Объект закрытого доступа

Аль-Адель сложил брови домиком и добродушно ответил:

– Я же сказал – помощи. Скоро мне понадобятся свои люди в Москве. И я готов щедро отблагодарить этих людей.

Халид аль-Адель замолчал, оставив, как всегда, фразу недоговоренной. Однако Альхаров все понял. Он повернулся к Копылову, прищурил глаза и тихо спросил:

– Ну?

– Я думаю, мы договоримся, – тихо ответил Эраст Абдурахманович.

Утром следующего дня Владлен Владленович Альхаров по своей обычной привычке заехал в кафе выпить чашку кофе и съесть пару сдобных булочек, до которых был весьма охоч. Он уже собрался выйти из машины, когда резкий толчок, сопровождающийся скрежетом металла, выдернул его из водительского кресла и бросил грудью на руль.

– Твою мать! – выругался Альхаров, мгновенно сообразив, что произошло.

Из машины он выскочил с вытаращенными от гнева глазами и пунцовыми щеками, отчаянно матерясь.

– Ты что делаешь, ублюдок! – крикнул Альхаров по-немецки и – осекся.

Из подрезавшего его «опеля» выскользнуло неземное существо и посмотрело на Альхарова неземными глазами, полными испуга, вины и раскаяния.

– Дамочка, вы что, не смотрите, куда едете? – угрюмо произнес Альхаров.

Ресницы прекрасной незнакомки дрогнули.

– Простите ради бога, – проговорила она глубоким хрипловатым голосом. – Видимо, я задумалась.

– Задумалась она, – проворчал Владлен Владленович. – А если бы вы пострадали? Вы понимаете, что могло случиться с вашим милым личиком?

Девушка растерянно улыбнулась.

– Я была пристегнута, – сказала она виновато. – А как вы? С вами все в порядке?

– Со мной-то? – Альхаров оглядел девушку с ног до головы. – Бывало и получше. В груди что-то побаливает, но я думаю, что авария здесь ни при чем. Во всем виноват ваш взгляд!

– Мой взгляд? – вскинула собольи брови девушка.

– О, да. Ваш взгляд разбил мне сердце.

– Вы шутите.

– Нисколько. Я чувствую себя смертельно раненым, и только вы можете помочь мне почувствовать себя лучше.

Девушка улыбнулась, блеснув белоснежными ровными зубками:

– И что я должна для этого сделать?

– Для начала сказать, как вас зовут, а потом выпить со мной чашечку кофе.

– А это загладит мою вину?

Альхаров ухмыльнулся и сказал:

– Частично. Как вас зовут?

– Меня? – Девушка кокетливо потупила взгляд. – Элеонора.

К вечеру следующего дня похолодало, но в этой милой квартирке было тепло и уютно. Невысокие стены, оклеенные бежевыми обоями, мягкий бордовый ковер под ногами; резной шкафчик красного дерева, заполненный безделушками, которые так любят собирать женщины. Темный трельяж, а на нем – целая батарея благоухающих флакончиков и коробочек, названия которых ни о чем не скажут большинству мужчин, но содержимое которых призвано поддерживать красоту и привлекательность их хозяйки. Эх-хе! Хорошо вот так прийти с улицы, забраться с ногами в кресло, и чтобы рядом щебетала изящная девушка, ласковая и ручная, как домашняя кошечка.

Так или примерно так думал Владлен Владленович Альхаров, садясь в пушистое розовое кресло. Он улыбнулся. Ощущение было такое, словно он погрузился в ванну с теплым киселем. Черт их знает, этих женщин, что они находят в такой чрезмерной мягкости? Неудобно ведь. Или их попки устроены иначе, чем мужские задницы?

– Вы уже устроились? – послышался из ванной комнаты глубокий хрипловатый голос Элеоноры.

Альхаров облизал вмиг пересохшие губы: одного этого голоса достаточно было, чтобы возбудиться.

– Да! – отозвался он в ответ. – Уже сижу!

Последнее слово вызвало у Альхарова неприятные ассоциации, и он трижды сплюнул через левое плечо.

– Напитки нашли?

– Э-э… – Владлен Владленович завертел изрядно полысевшей головой, увидел рядом с диваном столик, уставленный бутылками и стаканами, и крикнул:

– Да! Все в порядке!

– Наливайте и пейте! А я скоро!

– О’кей!

Владлен Владленович протянул руку, взял со столика бутылку водки, повернул ее этикеткой к свету и тщательно изучил. Затем отвинтил крышку, понюхал горлышко и снова пробежал глазами по этикетке.

– Надо же, – удивился он. – Изготовлено в Москве. Хм… – Он, кряхтя, потянулся за стаканом. – Попробуем, так ли ты хороша на вкус, как на цвет и на запах.

Наполнив стакан на треть, Альхаров на секунду задумался и затем долил еще – до половины.

– Треть – плюнуть и растереть. А половина – никогда не пройдет мимо, – прокомментировал он свои действия.

Из ванной донесся плеск воды. Владлен Владленович представил себе Элеонору, стоящую обнаженной под тугими струйками душа, и по его телу пробежала нервная дрожь. Все-таки девчонка была чудо как хороша.

Вспомнив о сегодняшнем походе в ресторан, Альхаров разулыбался: не каждый день доводится сидеть за столиком с такой красивой и изысканной дамой. Манеры у Элеоноры были, как у принцессы. А что касается ее внешности… Альхаров прикрыл глаза и цокнул языком. Ни один мужчина в ресторане не остался равнодушен к ее чарам. Высокая, статная, с точеной талией и большой грудью, с длинной грациозной шеей, тонким лицом и огромными серыми глазами – должно быть, так выглядела царица Савская. Хотя царица Савская вроде бы была негритянкой? А, не важно!

Владлен Владленович залпом выпил водку, поискал на столе что-нибудь похожее на закуску, не нашел и махнул рукой – и так сойдет.

А какой у нее голос! Как она напевала ему там, в ресторане… Э-э… Черт, что же это была за песенка? Владлен Владленович щелкнул пальцами и тихонько напел:

You give me fever when you kiss me.
Fever when you hold me tight…

Да уж, голос у Элеоноры был так же хорош, как и она сама. Таким голосом следует петь джаз. Она, кстати, говорила, что пела в каком-то джаз-бенде на заре юности… Альхаров снова потянулся за водкой, наполнил стакан, прищелкнул пальцами и пропел:

Fever in the morning,