История маленького лорда

Сквозь сон слышалось ему, что мисс Вивиан с ним прощается. Она уезжала.

– Прощайте, Фаунтлерой, – говорила она, целуя его. – Спокойной ночи!

Седрик старался открыть глаза, но не мог и сонно пробормотал:

– Доброй ночи! Я так рад, что увидел вас… – и крепко заснул.

Как только все гости разъехались, мистер Хэвишем подошел к безмятежно спящему мальчику. Поверенный долго глядел на него с озабоченным видом и усиленно тер себе подбородок.

– Ну, Хэвишем, что случилось? – раздался вдруг за спиной резкий голос графа. – Что за странное происшествие?

Мистер Хэвишем обернулся, продолжая тереть себе подбородок.

– К сожалению, я должен сообщить вам, милорд, очень неприятное известие… Мне очень жаль, что принес его я…

Граф еще раньше заметил мрачное настроение поверенного и находился в отвратительном расположении духа.

– Зачем вы смотрите так упорно на мальчика? – раздраженно крикнул он. – Весь вечер вы глаз с него не спускали, точно ворон какой!.. Какое отношение может иметь ваше известие к лорду Фаунтлерою?

– Оно именно к нему-то и относится, милорд! – отвечал мистер Хэвишем. – Если верить тому, что я услышал, то перед нами спит не лорд Фаунтлерой, а только сын капитана Эррола. Настоящий же лорд Фаунтлерой – сын вашего старшего сына Бевиса – в эту минуту находится в Лондоне, в гостинице.

Граф вцепился в ручку кресла, так что выступили вены на руках, его старое суровое лицо покрылось мертвенной бледностью.

– Это ложь! – закричал он. – Вы с ума сошли! Кто это вам наврал?

– Нет, это не ложь, – возразил мистер Хэвишем, – к несчастью, это правда. Нынче утром явилась ко мне какая-то женщина. Она сказала, что Бевис тайно женился на ней в Лондоне шесть лет тому назад. Она показывала даже брачное свидетельство. Через год после свадьбы они поссорились, он дал ей денег, чтобы она оставила его. У нее есть от него сын пяти лет. Она американка и очень низкого сословия, совершенно необразованная и недавно только узнала о правах своего сына. Она обратилась к адвокату и выяснила, что ее сын настоящий лорд Фаунтлерой и наследник Доринкорта. И она, конечно, требует, чтобы его права были признаны.

Кудрявая головка зашевелилась на подушке, но Седрик не проснулся. Он повернулся лицом к графу как будто для того, чтобы дед мог лучше его видеть.

Горькая улыбка тронула губы графа.

– Я не поверил бы ни единому слову из всей этой сплетни, если бы не знал, что Бевис был способен на всякую подлость: это на него похоже, он всегда меня позорил. Вы говорите, это вульгарная, необразованная особа?

– Она вряд ли в состоянии написать свое имя. Она абсолютная невежда и, видимо, заботится только о деньгах. Она чрезвычайно хороша собой, но… – Старого поверенного передернуло.

Вены на висках графа вздулись, холодный пот выступил на лбу. Он вынул платок, обтер себе лицо и горько сказал:

– А я… я еще возмущался другой женщиной… матерью этого ребенка! Я отказывался признавать ее… а она умеет подписать свое имя… Поделом мне!

Граф вскочил и начал ходить взад и вперед по комнате, ожесточенно ругаясь. Его трясло от бешенства, на старика было страшно смотреть. Но мистера Хэвишема поразило, что, несмотря на сильный приступ ярости, он ни на мгновенье не забывал о присутствии спящего ребенка и ни разу не повысил голоса, чтобы не разбудить его.

– Я должен был этого ожидать, – повторял он. – Они всегда меня позорили, Я не верю этой сказке… Буду бороться до последней возможности… Но как это похоже на Бевиса!

Старик как-то разом осунулся и казался сломленным и растерянным. Он подошел к спящему ребенку и остановился перед ним.

– Кто бы мог подумать, – произнес он глухо, – что я так привяжусь к мальчику? Я сам этого не ожидал. Я всегда терпеть не мог детей, а своих собственных еще больше, чем чужих. Меня никто в жизни не любил… – прибавил граф с горькой улыбкой, – а Седрик любит, он не боится меня, доверяет мне… Он с достоинством занял бы мое место, он сделал бы честь нашему имени…

Старик нагнулся и с минуту смотрел на спокойное, счастливое лицо спящего мальчика. Он сурово сдвинул брови, но взгляд его не был суров. Откинув волосы со лба Седрика, граф отвернулся и позвонил.

