Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

На всякий случай директор переместил глобус на пол рядом с собой. Мама нагнулась к Эльсе, из последних сил владея собой и стараясь не кричать.

– Эльса, милая, если ты расскажешь мне и директору, с какими детьми ты все время ругаешься, мы поможем тебе решить конфликт, и больше это не повторится.

Эльса смотрела на нее, сжав губы в тонкую линию. Царапины на щеке прекратили кровоточить, но светились, как тонкие неоновые лампы. Как будто ей на лицо вот-вот приземлится крошечный космический корабль.

– У стукачей не бывает друзей, – сообщила она.

Мама смотрела на нее раскрыв рот.

– Черт… Господи… Эльса! Кто тебе такое сказал?

– Интернет, – ответила Эльса, сложив руки на груди.

– Эльса, будь добра… – начал директор с гримасой, которую следовало понимать как улыбку.

– Сами будьте добры, – ответила Эльса без тени улыбки.

Директор взглянул на маму:

– Мы, то есть школьный совет и я, полагаем, что иногда Эльса могла бы просто уйти, когда почувствует, что назревает конфликт…

Не дожидаясь маминого ответа, Эльса встала и взяла с пола ранец. Она знала, что мама не будет ее защищать.

– Можно идти?

Тогда директор велел ей подождать в коридоре. С явным облегчением Эльса вышла из кабинета, а мама осталась просить прощения. Как же все это осточертело!

Она сбежала, в том-то и дело. Но директору такое говорить незачем. И вообще никому, потому что без толку. Единственное, что важно, – попасть домой, чтобы этот понедельник поскорее закончился.

Был последний урок перед обедом, и учитель – светлая голова – задал на зимние каникулы подготовить доклад на тему «Мой любимый литературный герой». Надо будет нарядиться этим героем и рассказать о нем от первого лица. Все тянули руку и по очереди выбирали себе героя, и учитель сначала заносил героя в список, а потом давал записку с его именем ученику. Разумеется, Эльсе хотелось быть Гарри Поттером, но его уже выбрал кто-то другой. Поэтому, когда очередь дошла до нее, она сказала: «Человек-паук». Мальчик, сидевший за ней, расстроился, потому что тоже хотел быть Человеком-пауком. И пошло-поехало.

– Ты не можешь быть Человеком-пауком! – крикнул мальчик.

– Извиняюсь, но я уже он! – ответила Эльса.

– Вот и извиняйся, – сказал мальчик.

– No problem! – фыркнула Эльса. Это было ее любимое английское выражение.

Тогда мальчик закричал, что Эльса не может быть Человеком-пауком, потому что «только мальчик может быть Человеком-пауком»! Тогда Эльса сказала, что он может быть девушкой Человека-паука.

Мальчишка толкнул Эльсу на батарею, а Эльса ударила его книгой.

И пусть скажет спасибо, никогда он не был так близок к литературе. Но тут прибежал учитель и стал их разнимать. Он сказал, что Человеком-пауком не будет никто, это герой фильма, а не литературный герой. Тогда Эльса вышла из себя чуть больше, чем это вообще возможно, и спросила учителя, слышал ли он об издательстве «Марвел». Оказалось, не слышал. «И эти люди работают в школе?» – воскликнула она в шоке. После уроков ей пришлось остаться для «разговора с учителем», хотя что это за разговор, когда говорит только один собеседник.

Эльса знает, она не такая, как все. Да-да, поэтому у нее нет друзей. Но ненавидят ее по другой причине, в школе много не таких, как все. В каждом классе как минимум два-три человека. Дело в том, что Эльса никогда не сдается. Вот за что ее ненавидят. Они понимают, что если не такие, как все, последуют ее примеру, то смогут устроить революцию. Поэтому остальные будут травить Эльсу до тех пор, пока она не даст задний ход. Пока не перестанет считать себя супергероем.

Парень со своими дружками поджидал ее за дверями. Суперспособность не сработала, потому что Эльса была зла. Тогда она натянула лямки ранца так, чтобы они обхватили ее, как маленькая коала, и бросилась бежать.

Бегала она хорошо. Все изгои прекрасно бегают. Один из мальчишек крикнул: «Хватайте ее!» – и за спиной раздался топот ног по заледеневшему асфальту. Послышалось их жадное дыхание. Она бежала так быстро, что коленки подскакивали до самых ребер.

Если бы не ранец, она бы успела перепрыгнуть забор и выбежать на улицу, тогда бы они ее не поймали. Но один из мальчишек схватил ее за ранец. Эльса могла бы выскользнуть и убежать, оставив его мальчишке.

Но в ранце лежало бабушкино письмо Монстру! Поэтому она обернулась и стала драться.

Как обычно, она закрыла лицо, чтобы мама не расстраивалась из-за ссадин и синяков. Но про ранец тоже не следовало забывать. Выбора не было. «Если можешь, выбирай битву сама! Но если битва тебя уже выбрала, бей врага по выключателю!» – любила повторять бабушка. И Эльса воспользовалась ее советом. Она неплохо дерется, хотя ненавидит насилие. Пришлось научиться. Поэтому они всегда нападают стаей.

Прошла, по крайней мере, вечность десяти тысяч сказок, прежде чем мама вышла из кабинета директора. Они молча шли по опустевшему школьному двору. Эльса села на заднее сиденье маминой «КИА», прижав к себе ранец. Мама выглядела очень несчастной.

– Эльса, пожалуйста…

– Пф! Он сам начал! Он сказал, что девочка не может быть Человеком-пауком!

– Да, но почему обязательно надо драться?

– Потому!

– Эльса, ты уже не глупенькая малышка. Ты все время просишь меня обращаться с тобой как со взрослым человеком. Поэтому прекрати отвечать как ребенок. Почему ты дерешься?

Эльса ковыряла резиновую прокладку в двери.

– Надоело убегать.

Обернувшись, мама попыталась нежно погладить раненую щеку, но Эльса отодвинулась. Мама вздохнула.

– Я уже не знаю, что делать, – сказала мама со слезами в голосе.

– Вот и не делай ничего, – пробормотала Эльса.

Мама дала задний ход и выехала с парковки. В машине выросла такая прочная стена молчания, какую только мать и дочь способны между собой воздвигнуть.

– А к психологу нам и правда стоит сходить, – сказала наконец мама.

Эльса пожала плечами.

– Whatever.

Это ее второе любимое английское слово. Мама не спрашивает, откуда она его знает.

– Я… Эльса, милая, я понимаю, что… тебе тяжело из-за бабушки. Смерть – это всегда тяжело.

– Ничего ты не понимаешь! – перебила ее Эльса. Она натянула резиновую прокладку со всей силы и отпустила ее так, что она шлепнула по стеклу.

Мама нервно сглотнула.

– Мне тоже тяжело. Не забывай, что это моя мама, а не только твоя бабушка.

Вне себя от ярости Эльса повернулась к маме: