Убийственная красота

– Из городской прокуратуры. Криминалисты установили, что характер взрывного устройства в обоих случаях почти идентичен. Сегодня я объединяю оба дела в одно производство. Руководитель следственно-оперативной группы – ты.

– А Слава?

– Подключай Грязнова. Естественно. Куда ж вы друг без друга? Звони на Новокузнецкую, получи материалы по обоим делам. Ознакомься…

– Спасибо, товарищ начальник. Ни за что бы не догадался ни позвонить, ни ознакомиться…

– Да что с тобой сегодня? – Костя повысил голос и зашевелил бровями.

– Извини. Что-то я и вправду не в себе маленько.

– Так приди в себя. Все. Я вас, Александр Борисович, больше не задерживаю.

Костя уставился глазами в лежащие на столе бумаги. Александр поднялся и вышел.

Прошел мимо Клавдии, изумленной невниманием к своей особе, прошел длинным коридором, кивком отвечая на приветствия коллег, закрылся в собственном кабинете. На душе было мерзко.

И что это он прицепился к Косте? Почему обижает боевую подругу Клаву холодным равнодушием? И, наконец, отчего его раздражает собственная жена, безупречная Ирина Генриховна?

Невозможно было признаться себе, что виной всему тонкая девочка Настя. Девочка, годящаяся ему в дочери. Которую он не видел с той минуты, когда она вышла из его машины и исчезла за поворотом, взмахнув на прощание рукой в браслетах. Девушка, о которой думал непрестанно вот уже несколько дней.

Через пару часов в кабинете Турецкого появился «важняк» из городской прокуратуры, Томилин.

Они были знакомы, пересекались не раз по разного рода служебным делам. Москва – город маленький. Александр приветливо улыбнулся, поднялся навстречу коллеге.

– Привет, Турецкий! – с некоторой долей не то фамильярности, не то пренебрежения поздоровался гость, пожимая протянутую руку.

Александр помнил, что коллега и соратник отличается некоторым гонором. Да к тому же, видимо, обижен, что дело о взрывах передано в Генпрокуратуру. Что как бы означало несостоятельность городского ведомства. Вот ведь парадокс: казалось бы, снимают с тебя тяжкую ношу расследования возможного «висяка» – так радуйся! Ан нет, лицо следователя – сама холодность и неприступность. Ясно, обижен. Саша и сам был таков. И сам бы обиделся в подобной ситуации. Поэтому попытался разрядить обстановку и принял предложенный тон общения.

– Здорово, Томилин. Садись, дружище. Вот не было у бабы забот, так купила порося. Кому это надо: у опытного следака забирать дело и передавать другому…

– Не менее опытному, – закончил Томилин и слегка улыбнулся.

Лед был растоплен.

– Ладно, мы предполагаем, а там… – Турецкий указал пальцем вверх, – располагают. Давай рассказывай, показывай.

– С чего начать? Ну пожалуй, с данных экспертизы.

«Верно, начинаешь с главного», – отметил про себя Турецкий.

– Так вот, по данным взрывотехнической экспертизы оба взрывных устройства, то есть то, в результате действия которого погиб Климович, и то, что не сработало у дверей квартиры Литвинова, – практически идентичны. В обоих случаях использован пластит одинаковой мощности, в обоих случаях упакованный в пластиковую коробочку. Знаешь, такие коробочки скрывают проводочки обычных дверных звонков. Висят в квартирах.

– А висели?

– Одно – снаружи двери в квартиру Литвинова, на стене лестничной площадки. Другое – на двери в подъезде дома, где проживал Климович.

– Первый взрыв не прогремел, как нам известно. Почему?

– Литвинов эту коробочку обнаружил. И вызвал милицию.

– Кто приезжал?

– Из линейного отдела. Пятьдесят первого. Но когда они приехали, устройство уже было обезврежено.

– Кем?

– Электриком.

– Не понял?

– Вот протокол допроса, ознакомься.

– Ознакомлюсь, конечно. А что это за электрик такой? В двух словах?

– Бывший сапер. Воевал в Афгане.

– Его допрашивали?

– А как же! Сколько нервов стоило – это отдельная песня. Он, видишь ли, контуженый. И заикается так, что ответ на первый вопрос: фамилия, имя, отчество – занял минут пять. Пришлось проводить допрос в письменной форме. Он показал, что, поскольку взрывпакет был снабжен таймером – а соседи подтвердили, что оттуда тикало, – он не стал ждать саперов. Во-первых, потому, что опасался за жизнь людей. Действительно, как оказалось, взрыв был запланирован на девять часов. Во-вторых, он, видите ли, сам сапер. И еще посаперистее, так сказать, других… У него инвалидность по «мозгам». Что с него взять?

– Но разминировал удачно?

– Удачно, удачнее некуда. Все в его «пальчиках». Так все замусолил своими ручищами, что ни хрена там больше не найдешь. Впрочем, тот, кто эту бомбу к стенке присобачил, наверняка в перчатках работал.

– А кто допрашивал этого… Литвинова?

– На которого покушались? Я допрашивал.

– Какое он произвел на тебя впечатление?

– Как тебе сказать… Двоякое. С одной стороны, он был напуган случившимся, что понятно. С другой – тут же указал на возможного преступника. Причем довольно определенно. Даже педалировал.

– И кого же он считает возможным преступником?

– Есть такой доктор – Анатолий Нестеров. Не слышал?

– Бог миловал. Я пока без докторов обхожусь.

– Ну этот тебе вряд ли и понадобится. Ты у нас и так Джеймс Бонд.

– Не понял?

– Нестеров руководит частной клиникой «Возрождение». В этой клинике делают операции по омоложению. Очень модное, но совершенно закрытое заведение. Клиенты – звезды шоу-бизнеса, телемены и телевумены и даже политики. Ты давно нашего бывшего президента по телику не видел?

– Недавно видел.

– И как он тебе?