Дорогие девушки

– Ага, есть, – проговорил он и послал текст в печать. Тихо заработал принтер, и несколько секунд спустя из него выползли два листка.

– О, тут и портретец имеется, – усмехнулся Турецкий, вынимая листки. – В принципе определенное сходство с нашей Мраиной есть. Но тут совсем еще девочка. Взгляни! – Александр Борисович передал портрет Плетневу.

Тот взял листок, бросил взгляд на портрет и, сдвинув брови, сказал:

– Да, похожа. Нашей Марине тридцать один, Марине из списка – двадцать шесть. А тут совсем еще ребенок. Снимок очень старый.

– Откуда он вообще?

– Из уголовного дела, – усмехнулся Антон.

– Что ты говоришь! И за что ее?

– Угнала с дружком машину десять лет назад. По малолетке судить их не стали. Провели воспитательную работу и отпустили. А снимочек вот остался.

– Значит, девица боевая, – тихо проговорил Александр Борисович, задумчиво почесывая ногтем переносицу.

– Выходит, так. Кстати, что будем делать, если это она?

– Ну ты спросил, – усмехнулся Турецкий. – Попросим ее подъехать в «Глорию» и устроим очную ставку с Людмилой Шиловой. Если эта Марина – «та самая», то свою работу мы сделали.

– А если она не захочет?

– Чего не захочет?

– Не захочет ехать. Пошлет нас куда подальше и захлопнет дверь перед носом.

– Ну, думаю, в этом случае достаточно будет и фотографии, – пожал плечами Турецкий. Достал из кармана сигареты и недовольно пробормотал: – Занимаюсь черт знает чем. Просто детский сад какой-то.

– Да, но Шилова неплохо заплатила, – заметил Плетнев, несколько виновато поглядывая на своего старшего коллегу. Он понимал, насколько это глупо, когда такой человек, как Александр Борисович Турецкий, вынужден делать работу, с которой справился бы и простой участковый.

– Думаю, за пару дней мы это дело закроем, – добавил Плетнев, глядя на то, как Турецкий прикуривает. И, не зная, что еще сказать, вяло поинтересовался: – Как твоя нога?

– Нормально нога, – ответил Александр Борисович.

– А как… Ирина Генриховна?

– Еще лучше, чем нога, – съязвил Турецкий. – Заезжай на чай с плюшками, пообщаешься. Кстати, чего это ты ее называешь по отчеству? Вы ведь, кажется, давно по-простому.

– Не знаю, как-то машинально получилось, – пробубнил Плетнев. – По старой памяти.

– Бывает. – Турецкий глянул на коллегу быстрым, внимательным взглядом. – А у тебя как с личной жизнью? Жениться не собираешься?

– Нет пока. Да и не тянет. После всей той грязи, с которой нам приходится иметь дело… Обманутые мужья, брошенные жены, подложные брачные контракты.

– А ты не забивай себе этим голову, – посоветовал Турецкий.

– Да, наверно, так и надо. Ведь есть же и нормальные браки. Такие, как у вас с Ириной.

Лицо Турецкого похолодело, серые глаза недобро сверкнули из-под нахмуренных бровей.

– Да, ты прав, – сказал он. – У нас с Ириной просто идеальный брак. Когда тебе надоест идти по жизни одному – приходи к нам, усыновим. Всю жизнь мечтал о взрослом сыне.

Турецкий посмотрел на Плетнева и хрипло засмеялся. Антон тоже улыбнулся, хотя ему было совсем не до смеха. Он смотрел на холодное, веселое лицо Александр Борисовича, и в голове у него крутилась одна только мысль: «Знает? Не знает?»

Александр Борисович резко оборвал смех, вмял окурок в пепельницу и поднялся с кресла.

– Ладно, займусь «третьей из списка». Дай Бог, чтобы это была наша Марина. Не хочется тратить на это дело два дня. Ты Родиона когда «пробьешь»?

– Я уже разослал запросы, – сказал Плетнев. – Жду ответа с минуты на минуту.

– Как только что-нибудь узнаешь, звони мне.

– Разумеется.

3

День был облачный и душный. Небо угрожающе хмурилось на землю с самого утра, но никак не могла «разродиться» хотя бы самым маленьким дождем. Пыльная листва на деревьях была неподвижна и темна.

В предчувствии дождя у Александра Борисовича с ночи ныло больное колено. Боль была несильная, но отвратительная в своем постоянстве. Лекарства Турецкий принципиально не пил уже пару месяцев, предоставив природе полную свободу действий. Нога уже почти не болела, но к непогоде ныла, словно кость мяли и гнули чьи-то невидимые руки.

В духоте улицы рубашка намокла от пота и неприятно липла к телу, и Турецкий с наслаждением нырнул в темную прохладу подъезда, радуясь тому, что электронный замок сломан и ему не пришлось стоять на солнцепеке у двери, ожидая пока Марина или кто-нибудь из ее родных подойдет к домофону.

Дом был совсем не элитный. Подъезд – самый заурядный, если не сказать хуже. Дверь квартиры по-старомодному обшита дерматином.

Александр Борисович вытер носовым платком потный лоб и нажал на кнопку звонка. Тотчас же за дверью послышались шаги, а несколько секунд спустя замок щелкнул и дерматиновая дверь приоткрылась.

Турецкий приветливо улыбнулся блондинке.

– Добрый день! Вы Марина Соловьева?

– Да. Здравствуйте. А вы…

– Александр Борисович Турецкий. Сотрудник частного детективно-охранного агентства. Я вам звонил.

– Проходите, – без всяких обиняков сказала девушка и распахнула дверь.

Прихожая была небольшая, гостиная – чуть больше прихожей. Ничто в доме не говорило о роскоши.

– Присаживайтесь, куда хотите, – сказала Марина. – Приготовить вам кофе?

– Нет, спасибо.

– Тогда, может быть, чего-нибудь выпить? – Марина улыбнулась. – Водки хотите?

– Спасибо, воздержусь, – вежливо ответил Александр Борисович.

– Зря. Мой муж каждый день выпивает по сто грамм. Он уверен, что водка в ограниченных количествах полезна для организма.