чем чистокровные женщины, но и установил, что число выживших детей полукровок превышает число выживших детей чистокровных женщин. Это, по-видимому, свидетельствует о повышенном жизненном тонусе даже более явно, чем данные, полученные при изучении физических характеристик полукровок. В настоящем году мне удалось провести исследование населения Пуэрто-Рико, и здесь при сравнении мулатов и белых обнаружилось аналогичное явление. При исследовании детей выяснилось, что мулаты превосходят в физическом развитии детей чисто испанского происхождения, причем их развитие происходит быстрее. Очевидно, что темпы развития мулатов и их более оптимальные параметры роста представляют собой явления, тесно связанные между собой.

В целом ряде исследований изучалось и умственное развитие детей-мулатов. Однако я не считаю эти работы убедительными, поскольку обнаруженные различия незначительны и, кроме того, они недостаточно учитывают замедление развития, связанное с менее благоприятными социальными условиями. Большие сомнения вызывает и значимость некоторых различий в устойчивости к патогенным факторам, наблюдаемых у разных рас. С общебиологической точки зрения представляется, что вероятность неблагоприятного влияния смешения рас очень низка. Анатомические различия между расами, которые мы здесь рассматриваем, в лучшем случае очень незначительны и уж точно меньше, чем у разных рас одомашненных животных. В случае одомашненных животных при скрещивании столь же близкородственных рас, что и человеческие расы, не наблюдалось снижения жизнеспособности. Поскольку человек анатомически должен рассматриваться как вид высокой степени одомашненности, можно ожидать, что и для него будут характерны те же параметры, и тогда по аналогии нет оснований предполагать наличие каких-либо неблагоприятных последствий.

Следует обратить внимание на своеобразное состояние общества во всех тех регионах, где исходное коренное население составляет значительную часть современного населения. Во всех подобных случаях мы наблюдаем преемственность традиций, восходящих к доколумбовым временам. Возможно, древние религиозные представления и значительная часть устной традиции народа были утрачены, а их место заняли идеи, завезенные из Европы. Тем не менее до наших дней дошло огромное количество старых обычаев. В этом можно убедиться, изучив жилища и домашнюю утварь в Мексике и Перу. Совершенно очевидно, что в этих случаях сохраняется древняя традиция, и этот факт лишь свидетельствует о той огромной силе консерватизма, связывающей современных людей с их прошлым. Неудивительно, что в этих случаях препятствий для распространения современных идей гораздо больше, чем в тех группах населения, которые берут свое начало исключительно от европейцев. Тем более что европейский иммигрант полностью порывает со своим прошлым и развивается в новых условиях и в соответствии с новыми стандартами мышления.