Объявляется посадка на рейс…

Они попросили показать им ближайшую гостиницу.

Он опять усадил их машину, которая через две минуты остановилась возле трехэтажного каменного здания напротив мечети. По обе стороны входных дверей были вертикальные светящиеся надписи на турецком и английском языках «Аль Нахиль». Встретивший их в холле мужчина в светлых брюках и рубашке с короткими рукавами оказался владельцем гостиницы и одновременно исполнял обязанности портье. Не переставая расточать приветливые улыбки новым постояльцам, он завел оживленную беседу с капитаном.

– Он говорит, что в европейском понимании этого слова одноместных номеров нет, – объяснил Орхан. – Есть большая комната, разделенная перегородкой на две части. Если это вас устроит…

– Прекрасный вариант, – кивнул Андрей, не спрашивая Изабеллу. Та посмотрела на него с деланным возмущением, однако ничего не сказала.

Позади гостиницы имелась маленькая автомобильная стоянка, куда Орхан загнал прокатный «Мицубиси». Он же помог принести дорожную сумку Изабеллы, после чего распрощался, оставив свою визитку:

– Можете звонить мне в любое время дня и ночи.

Номер на втором этаже представлял собой большую комнату, разделенную на две части деревянной резной перегородкой, примерно на метр не достигавшей потолка. Скорее, она выполняла роль ширмы. По обе стороны ее висели кашпо с искусственными цветами. В одной части стояла широкая кровать, в другой – диван и тумба с телевизором. Окна были наглухо закрыты резными ставнями. Верхнего света не было, горели бра и настольная лампа. Слышался неизменный шелест кондиционера.

– Ладно, потом разберемся, – оглядевшись, сказал Корешков. – Считаю, сначала нам необходимо поесть. Шутки шутками, а ведь мы сегодня не обедали.

– В отеле есть ресторан?

– В принципе, есть. Маленький и весьма скромный на вид. Зато рядом, на берегу, я заметил более романтическое заведение. Зачем же в такую погоду нам сидеть в помещении?

Хартвуд безропотно согласилась, и вскоре партнеры ужинали в приморской рыбачьей таверне. Простой дощатый стол стоял под открытым небом, почти на причале, у которого покачивались на волнах лодки и рыбачьи суденышки. На веранде таверны группка мужчин азартно смотрела по телевизору футбол – транслировался матч итальянского чемпионата.

Андрей сказал:

– Здесь настолько курортная обстановка, что очень досадно работать. Обидно до слез.

Сыщики заказали свежие овощи, салат из брынзы с маслинами, жареную рыбу, название которой установить не удалось, и вино. Официант принес примерно литровый кувшин розового вина и два стакана толстого стекла. Как это часто бывает на юге, внезапно сумерки сменились темнотой. На столе в широком стеклянном светильнике горела свеча.

Слегка утолив аппетит и жажду, они заговорили об итогах дня.

– Не похоже, что в этом доме стряслось большое горе, – сказала Изабелла. – Старик выглядел в высшей степени спокойно.

– Так-то оно так, только это еще ничего не значит. На Востоке не принято открыто выражать чувства, особенно печальные, да к тому же при незнакомцах.

– Вдобавок при неверных. Чувства скрывал, однако на словах он о своем горе говорил много.

– Меня это, кстати, весьма удивило, – сказал Андрей, наливая вино в оба стакана.

– Дом довольно зажиточный по местным меркам.

– Да, хорошая избушка, – согласился Корешков. – Семья явно не бедствует. Непонятно, зачем Кемалю нужно было наниматься в Россию строительным рабочим. К тому же здесь имеется деловой старший брат.

– У меня тоже возник этот вопрос. Но, может, в России так хорошо оплачивается труд строителей, что это все сделано на присланные им из Москвы деньги?

– Вряд ли. Шестьсот – семьсот долларов в месяц. К тому же коллеги Кемаля сказали, что работник из него никудышный. Значит, получается и того меньше. – Андрей отхлебнул вина. – Старичок, разумеется, все знает. Только нам не вытянуть из него ни слова. Тем более что мы иностранцы и беседуем в неофициальной обстановке. При самом хорошем переводчике всегда можно лгать напропалую, а потом сказать, будто чего-то не понял.

– И про то, что у них в доме нет телефона, старик, наверняка, врет.

– Как сивый мерин. Чтобы в наши дни тут у кого-то не было телефона. Я успел заметить, что сопливые детишки тут ходят, а на шее, на шнурочке, висит мобильник. Старики в сквере возле кладбища сидели, и каждый в руках держал мобильник. Цивилизованная страна, о чем тут говорить.

