Смешение судеб. Дневник моего сна

– Скажите, что я сплю! – простонала я, отказываясь верить в происходящее.

– Как тебе будет угодно. Обещаю, утром ты проснешься, – загадочно произнес он.

Посмотрев на Крона, я так и замерла. Он снимал одежду! Камзола уже на нем не было, и сейчас он расстегивал манжеты рубашки.

Нет! Игры закончены, и, похоже, сейчас меня ничто не спасет.

– Вы не сможете провести ритуал, я уничтожила страницу с ним, – произнесла я в последней надежде на чудо.

– Так это ты? – замер на секунду он, а потом начал расстегивать пуговицы на груди. – Я думал, сыновья постарались. Должен тебя разочаровать, но у меня очень хорошая память.

– Это подло!

– Портить книги? Не преувеличивай, родная. Просто напомни, чтобы я не давал тебе читать редкие экземпляры.

– Крон! – Мои нервы были на пределе. Он смотрел на меня темными омутами глаз и… снял рубашку. Я поняла, что пора звать на помощь. – Веста!!! – закричала я во всю силу легких, чувствуя приближение паники. Укутавшись в одеяло, я вскочила на кровати, желая бежать отсюда, пока есть возможность.

– Принцесса, здесь такая защита, что тебя никто не услышит. К тому же магический полог тишины не позволит и звуку вырваться отсюда. Не стоит срывать голос и бояться неизбежного, – застали меня его слова, когда я была готова спрыгнуть с кровати.

Я оглянулась на Крона, и меня заморозило. Как жена Лота, замерла я на месте, пусть и не превратившись в соляной столб, но в нечто близкое к нему. Пропали все чувства. Я отрешенно наблюдала, как его руки легли на ремень, расстегивая его, как он снимает брюки и белье.

Меньше всего я желала видеть ирлинга обнаженным, но была не в силах отвести взгляд и беспомощно наблюдала, как он шагнул на постель и приближается ко мне. Разум отстраненно отмечал разные незначительные мелочи. Что постельное белье насыщенного синего цвета, что ветер колышет занавески шатра, но внутрь его не проникает, что Крон не выглядит торжествующим, а скорее решительным, и в глубине глаз печаль. Свет от костров окрашивал его тело в янтарный цвет, и с крыльями за спиной он выглядел нереально. Как падший ангел.

– Опусти его, здесь тепло, – негромко произнес он, подойдя ко мне, и мои руки опустились, позволив соскользнуть одеялу к моим ногам. Я так и стояла вполоборота к нему, ощущая свое сознание отдельно от тела. Не сопротивлялась, когда он подхватил меня на руки и мягко опустил на кровать. Он навис надо мной, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Я надеялся, что все будет по-другому, – как бы извиняясь, произнес он, а потом его взгляд опустился на мою грудь и он замер. Выражение лица стало меняться, черты стали более хищными, во взгляде проступил голод. Так смотрит умирающий от истощения на королевский обед.

– Ты прекрасна, – выдохнул он, проведя рукой по моему телу.

Было странно ощущать прикосновение и ничего не чувствовать. Ни стыда, ни смущения, ни гнева. Я смотрела, как колышутся занавески шатра, ощущая некую отстраненность, как будто это не мое тело сейчас изучают и ласкают. Сердце билось ровно и спокойно, а сознание находилось как в вате.

Перед глазами появилось лицо Крона.

– Девочка моя, – с нежностью произнес он, погладив меня по щеке. Он поцеловал, и его язык беспрепятственно скользнул сквозь мои приоткрытые губы. Я не сопротивлялась, но и не отвечала. Глухо застонав, он отстранился и прижался к моему лбу, на мгновение прикрыв глаза. Когда он их открыл, в них была лишь решимость человека, готового идти до конца. В губы он меня больше не целовал.

Я безвольно лежала, а он выцеловывал все мое тело, даже каждый пальчик на руках и ногах не был обойден его вниманием, но мое сердце билось так же ровно, как и до этого. Он что-то шептал, говорил нежности, но я наблюдала, как колышутся занавески над головой, без мыслей, без чувств, как будто все это происходит не со мной.

