Сарацинский клинок

– Давай их сюда! – загремел Рудольф. – Я хочу посмотреть на эту девку!

Донати вошел, ведя Марию за один палец – рыцарская манера, которую он перенял у благородных господ и дам. Огромный пес, натасканный на травлю кабанов, вылез из-под стола, где он и другие собаки глодали кости, которые им бросал барон. Донати заметил, что в зале воняет. Камыш и солома, устилавшие каменный пол, не менялись целый год, и животные щедро усеяли их блохами и другими паразитами. На насесте около двери кричал кречет барона, а ястреб баронессы и ее попугай, привезенный ей сарацинским лекарем с южного побережья Сицилии, тоже не прибавляли чистоты и приятных запахов, загаживая пол под своими насестами пометом.

День был уже в зените, но факелы из смоленых сосновых веток горели, распространяя отвратительно пахнущий дым, ибо замки строили для обороны, а не для того, чтобы наслаждаться светом и воздухом.

Барон Роглиано бросил только один взгляд на Марию, стоявшую перед ним с потупленными глазами, и встал. Пошатываясь, как пьяный, он шагнул к ней и, схватив ее за подбородок огромной сильной рукой, приподнял ее лица

– Клянусь Господом Богом, – проревел он, – хорошенькая девка, а, Бриганда? Жена, посмотри на ее лицо. Клянусь Святым Хильдебрандом, готов держать парк, что она не низкорожденная!

Баронесса пожала плечами.

– Она смуглая как мавританка, – с ехидством произнесла она. – Готова поспорить, что ее мать была в более чем дружеских отношениях с каким-нибудь нечестивым сарацином.

Донати глянул на мать Марии. Старая женщина чуть покраснела под загаром, но баронесса не обратила на нее никакого внимания.

– Мой господин сказал мне, – обратилась она к Донати, – что ты хочешь жениться. Теперь я знаю, почему мой мерин за две недели потерял три подковы. У тебя другое на уме, да, Донати?

– Простите меня, милостивая госпожа, – пролепетал Донати.

– О, я прощаю тебя, – засмеялась госпожа Бриганда. – Хотя и не одобряю твоего выбора. От такой хилой девки ты не получишь крепких сыновей. Кто будет у нас кузнецами, если твои сыновья унаследуют не твои, а ее руки?

– Во имя неба, Бриганда, перестань мучить парня, – прервал ее барон. – Мне нравится, как она выглядит. Но замужество дело серьезное, и я хочу задать ей несколько вопросов. Как тебя зовут, дитя мое?

– Мария, – прошептала она.

– Мария… хорошее имя. Я надеюсь, что ты будешь достойна его, ибо это имя Матери нашего Господа. Часто ты ходишь слушать мессу?

– Каждое воскресенье и все праздники, – сказала Мария. – И кроме того, иногда хожу на раннюю мессу перед тем, как выйти в поле

– Хорошо сказано, – пророкотал барон. – И ты по пятницам исповедуешься нашему доброму падре и причащаешься телом и кровью Господа?

– Да, господин, – отвечала Мария.

Рудольф наклонился так, что его тяжелое лицо оказалось совсем рядом с лицом Марии.

– Ты все еще девственница? – прорычал он.

Мария вся сжалась и побледнела.

– Да, мой господин, – прошептала она. – Но то, что господин задает мне такой вопрос, наполняет моё сердце болью.

– Ни в чем нельзя быть уверенным, – проворчал он. – Нынче все молодые стремятся прямо в Чистилище. Я имею в виду и многих высокорожденных.

Он глянул на родителей Марии, покорно стоявших позади молодой пары.

– Девка говорит правду? – прорычал он.

– Да, господин, – дрожащими голосами отозвались они.

– Отлично, – сказал барон Рудольф. – Я дам вам разрешение на брак. Пусть церемония состоится в моей часовне в ближайшее воскресенье, служить будет отец Антонио. Я окажу тебе честь, Донати, и сам буду присутствовать. Потому что, видит Бог, ты хорошо служишь мне!

– Благодарю вас, господин, – сказал Донати.

Потом он и Мария поцеловали руку барона, которую тот протянул им. Барон оказался настолько милостив, что прошел с ними по залу и даже пожелал им удачи, что обычно позволял себе только в отношении равных ему. Но они еще не ушли достаточно далеко, чтобы не слышать его громкий голос, когда он обернулся к Джулиано и сказал:

– Хорошенькая девка, а, прохвост? У меня появилось желание использовать мое Jus primae noctis.[2 - Право первой ночи (лат.). – Здесь и далее см. Примеч. авт. Право первой ночи было старинным феодальным обычаем. Однако надо признать, что в большей части Европы феодалы очень редко пользовались им. Дюран в своей книге “Век веры” (с. 556) цитирует три авторитетных источника, описывающих этот варварский обычай. Заинтересованный читатель найдет эти описания весьма примечательными.]

Джулиано засмеялся.

– Боюсь, господин, что у Донати достаточно денег, чтобы выкупить свою невесту.

– Кому нужны его медяки? – проревел барон. – Девочка хорошенькая. У нее прелестное лицо и складненькая фигурка. Я буду держаться буквы закона, Джулиано.

Джулиано явно забеспокоился.

– Это вызовет недовольство, господин, – сказал он. – Никто в здешних местах за последние сто лет не использовал это право.

– Здесь я барон! – загремел Рудольф. – И я использую это права

Мария посмотрела на Донати.

– О чем он говорит? – прошептала она.

– Я не понимаю, – отозвался Донати, – но мне не нравится, как это звучит. Я знаю, это по-латыни… – Он сосредоточенно напряг лицо и стал повторять снова и снова: – Jus primae noctis, Jus primae noctis…

– Почему ты повторяешь эти слова? – спросила Мария.

– Чтобы запомнить их. Когда я увижу отца Антонио, я скажу их ему, а он объяснит мне, что они значат…

– Ты тогда придешь и расскажешь мне? – спросила Мария.

– Конечно, моя птичка, – отозвался Донати.

* * *

Однако он увидел отца Антонно только в середине следующего дня, когда тот шел по внутреннему двору. Донати подошел к священнику, держа в руках шапку, и остановился перед ним.

Отец Антонио улыбнулся, глядя на этого большого, простодушного, как ребенок, парня.

– Ну что, Донати? – спросил он. – Я слышал, что ты берешь Марию в жены. Ты сделал верный выбор, сын мой. Она хорошая и ласковая девушка. Она будет тебе хорошей женой…

– Благодарю вас, святой отец, – сказал Донати. – Отец…

– Да, Донати?

– Что означают слова Jus primae noctis?

Отец Антонио уставился на него.