Теперь Изабелла отхлебнула вина. После паузы она сказала:

– Я почти уверена, Андрей, что мы имеем дело или с хитрым мошенничеством, или с актом терроризма. Если то либо иное преступление каким-то образом связано с семьей Кемаля, то у его отца должны быть очень серьезные основания, чтобы пожертвовать жизнью одного из сыновей.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь о связи преступления с семьей?

– Я имею в виду, что оно организовывалось при их участии. Не знаю уж, активном или пассивном, только без них тут, похоже, не обошлось.

Некоторое время Корешков помолчал, задумчиво глядя в сторону моря, заметного лишь возле берега, куда достигал свет фонарей с набережной, а дальше скрывавшегося в ночном мраке. После паузы он сказал:

– Мне кажется, перво-наперво нам нужно разыскать Сафара, старшего сына Кемаля. Его следы должны быть в стамбульском отделении «Интернейшенал Иншуренс», там застрахован тот «Боинг». Если семья хочет получить страховку, значит, Сафар должен был обязательно обратиться туда. Сам или через адвокатов – это значения не имеет. В любом случае его координаты там имеются, значит, можно установить с ним контакт.

– Только не нужно идеализировать обстановку. Это все мы сможем сделать только при условии, если получением страховки действительно занимается именно он. Однако я не удивлюсь, если старый Кемаль придуряется и пустил нас по ложному следу. С него станется.

– Все равно нам пока в Текирдаге делать нечего.

– Это точно, – засмеялась Изабелла, – хотя здесь так хорошо, что дальше некуда. Чудесный воздух, прекрасное море, наверняка, пляж на загляденье. А делать – ровным счетом нечего. Вот ведь какая беда. Может, прямо сейчас отправимся в Стамбул, где дел выше головы?

– Переночуем в гостинице, – сказал Андрей. – Поедем рано утром, до солнцепека.

– Меня это вполне устраивает. Только давай еще немножечко посидим. Здесь так уютно и тихо. И не будем говорить о делах.

Они не торопясь закончили ужин, после чего вернулись в свой отель. Когда они проходили через холл, сидевшие за стеклянной стеной, на эстраде ресторанчика, музыканты заиграли «Турецкий марш» Моцарта. Они знали, что европейцам нравится эта музыка.

Глава 5

НОЧНОЙ ВИЗИТ

Остановившись на пороге номера и окинув командирским взглядом помещение, Корешков произнес тоном, не терпящим возражений:

– Кровать твоя, я буду спать на диване.

– Ой, ну зачем же такая жертва! – притворно ужаснулась Изабелла. – По-моему, тут больше чем достаточно места для троих.

Андрей не понял и спросил:

– Кто будет третий?

– Обоюдоострый меч, который ты положишь между нами, – с невозмутимым видом ответила Хартвуд. – А в принципе, можно вполне обойтись и без этого холодного оружия. Я не собираюсь приставать к тебе. И приношу свои извинения за вчерашнее.

– Этими проникновенными словами мисс Хартвуд поистине растопила мое черствое сердце, – улыбнулся Андрей и уже серьезным тоном добавил: – Только, пожалуйста, не принимай ничего предосудительного на свой счет. Ты, мало сказать, красивая. Ты – очень красивая, ты – суперженщина…

– Ладно, не напрягайся, – прервала его излияния Изабелла, – я все поняла. Это я с виду только глупая, а на самом деле очень умная. Вдобавок у меня нет ни малейших признаков склероза. Я прекрасно помню про пепел Клааса, который стучит в твое сердце. Даже если ты дал обет воздержания до тех пор, пока не свершится возмездие, я не собираюсь над тобой смеяться.

– Но ведь в твоих глазах я выгляжу смешным, – пытался было возразить Корешков, однако в ответ Изабелла махнула рукой:

– Не комплексуй, дорогой российский друг. Я вовсе не считаю, что ты идеалист или идиот.

– Если говорить начистоту, дело не только в возмездии. Так уж получилось, что сердце мое сейчас занято. Причем моя любимая женщина наша – с тобой коллега, сотрудница латышской полиции. Мы, кстати, и познакомились, тоже ведя совместное расследование одного дела. Но самое интересное заключается в том, что она сейчас находится здесь, можно сказать, на расстоянии вытянутой руки – в Турции, на курорте в Анталии, где с нетерпением ожидает моего приезда. Мы договаривались вместе провести отпуск.