Перед глазами опять появляется лицо Крона. Напряженное, хищное, потерявшее человеческое выражение, а в глазах неприкрытое вожделение.

– Кьяри, любимая… – Жадный поцелуй в губы, и он входит в меня единым движением. И его стон…

Не знаю, специально ли он это сделал или потерял контроль надо мной, но мир снова обретает цвет. Теперь уже я кричу, срывая голос и выгибаюсь, желая скинуть его, так как осознаю, что происходит, чувствую его в себе и боль, так как мое тело не готово и противится его проникновению.

Он прижимает меня к постели, продолжая ритмично двигаться. Я отталкиваю его, но он заводит мои руки над головой, переплетая наши пальцы. От осознания произошедшего мне хочется выть. Мое тело натянуто как струна, я чувствую давление не только в месте соединения наших тел, но и внутри сознания, как будто он каждым движением внутри меня хочет прорваться еще глубже, еще дальше и… что-то рвется внутри меня, обжигающей лавой опаляя все тело.

Я захлебываюсь криком, но он своим ртом запечатывает мне губы, ловя его, и я слышу в своем сознании его голос: «Кьяри!» Ликование, торжество, жажда обладания, вожделение… смесь эмоций заполняют меня, прогоняя панику. Я тону, так как чувствую его не только в себе, но и глубоко внутри своего сознания. Я стону и сама не знаю, от боли, от страха или от вожделения, так как в данный момент у нас все эмоции и чувства едины. Дезориентированная, я теряю себя в водовороте нахлынувших эмоций и чувств.

«Наконец-то… единственная… я так долго ждал…» – шепчет он у меня в голове, в то время как наши тела сплетаются, и я чувствую его голод. Я каким-то образом знаю, что после встречи со мной у него не было женщин, так как он хотел лишь меня. Его удовольствие наполняет мое тело, заставляя выгибаться уже ему навстречу, открываясь еще больше, двигаясь с ним в такт в безумном, уже рваном ритме.

Мое сознание раздвоилось. Одна моя часть отвечает на его ласки, бесстыдно выгибаясь, желая еще и еще, и лишь где-то вдалеке я слышу крик ужаса от того, что происходит со мной. Крик, что это не я, не мое желание и не мои чувства…

Но концентрированное вожделение сплавляет наши тела, наши души, и я не знаю, как защититься, как остановить это и надо ли останавливать, так как желание выбивает все мысли, оставляя лишь трепещущую плоть, которая становится единым целым и сгорает от страсти. У нас одно тело на двоих, одно дыхание на двоих, единая душа.

«Выпусти крылья!» – слышу я его приказ и подчиняюсь, распрямляя крылья над кроватью. Их тут же накрывает своими Крон, придавливая к постели.

«Идеальна», – слышу я его мысль, которая ласкает изнутри мое сознание. Наши крылья трепещут в такт наших сердец, в едином ритме. Мое сознание рвут на части нахлынувшие чувства. Его рваные движения во мне, говорящие о том, что предел близок, и скручивающие мое тело в тугую пружину желания и ожидания разрядки, мои крылья под его и незнакомые ощущения, не свойственные людям. Он вдавливает своими крыльями меня в постель, опираясь на них, он вбивает меня в матрас своим телом, вожделение сжигает нас, и я кричу, потому что достигла пика, и взрываюсь. Мое удовольствие перекликается с его. Наслаждение накрывает нас волной, и мы обессиленно падаем на постель.