– Возьмите, – сказал он изменившимся голосом вошедшему лакею, – лорда Фаунтлероя, осторожнее на руки и отнесите в спальню…

11. Гоббс и Дик

Когда юный друг мистера Гоббса простился с ним и уехал в Англию, где сделался лордом Фаунтлероем, торговец бакалейными товарами имел достаточно времени, чтобы осознать, что между ним и его маленьким приятелем лег Атлантический океан. Он сильно затосковал. Мистер Гоббс был человек одинокий, бессемейный, не слишком образованный и знакомств ни с кем не заводил. Единственным его развлечением служило чтение газет и ведение своих счетов, но и в этом последнем деле Гоббс был тоже довольно слаб. Седрик, научившись складывать, пытался помочь своему другу. К тому же мальчик с необыкновенным вниманием слушал, как мистер Гоббс пересказывал ему газеты, они оживленно обсуждали дела в Америке и в Англии. Поэтому неудивительно, что Гоббс сильно ощущал отсутствие мальчика. На первых порах старик все надеялся, неизвестно почему, что Седрик скоро вернется и что в один прекрасный день он оторвется от газеты и увидит Седрика в дверях своей лавки. Вот-вот, думалось ему, мальчик войдет и скажет: «Здравствуйте, мистер Гоббс! Как сегодня жарко!»

Но дни, недели проходили, мальчик не возвращался, и Гоббс все сильнее и сильнее скучал. Даже газеты уже не так его интересовали, некому было их пересказывать. Он клал их себе на колени и уныло глядел на высокий табурет Седрика, где остались следы маленьких каблучков: Седрик имел привычку болтать ногами, слушая Гоббса. После этого старик вынимал свои золотые часы, открывал их, читал надпись, сочиненную Седриком, и захлопывал опять крышку. Вечером, когда запиралась лавка, Гоббс шел гулять по улице, доходил до дома своего маленького друга, читал объявление: «Отдается внаем», грустно закуривал трубку и возвращался домой.

Так прошло две или три недели. Скука одолевала Гоббса, и ему пришла на ум счастливая мысль – познакомиться с Диком, чистильщиком сапог. Он знал его по рассказам Седрика и надеялся разогнать с его помощью тоску, разговаривая об их общем друге.

Итак, в один прекрасный день, когда Дик усердно чистил прохожим сапоги, к нему подошел низенький толстый лысый человек и так пристально уставился на вывеску, которая гласила: «Профессор Дик Типтон, несравненно чистит сапоги», – что Дик спросил его:

– Какой прикажете ваксой, сэр?

Толстяк молча выставил ногу и сел. Дик принялся чистить его сапог.

– Откуда у вас это? – спросил толстяк, переводя взгляд с Дика на вывеску и обратно.

– От моего друга, маленького мальчика. Он мне подарил все, что нужно для моего ремесла. Он теперь в Англии и скоро попадет в лорды.

– Это, наверное, лорд Фаунтлерой, – медленно произнес мистер Гоббс, – который со временем будет графом Доринкортом?

Дик уронил щетку.

– А что?.. Разве вы его знаете? – быстро спросил он.

– Я его знаю с самого рождения, – отвечал Гоббс, вытирая раскрасневшееся лицо. – С самого рождения!

Он пришел в сильное волнение. Вынув золотые часы, он открыл их и показал надпись Дику.

– Смотрите! Уезжая в Европу, он подарил мне эти часы на память. «Я не хочу, чтобы вы меня забыли», – сказал он мне, но я всегда бы его помнил, если бы даже он ничего не подарил. Это был такой приятель, какого бы никто не забыл!

– Это был лучший парень, какого я знал! – воскликнул Дик. – Я однажды достал его мячик из-под копыт, и он этого никогда не забывал. Каждый раз, когда он проходил здесь со своей матерью или с няней, то всегда говорил: «Привет, Дик!» – точно взрослый, а сам-то был кузнечику по колено. Веселый был парнишка!

– Так, так, – сказал мистер Гоббс, – жаль, что из него выйдет граф. Он мог бы быть украшением любой лавки и даже целого торгового дома! – И бакалейщик грустно покачал головой.

Они долго беседовали с Диком, и было решено, что Дик на другой день вечером придет в гости в лавку мистера Гоббса. Дик был очень польщен приглашением человека, у которого была собственная лавка, лошадь и тележка.

– А вы знаете что-нибудь про графов и про замки? – спросил Гоббс. – Хотелось бы иметь о них какие-нибудь подробные сведения.

– Я видел про них повесть в журнале, – отвечал Дик, – она называется «Месть графини Мей». Очень запутанная вещь!

– Принесите мне ее, когда придете. Я заплачу. И вообще все, что найдете о графах и лордах.

Это было начало новой дружбы. Когда Дик пришел в лавку, мистер Гоббс принял его очень радушно, посадил на стул около бочонка с яблоками и, указывая на них, сказал: «Не угодно ли!»

Сам он тут же принялся просматривать журналы, принесенные Диком, и только немного спустя они разговорились. Гоббс показал Дику высокий табурет со следами каблучков Седрика,

– Он всегда сидел на этом самом табурете, – говорил Гоббс. – Вот это следы каблуков лорда! Со временем это будут следы каблуков графа Доринкорта!..