Пикантная ошибка

То-то я очнулась под аркой ворот, когда мы въезжали… Вовремя, кстати. Если бы чуть раньше, то пришлось бы самой по этой длинной аллее плестись.

А вот насчет информации, что ведьмочек недобор, я совсем не удивилась. С даром или рождаются и входят в полную силу уже в зрелом возрасте, или получают его, как я, когда ведьма умирает. Вот и выходит, что не так уж и много ведьм возраста, годного для учения в академии.

В воздухе запахло навозом, рождая в душе тоску по дому. Наша кобыла постаралась, пока стоим. Но вышедший из дверей старичок в белой хламиде моих чувств не разделял.

– Вы с ума сошли! – схватился он за сердце. – Кто вас сюда пустил?! Это академия, а не базарная площадь!

– Дык я ведьму привез! – приосанился отец.

На меня даже не посмотрели, продолжая яриться:

– Да сюда на лошади к главному входу даже император не подъезжает! Каждый должен эту аллею, символизирующую дорогу к знаниям, сам пешком пройти. А вы ее навозом удобряете, – расстроенно качал он головой.

Ну не знаю, навоз еще никому не повредил. Но вот старичка стало жалко.

– Уважаемый, укажите, куда нам лошадь пристроить, чтобы она не оскорбляла ваш взор? – спросила я. А то, чувствую, наша кобыла не только удобрит их аллею, но еще и оросит.

– Вашу только на живодерню! А повозку отгоните туда, – указал направо. – Езжайте на задний двор, там в столовую доставляют продукты, увидите дорогу. По ней через другие ворота выедете. А ведьм, деточка, проверяют в третьем кабинете на первом этаже этого корпуса.

– Нас еще и проверяют? – удивилась я, радуясь, что успела прикусить язык и не послать его самого на живодерню. Но за кобылу все же было обидно.

– Конечно, милочка! А то любая бы бродяжка пришла, назвалась ведьмой и получай крышу над головой, еду и стипендию.

– Так за учебу еще и платят?! – Я округлила глаза от удивления.

– По указу императора, три месяца до первых испытаний, а потом стипендия остается лишь тем, у кого хорошие оценки.

– А я слышала, что, наоборот, за учебу нужно вперед платить.

Стрельнула глазами в папеньку. Я же хорошо помню, как вчера говорили, что вся деревня скинулась на мое обучение.

– Ой, насмешили! Где же таким, как вы, деньги на лучшую академию взять? Если бы не эксперимент нашего императора насчет обучения ведьм, любовались бы вы, милочки, стенами этой академии лишь издали. Все, не отнимайте больше мое время. Убирайте эту рухлядь отсюда!

– Иди, доченька, учись. Видишь, не ко двору я здесь, – попытался распрощаться со мной отец.

Ага, вот прямо и побежала!

– Что вы, папенька, я вас провожу. Езжайте, я с вами пока, – сладким тоном ответила я.

– Да чего ж тебе возвращаться? Иди. Тебе ж сюда сейчас.

– Да как же я пойду, не попрощавшись?

– Да мы вчера весь вечер прощались. Иди, дитя.

– Нет. Как же я уйду, не получив и не сказав напутственных слов? – не уступала я.

Не знаю, то ли моя неприкрытая угроза в последних словах сработала, то ли гневный окрик магистра, чтобы мы убирались поскорее, но он все же хлестнул лошадь, и мы направились в объезд помпезного строения.

– Значит, на обучение всеми силами собирали? Что же я в узелке ни монеты не увидела? – похлеще разъяренной кошки зашипела я. Ведь вчера сама слышала, что всеми Васильками на обучение скинулись. Думала, место мне в академии оплатили, а выходит, что оно бесплатное!

А потом поняла, что не могли все про деньги врать. Староста бы точно не стал попусту говорить, на доверии его слову уважение людей держится.

Нахмурив брови, грозно поинтересовалась:

– Где деньги, папенька?

– Ох ты ж, – сделал он защитный знак, вздрогнув. – Вся в мать!

Но у маменьки получить ответ на этот вопрос редко получалось. Папенька сразу вспоминал, кто в доме хозяин, а чье дело только детей рожать да за хозяйством смотреть и не соваться в мужские дела.

Вот и сейчас он приосанился, расправив плечи, и выдал:

– Не дело дочери с отца ответа требовать!

– Прокляну! – процедила я в ответ, и папенька невольно втянул голову в плечи.

– У тебя стипендия будет и питание на время обучения, а мне думай, чем голодные рты кормить, когда из лесу медведицы в селение огородами пробираются да урожаи топчут! – зашел он с другой стороны.

Я на миг опустила глаза. Медведицы, даром что звери лесные, но стеснительные, как девицы. Томно вздыхать под окнами дяди Косты из лесу пробирались огородами. И если с заваленными оградами вопрос решили просто – сделали калитки на пути к его дому, которые оставляли открытыми, как смеркалось, то вот с посевами беда – по неосторожности вытаптывали их неграциозные поклонницы дяди Косты безжалостно.

А потом я встрепенулась, кое-что вспомнив:

– Так, да не так, папенька. Вспомните, как калитки в оградах сделали, так и тропки проложенные образовались, так что нечего мне про урожай говорить, сильно не пострадал! А вот вы меня бросаете без единой монеты. Когда стипендию выдадут – неизвестно, мне бусы с гребнем жевать до этого времени прикажете?

Крякнув, папенька нехотя полез за пазуху и достал увесистый кошель. Порывшись в нем, отсчитал две серебрушки и три медяка.

Ну нет, я не маменька, на его «щедрость» рассчитывать не собираюсь. Ловко выхватила кошель, отпрыгнув вглубь повозки.

– Сдурела, девка? – впечатлился он моей прытью.

– Это вы с ума сошли, папенька, если думаете оставить меня в столице с одним комплектом белья, когда осень и зима на носу. Разве это не мне собрали всеми Васильками?

– Отдай!

Ага, сейчас вот прям! Покрепче прижав свою добычу, я ухватила узелок и через заднюю стенку спрыгнула с повозки.

– Привезите мои травы и настойки, тогда отдам половину! Я не для того все лето собирала и сушила, чтобы у вас оно пропало.

Я же понимала, что если с настойками еще Аринка поможет разобраться, то травы мои скотине скормят. Труда кропотливого было жалко.

– Стой, окаянная!

Нет уж, папенька, нам не по пути!

И я бодрой походкой зашагала обратно к главному входу, понимая, что он туда не сунется.

– Езжайте себе, папенька, да чтобы путь ваш вышел легкий и быстрый. Чтоб лошадь не уставала, да и вы трезвым вернулись!