Путь врат. Парень, который будет жить вечно

– Хорошо. – Я слегка повернул шар. Пока мы говорили, яркая точка, обозначающая наше положение, продолжала медленно двигаться на юг. – Видите, вот здесь наш маршрут пересекается с сеткой, вблизи Лизе Мейтнер[3 - Известный австрийский физик и радиохимик. – Примеч. пер.].

– А кто такая Лизе Мейтнер? – спросил он.

– Кто-то, в честь кого назвали формацию, это все, что мне известно. Видите, на что я показываю?

– Да. Тут рядом пять больших масконов. И не указаны никакие раскопки. Мы туда направляемся?

– В общем, да.

– Почему только в общем?

– Ну, я кое-чего вам не рассказал. Думаю, вы не станете сердиться из-за этого, иначе мне тоже придется рассердиться и сказать вам, что надо сначала получше узнать Венеру, а потом уже исследовать ее.

Он внимательно разглядывал меня некоторое время. Из душа неслышно вышла Дорри в длинном халате, волосы у нее были обвязаны полотенцем. Она остановилась рядом с Коченором, глядя на меня.

– Все зависит от того, много ли вы мне не рассказали, друг. – Прозвучало это совсем не по-дружески.

– Вот эта часть – район безопасности Южного полюса, – сказал я. – Здесь стоят ракеты парней из Обороны. Все их оружие здесь сосредоточено. Штатским сюда заходить не разрешается.

Он взглянул на карту.

– Но за этими пределами остается только небольшая часть маскона!

– Вот именно в эту небольшую часть мы и направляемся.

6

Для человека старше девяноста лет Бойс Коченор необыкновенно проворен. Я имею в виду не только то, что он здоров. Это обеспечивает Полная Медицина, она способна заменить вам любой орган, который вышел из строя или вообще начал плохо работать. Но мозг заменить нельзя. Поэтому обычно богатые старики – это бронзовое мускулистое тело, которое трясется, колеблется и все вечно роняет.

В этом отношении Коченору повезло.

Провести с ним три недели будет нелегко. Он уже настоял, чтобы я показал ему, как пилотировать мой аппарат, и учился он быстро. Когда я решил не тратить зря время и сделать дополнительную проверку охладительной системы, он помогал мне снимать кожухи, проверять уровни охлаждения и прочищать фильтры. Потом решил приготовить нам ленч.

Я принялся передвигать припасы, доставая звуковые искатели, а Дорри Кифер помогала мне. При том уровне шума, который создает работающий двигатель, наши голоса Коченор не может услышать, он стоит у печи в нескольких метрах от нас. И я решил, пока проверяем искатели, порасспросить девушку о нем. Но потом передумал. Все самое важное о Коченоре я уже знал, а именно: если повезет, он оплатит мою новую печень. И мне совсем не нужно знать, что он и Дорри думают друг о друге.

И потому мы говорили об искателях. О том, как они помещают заряд в венерианскую породу, а потом засекают время возвращения эха взрыва. И о том, что у нас неплохие шансы найти что-нибудь интересное. («Ну, каковы шансы выиграть на скачках? Для любого отдельного владельца билета они не так уж высоки. Но кто-нибудь всегда выигрывает!») И о том, что заставило меня прилететь на Венеру. Я упомянул имя своего отца, но она никогда не слышала о заместителе губернатора Техаса. Слишком молода, конечно. Да и вообще родилась и выросла в Южном Огайо, где Коченор работал подростком и куда вернулся, став миллиардером. Она без всяких моих расспросов рассказала, что он строил там новый обрабатывающий центр и какой головной боли это стоило – неприятности с профсоюзами, неприятности с банками, большие неприятности с правительством, и поэтому он решил взять отпуск и как следует побездельничать. Я посмотрел на Коченора, мешавшего соус, и сказал:

– Таких крепких людей редко увидишь.

– Он помешан на работе, Оди. Наверно, так и становятся богатыми. – Машина нырнула, я бросил все и кинулся к приборам. Услышал, как заорал у печи Коченор, но был слишком занят, отыскивая новый подходящий эшелон. К тому времени, как я поднялся еще на тысячу метров и снова включил автопилот, он растирал запястье и бранился.

– Простите, – сказал я.

Он кисло ответил:

– Я не против ожога на руке. Всегда можно купить новую кожу. Но я чуть не пролил соус.

Я проверил виртуальный шар. Яркая точка проделала уже две трети пути к цели.

– Скоро ли будет готов ленч? – спросил я. – Прибудем примерно через час.

Впервые он удивился.

– Так быстро? Мне казалось, вы говорили, что скорость у самолета дозвуковая.

