Тень Сохатого

– Угу.

– Помню.

– Я ему сегодня звонил. Он обещал свести меня с одним обозревателем, который знает историю Ласточкина как свои пять пальцев.

– Откуда такая осведомленность?

– Он написал о Ласточкине и его банке цикл статей в «Финансовом еженедельнике». Статейки я просмотрел, но хочу еще раз услышать всю историю из уст самого обозревателя. От и до.

– А с Гафуровым этот твой обозреватель уже говорил?

Александр Борисович покачал головой:

– Нет. Гафуров с ним даже не встречался. Гафуров вообще ведет себя так, словно ему известны все тайны вселенной. А зачем человеку, который знает все тайны вселенной, встречаться с какими-то журналистами?

– Как зачем? – насмешливо спросила Ирина. – Ведь их можно посадить! Разве не в этом заключается ваша работа?

– Отчасти и в этом, – спокойно ответил Турецкий, привыкший к ерничанью жены. – Но только если будет дан такой приказ. А пока приказа нет, они могут гулять спокойно.

– Ну слава богу. Тогда давай закажем вина и выпьем за свободу!

Турецкий приподнял бровь и удивленно посмотрел на жену.

– Но сегодня только четверг, – возразил он.

Ирина пожала плечами:

– Ну и что? Зато завтра до обеда у меня нет занятий, и я буду отсыпаться.

– Как скажешь, дорогая, – сдался Турецкий, повернулся и жестом подозвал луноликую официантку.

4. Эстрадный номер

На следующее утро у Турецкого было много бумажной работы. Протоколы, отчеты и информационные справки, которые требовалось подшить в дело, были разложены по столу. Время от времени Александр Борисович закуривал сигарету, откидывался на спинку стула и с ненавистью оглядывал все это бумажное «сокровище».

Он вдруг вспомнил, что где-то за границей трупы мусульманских террористов заворачивают в свиные шкуры, чтобы они не попали в мусульманский рай. «Мое тело завернут в эти бумаги, – со злорадной грустью подумал Турецкий. – Тогда я не то что в рай, в чистилище не попаду».

На столе зазвонил телефон. Турецкий взял трубку:

– Да.

– Алло, Александр Борисович?

– Он самый.

– Здравствуйте. Я – Олег Попов.

– Правда? – Турецкий усмехнулся и протянул руку за пачкой сигарет. – А я – Юрий Никулин. Как насчет совместного эстрадного номера?

На том конце провода повисла пауза.

– Простите, вырвалось само собой, – повинился Турецкий. – Вы Олег Иванович Попов, обозреватель «Финансового еженедельника», так? – Турецкий закурил и помахал рукой, отгоняя от лица дым.

– Совершенно верно, – отозвался Попов. – Вот уж не думал, что у сотрудников Генпрокуратуры есть чувство юмора.

– В Генпрокуратуре все есть. Даже свои клоуны. Семен передал вам мою просьбу?

– Да. Я поэтому и звоню.

– Где и когда мы встретимся?

– М-м… Ближайшие полтора часа у меня загружены… Что, если часика в два в каком-нибудь кафе? Вас это устроит?

– В два? – Турецкий прикинул в уме, сколько времени ему понадобится, чтобы закончить работу с бумагами, лежащими у него на столе, и кивнул: – Вполне. Где вам удобней?

– Где-нибудь в центре. Знаете ресторан «Пироги»?

– Это где на стенах полки с книгами?

– Точно.

– Что ж, давайте. Если мне не изменяет память, там подают не только домашние пироги, но и неплохую маринованную говядину.

– Отлично. Тогда давайте на первом этаже. На мне будет коричневый вельветовый пиджак.

– Заметано. Только не опаздывайте. У меня времени тоже в обрез.

Журналист клятвенно пообещал прийти вовремя, и Турецкий положил трубку на рычаг.

Олег Попов пришел вовремя. А вот Турецкий на пятнадцать минут опоздал.

– Пробки, – объяснил он, усаживаясь за столик.

– Бывает, – кивнул журналист.

Несмотря на столь знаменитое имя, Олег Попов вовсе не был похож на клоуна. Это был сухопарый молодой человек со строгим лицом, высоким лбом с залысинами и тонкими, поджатыми губами инквизитора.

Он сухо поздоровался с Турецким, в то же время внимательно и несколько неприязненно буравя его небольшими черными глазами. Было видно, что он не питает теплых чувств к представителям закона, вероятно считая их всех продажными и подлыми людьми. Турецкому был прекрасно знаком такой тип журналистов. Жизнь научила их не доверять людям, поэтому им трудно было менять свои убеждения. Впрочем, Александра Борисовича это нисколько не напрягало, поэтому он не обратил на неприветливый тон Попова никакого внимания.

Александр Борисович заказал себе чашку кофе, и беседа началась.

– Итак, вы хотите узнать подробности дела Ласточкина, – проговорил Попов сухим, строгим голосом. – Но вы понимаете, что я могу дать вам лишь свою оценку событий? И она не обязательно совпадет с вашей.

Турецкий кивнул:

– Прекрасно понимаю. Свою оценку я знаю сам. А вот ваша меня весьма и весьма интересует.

Журналист чуть склонил голову, пытаясь понять, какой тайный смысл вложил Турецкий в эту фразу, но, видимо, никакого тайного смысла не обнаружил, а потому стал еще суровее.