Гении исчезают по пятницам

…Грудная полость и органы шеи.

Реберные хрящи рассекаются легко. Переломы ребер на уровне четвертого, пятого с обеих сторон в месте прикрепления к грудине. В переднем средостении кровоизлияний нет. Легкие тотчас по вскрытии грудной клетки медленно спадаются. Спаек в плевральных полостях нет. Жидкости в полостях тоже нет.

Околосердечная сумка целая, в ее полости содержится небольшое количество прозрачной желтоватой жидкости. Из полости сердца и крупных сосудов выделяется жидкая кровь. Сердце обычной формы, размеры его 9?9,5?5 сантиметров, вес 300 граммов. Эпикард не содержит жира. На поверхности сердца кровоизлияний нет. Тверхстворчатый клапан пропускает три поперечных пальца. Двухстворчатый – два пальца. Стенки клапанов тонкие, эластичные, подвижные. На внутренней оболочке сердца кровоизлияний нет. Толщина мышцы левого желудочка 1,8 сантиметра, толщина мышцы правого желудочка 0,4 сантиметра. Венозные сосуды на разрезах зияют, стенки их на разрезах зияют, стенки их неравномерно незначительно утолщены за счет бляшек. Мышца сердца на свежем разрезе дряблая, тусклая, с множественными мелкими белесоватыми участками. Внутренняя поверхность аорты желтого цвета с небольшими бляшками, ширина дуги аорты на разрезе 7,5 сантиметров. Ширина легочной артерии под клапаном 7 сантиметров. Клапаны аорты и легочной артерии тонкие, эластичные, подвижные…

…Органы брюшной полости без повреждений…

…Черепная полость…

Извилины мозга и борозды между ними выражены. Ткань мозга на разрезе обычного строения. В боковых желудочках мозга свежая, прозрачная жидкость. Границы между серым и белым веществом выражены хорошо. Очагов кровоизлияний, размягчений, опухолевидных образований на плоскостях разрезов не обнаружено.

…Оставлено: кровь для судебно-токсикологического исследования, кусочки органов для гистологического исследования…»

– Ну что, вопросы есть? – справился Борис.

Ирина только отрицательно качнула головой и взялась за следующую страницу.

«Р е з у л ь т а т ы л а б о р а т о р н ы х и с с л е д о– в а н и й.

При судебно-токсикологическом исследовании крови от трупа гражданина Кропоткина Н. Н. найден НПВС (диклофенак) в количестве: в крови – 5 %, антиаритмики в количестве: в крови – 5 %, сердечный гликозид в количестве: в крови – 1 %.

При микроскопическом исследовании внутренних органов от трупа гражданина Кропоткина Н. Н. обнаружено:

Сердце: в эпикарде жира нет, кровоизлияний и инфильтраций нет, ход мышечных волокон прямой, мышечные волокна набухают, очертания их неправильной формы, поперечная исчерченность смазана, ядра кардиомиоцитов разбухшие, в форме пузырьков, стенки мелких артерий набухают, они атеросклеротически изменены, имеются бляшки, наблюдается выраженная инфильтрация лейкоцитами, имеется демаркационная зона.

Головной мозг: ствол – перивакулярные пространства расширены; кора – оболочки тонкие…»

– Ну вот видишь, обширный трансмуральный инфаркт.

– Нет, Боря, что-то здесь не так… Может, у меня опыта не хватает понять или слов – объяснить, но на практике в кардиологии я видела десятки инфарктных больных и здесь, поверь мне, была по ходу реанимации какая-то странность, несуразность, что-то, чего не должно было быть, не могло быть!..

– Ириш, ты, по-моему, циклишься. Да пойми ты, даже если бы на твоем месте была кардбригада со всем нужным оборудованием, у него, – Борис ткнул пальцем в протокол, – не было ни шанса. Се ля ви, как говорят французы.

– Борис, а ты сможешь мне копию сделать?

– Ты мазохистка!

– Несмешно. Понимаешь, я чувствую, что это не просто инфаркт. Это как шестое… седьмое чувство!

– Да сделаю я тебе копию. Даже без пива сделаю. Ну разве что за ма-а-аленькую такую бутылочку…

Сыщики

В портфеле Эренбурга лежал фотоаппарат «Никон» со свежезаряженной пленкой, зонт, связка ключей, электронная записная книжка, пластиковый многостраничный чехол для визиток и блокнот в кожаной обложке. К обложке обычной канцелярской скрепкой изнутри были пришпилены три стодолларовые купюры. И листов пять исписаны стенографическими иероглифами и изрисованы непонятными схемами опять же со стенографическими пометками. Никаких документов, удостоверяющих личность владельца, внутри не было, иначе пенсионер Иванов конечно же не понес бы портфель сыщикам, а отыскал бы (с его-то талантами) Эренбурга в больнице и вернул вещь лично.