– Да, говорил. Мы на Венере, мистер Коченор. А на этой высоте звук распространяется гораздо быстрее, чем на Земле.

Он задумался, но сказал только:

– Ну что ж, есть можно будет через несколько минут. – А чуть позже, когда мы ели, добавил: – Кажется, я знаю об этой планете меньше, чем считал. Если прочтете нам лекцию, как наш гид, мы послушаем.

– Главное вы знаете, – ответил я. – Послушайте, мистер Коченор, вы отличный повар. Я сам загружал всю провизию, но понятия не имею, из чего это.

– Если заглянете в мой офис в Цинциннати, – ответил он, – спрашивайте мистера Коченора. А пока мы живем под мышками друг у друга, можете называть меня Бойс. И если вам нравится фрикасе, почему вы его не едите?

Ответ таков: потому что оно может убить меня. Но я не хотел обсуждать, почему мне так отчаянно нужны его деньги.

– Приказ врача, – сказал я. – Нужно немного попоститься. Мне кажется, мой врач считает, что я слишком поправился.

Коченор оценивающе взглянул на меня, но сказал только:

– Так как же лекция?

– Ну хорошо, начнем с самого главного, – сказал я, осторожно наливая кофе. – Пока мы находимся внутри машины, можете делать что угодно: ходить, есть, пить, курить, если есть что… Охладительная система рассчитана на втрое большее количество людей, включая приготовление пищи для них и прочие потребности, с двойным запасом надежности. Воды и воздуха у нас достаточно – на два месяца. Топлива – на три полета туда и обратно плюс маневры. Если что-нибудь случится, мы запросим помощь, и кто-то часа через два обязательно появится. Скорее всего, парни из Оборонительных Сил, потому что они ближе всех и у них самые скоростные самолеты. Хуже всего, если будет пробит корпус и к нам явится вся венерианская атмосфера. Если это произойдет быстро, мы умрем. Но это никогда не происходит быстро. У нас будет время надеть скафандры, а в них мы проживем тридцать часов. Задолго до конца этого времени нас найдут.

– Конечно, если одновременно ничего не случится с радио.

– Верно. Если радио в порядке. Но вы ведь знаете, что погибнуть можно везде, если произойдет несколько совпадений.

Он налил себе еще чашку кофе и добавил немного коньяку.

– Продолжайте.

– Ну, снаружи дела сложнее. Вас предохраняет от смерти только скафандр, а, как я сказал, в нем можно прожить тридцать часов. Все дело в охлаждении. У вас достаточный запас воздуха и воды, а о еде за такой промежуток времени можно не беспокоиться, но чтобы избавиться от тепла, нужна энергия. А энергия означает топливо. Охладительная система тратит много топлива, и когда оно кончается, вам лучше вернуться в самолет. Жара не худшая возможность умереть. Задолго до того, как станет больно, теряешь сознание. Но все равно умрешь.

Кроме того, вам следует проверять скафандр каждый раз перед тем, как вы его надеваете. Испытайте его под давлением и проверьте, не протекают ли клапаны. Я это тоже проверяю, но не полагайтесь на меня. Это ваша жизнь. И следите за лицевой пластиной. Она очень прочна, ею можно гвозди заколачивать, и она не разобьется, но, если ударить очень сильно, все равно может треснуть. В таком случае вы тоже умрете.

Дорри спокойно спросила:

– А у вас гибли туристы?

– Нет. – Но я тут же добавил: – Гибли у других. Ежегодно гибнет примерно пять человек.

– С такими шансами я играю, – серьезно сказал Коченор. – Но я не эту лекцию хотел послушать, Оди. То есть, конечно, я хочу услышать, как оставаться живым, но, наверно, вы все равно это бы нам рассказали, перед тем как мы выйдем из корабля. Я хотел узнать, почему для поисков вы выбрали именно этот маскон.

Старикашка с мускулистым телом молодого пляжника начинал меня беспокоить; у него неприятная привычка задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать. Конечно, я не случайно выбрал это место. Для этого потребовались пять лет изучения, множество раскопок и переписка стоимостью в четверть миллиона долларов, учитывая оплату космических расстояний, с такими людьми, как профессор Хеграмет с Земли.

Но я говорить об этих причинах не хотел. Мне хотелось проверить с десяток раскопок. И если это место как раз окажется удачным, Коченор получит с этого гораздо больше меня. Так говорится в контракте: сорок процентов нанимателю, пять процентов – проводнику, остальное правительству. Для него этого достаточно. А если здесь не повезет, я бы не хотел, чтобы он нанял другого проводника и отправился к остальным отмеченным мною местам.