«Время», – слышу я его мысль, и шатер опадает, показывая посветлевшее небо и затухающие костры. Ничем не сдерживаемый ветер холодит наши разгоряченные и влажные тела. Крон садится на колени и поднимает меня, прислоняя спиной к себе и опирая на свое тело. Еще не отойдя от пережитого, я не понимаю, чего он хочет, и смотрю на небо. Кровать стоит изголовьем на восток, и я наблюдаю, как восходит солнце. Не успеваю осознать, испугаться, хоть как-то отреагировать, как первые его лучи касаются меня, и я захожусь в крике. Потому что это не ласковое касание, а как будто вместо солнечных лучей скальпель, что режет мое тело и душу. Рвусь из рук Крона, но он железной хваткой держит меня, а солнце жжет меня, как кислотой. Я кричу и кричу, не в силах остановиться.

Я корчусь от боли и шока, не зная, как защититься. В какой-то миг сознание обретает хрустальную ясность, воспаряя над болью, и я понимаю и сознаю, ЧТО сейчас произошло и происходит. В моей жизни больше не будет Шерридана, ни его улыбки, ни его рук. Больше никогда он не коснется меня. Пусть он еще жив, но в этот самый момент мы умираем друг для друга. Я завыла, срывая голос, и вместо того чтобы пытаться избежать боли, сжигающей меня изнутри, наоборот, открыла ей свою душу и сознание, отдавая себя без остатка. Не хочу жить без него. Мне не нужен мир, где я ему не нужна, а после того что случилось, мы уже не сможем быть вместе. Моя душа и тело горели, и в этом костре сгорало все то, чем я была, моя суть.

Мы находились на вершине горы, солнце вставало, давая начало новому дню и жизнь всему живому, я же потеряла сознание, уплывая во тьму, как только оно поднялось из-за горизонта.

– Почему она уже три дня не приходит в себя?! Сделайте хоть что-нибудь! – Голос Крона звучит надтреснуто, и в нем слышится отчаяние.

– Повелитель, я и так делаю все что могу! В нее вливаем столько сил, но это бесполезно. Контуры ее ауры разорваны, и восстановить не получается. Я вас предупреждал насчет ритуала. Она прошла ритуал единения с кентавром и сейчас умирает, как будто он мертв.

– О чем ты говоришь? И после потери пары живут, воспитывая детей, а я чувствовал наши узы, касался ее души. Почему сейчас связь оборвана? Я ее не чувствую! – Он говорил холодно и требовательно, но, отстраненно слушая, я уловила нотки паники.

– Должен заметить, что даже будь у нее дети, это не остановило бы ее уход. Она не хочет жить. Я даю ей не больше суток. Можете убить меня, но больше ничего я сделать не в силах. Ритуал, что вы провели, выжег все связи и ее душу.

– Почему же у Эмбрауса все получилось?

– Могу лишь предположить. Прежний муж его супруги был мертв, и она не была его истинной парой, хоть и любила его.

– Убирайся! – услышала я, уплывая опять во тьму.

В следующий раз я пришла в себя, когда меня тормошили.

– Не смей умирать! Только не тогда, когда я обрел тебя. Я не позволю тебе, слышишь!

Открыв глаза, увидела осунувшееся лицо Крона.

– Рия… девочка моя! – с облегчением и надеждой выдохнул он.

Чувствовала я себя примерно так, как при его воздействии, но и немного иначе. Чувств не было, ощущала себя пустой скорлупой. Глаза затуманились.

– Не плачь, все прошло, – вытер он мне слезы. – Прости… Обещаю, теперь все будет хорошо…

Я же плакала, ощутив разочарование, что еще жива. Чувствовала себя огоньком догорающей свечи. Что мерцает, но все никак не погаснет. За что цепляешься, глупый?

– Рия! – Голос звучал надломленно.

Он взял меня на руки и сжал в объятиях, сев на кровать. Я полулежала на его коленях. Отметила, что на мне рубашка до пят и мы в его покоях. Не то чтобы меня это заботило. Мне теперь было все равно, что со мной. Закрыла глаза, желая ускользнуть и опять провалиться во тьму. Оказывается тьма – это совсем не страшно. Тебя просто нет, и ты ничего не чувствуешь.

– Рия, не смей! – встряхнул меня он, не давая уплыть. – Открой глаза!

В голосе было столько силы, власти и беспокойства, что они сами собой открылись.