Прежде чем отдавать находку Барбаре Леви, Денис решил расшифровать стенографические записи. Они могли быть не только черновиком сенсационного репортажа, но и ключом к загадке нападения на Эренбурга.

Расшифровкой занялся Макс, а Денис с Николаем вначале изучили визитки (их было около сотни) и обнаружили среди прочих карточку академика Беспалова, участника той передачи «Эврика», которую Денис видел в записи дома у журналиста. Очевидно было предположить, что с Беспаловым Эренбург встречался, причем незадолго до нападения, но пока сыщики не были на сто процентов уверены, что избиение журналиста вызвано исключительно его изысканиями в области убийств ученых, беспокоить академика не стоило.

Денис повертел в руках связку ключей:

– Похоже, от квартиры. Во всяком случае, вот этот большой точно от железной двери.

– Слушай, – вспомнил Николай, – Лидочка же говорила, что ключи Эренбург носил на цепочке с карабином, цеплял на ремень. А эти без цепи, и их всего три: от двух дверей и от подъезда, наверное…

– Нет, в подъезде кодовый замок.

– Ладно, неважно. Но ключа от кабинета, стола и сейфа на работе тут все равно нет.

– Ты это к чему? – не понял Денис.

– К тому, что злодеи, когда напали на него и не увидели портфеля, забрали те ключи на цепи. Решили, что он портфель домой занес, и пошли на квартиру. А ключики-то не те оказались.

– Логично. Ну что ж, еще один аргумент в пользу того, что били его из-за репортажа.

Просмотрели электронную записную книжку. Телефонов на каждую букву имелось по нескольку десятков. В подавляющем большинстве женские имена с короткими примечаниями в скобках, вроде «Света (желтые штаны)», «Марина (водка с лимоном)» или «Дарья (биофак)». Имена повторялись, и памятки в скобках, очевидно, позволяли Эренбургу не путаться в своих многочисленных знакомых. С той же целью списки не были строго отсортированы по алфавиту, то есть последние записи были последними по времени.

– Н-да, – хмыкнул Николай. – Бабник он действительно знатный. Поговорить бы с этими Танями-Дашами, узнать, что он им такого на уши грузил, что они ему, толстому, прыщавому, телефончики на раз выдавали?..

– С кем и в самом деле нужно поговорить, – заметил Денис, – так это с Альбиной, которой он собирался перезвонить в вечер нападения. Он ведь, возможно, перезвонил, а возможно, и встретился с ней. И мог сказать что-то заслуживающее нашего внимания.

– Ага, – кивнул Щербак. – Или она сама могла что-то странное заметить или почувствовать. Потому как рядом с последней Альбиной тут стоит плюс, и таких плюсов я насчитал на всю книжку штук пятнадцать, не больше. Можно предположить, что этим знаком Эренбург помечал особо незаурядные экземпляры. Например, интеллектуалок, не поддавшихся его чарам с первого раза.

– Ну звони. Заодно она тебе аргументированно объяснит (если она интеллектуалка), в чем феномен Эренбурга. Глядишь, овладеешь, и на тебе женский пол начнет гроздьями виснуть.

– Звоню. – Николай набрал номер. – Альбина? Здравствуйте. Меня зовут Николай, мы не знакомы, но мне очень нужно поговорить с вами о Константине Эренбурге. Припоминаете такого?

Денис усмехнулся и пошел варить кофе. Беседа Щербака с дамой – это надолго. В телефонных разговорах Николаю равных нет, и слова льются живо и остроумно, и даже голос преображается: вибрирует так чувственно, проникновенно. Если бы можно было только телефоном и ограничиться, Щербак по количеству покоренных сердец давно бы уже Эренбурга переплюнул, но вживую женщины его почему-то не особенно ценят.

– …Нет, я не его коллега. С Константином случилось несчастье, вы знаете?.. Да, об этом я тоже хотел поговорить… Нет, это не настолько срочно, но лучше не откладывать…

Он зажал ладонью трубку и поинтересовался:

– Она предлагает встретиться прямо сейчас, соглашаться?

– Езжай, конечно, – кивнул Денис.

– А как же стенограмма? Вдруг там что-нибудь такое, что нужно с ней тоже обсудить?

Денис только отмахнулся:

– Ну будет повод еще раз встретиться.

– Хорошо, – сказал Николай в трубку, – я подъеду через тридцать минут.

Николай Щербак

Альбина оказалась суровой блондинкой лет тридцати. Она работала редактором в Останкине, носила очки и, наверное, в самом деле была интеллектуалкой. Николай даже струхнул вначале: не пошлет ли подальше из-за несоответствия в умственном развитии. Но опасения оказались напрасны, Альбина была настолько обеспокоена здоровьем Эренбурга, что на Николая как личность, похоже, не обращала внимания в принципе. Ее интересовала только информация: где он, что с ним, насколько это серьезно?..