Черные волки, или Важняк под прицелом

– Угу, – кивнул Александр Борисович. – А сейчас, Петь, отвези-ка ты меня домой.

– В «Глорию»?

– Нет, домой. Хотя… давай заедем в ночной магазин и купим пол-литра.

– Может, лучше в ночной бар и по пиву? – предложил Плетнев.

Турецкий покачал головой:

– Нет. В магазин, за поллитровкой. Хочу выпить – быстро и крепко.

4

Плетнев был прав, когда сказал, что Ирина Генриховна не ляжет спать, пока не дождется Турецкого. Она даже не думала ложиться. Сидела в кресле перед телевизором, смотрела какой-то фильм. «Смотрела» – это, конечно, слишком громко сказано. На экране мелькали кадры, мужчины и женщины беседовали друг с другом, соблазняли друг друга, но Ирина Генриховна абсолютно не следила за развитием сюжета, она была погружена в свои мысли.

В последние месяцы жизнь Турецких круто изменилась. Александр Борисович больше не сотрудник Генпрокуратуры. Более того – теперь он инвалид третьей группы. Что ждет их впереди? Ясно, что ничего хорошего. Ирина Генриховна слышала множество историй о бывших сыщиках, которые, оставшись без работы, быстро спивались. Раньше она не верила в эти россказни по причине их откровенной банальности. Но то, что творилось с Александром Борисовичем в последние недели и дни, расстраивало и обескураживало ее.

Турецкий почти не спал. Три или четыре раза за ночь он поднимался и брел на кухню – курить. С утра вставал нервный, бледный, раздражительный…

Когда Ирина Генриховна открыла дверь, Турецкий стоял на пороге, хмуря брови.

– Пришел наконец-то, – устало проговорила Ирина.

– «Старику не нужен был компас, чтобы определить, где находится юго-запад. Ему достаточно было чувствовать, куда дует пассат и как надувается парус», – процитировал Турецкий.

– Опять «Старик и море»?

– Угу. Я могу войти?

– А ты хочешь?

– Точно не знаю. Но попробовать стоит.

Ирина вскинула брови:

– Что такое?.. Духи? Турецкий, ты где шлялся?

– Да заехал по пути в один публичный дом.

– Фу, а я-то уж испугалась. Думала – ограбил парфюмерный магазин. И как в публичном доме?

– Да так, ничего интересного. Бордель как бордель. А ты почему не спишь?

– Да так, гостя принимала. Только что ушел.

– Что за гость?

– Один знакомый. Ничего особенного – брюнет, рост метр девяносто, физиономия и бицепсы, как у Сильвестра Сталлоне.

– О! Что ж он меня не дождался? Познакомились бы.

– Только после того, как свозишь меня в свой публичный дом.

Александр Борисович виновато улыбнулся:

– Ну прости, золотце. Я… был не прав… Я глупый, злобный грубиян. Я был, как лошадь в шорах… Ничего не видел… Только дорога… Нет, не то… Слишком красиво…

Ирина молча взяла Турецкого за пиджак и втянула в прихожую, продолжая в упор смотреть на него.

– Я всем вокруг порчу жизнь, – продолжал бурчать Александр Борисович. – Навязываю свои правила игры… – Он угрюмо мотнул головой. – Нет, не то… Я тебе жизнь сломал… И продолжаю в том же духе…

Ирина сняла с него пиджак.

– Мне один старик сказал, что надо идти наверх… – сбивчиво бубнил Александр Борисович. Он меня у себя в голове нарисовал… И картину подарил… Представляешь… Или мне это приснилось… Нет не приснилось… А ты… ходишь тут одна… занимаешься расследованиями…

– Сколько ж ты выпил, горе мое? – поинтересовалась Ирина.

– Я… почти не пил… Так, бутылка водки… Разве это пить?

– По какому поводу, позволь узнать?

– А разве нужен повод для любви? Разве нужен повод для счастья?

– Н-да, – усмехнулась Ирина. – Судя по тому, как сильно ты поглупел со вчерашнего вечера, одной бутылкой тут не обошлось. Иди в спальню, алкоголик. Сам-то дойдешь? Или довести?

– Обижаешь, – усмехнулся Турецкий, тряся ногой, чтобы сбросить ботинок. – А хочешь, я донесу тебя до постели на руках? Как… в былые времена? Хочешь, а?

– Ты себя донеси, горе луковое. А я уж как-нибудь дойду.

– Такая самостоятельная, – усмехнулся Турецкий. – И я тебе совсем не нужен…

– В таком виде нет. Кстати, где твоя трость?

– Трость? – Александр Борисович наморщил лоб. – Трость, трость… Не знаю. У Щеткина оставил, в машине. Или… у Альбины? Нет, у Альбины не оставлял…

– Пора замолчать, Турецкий, – сказала Ирина.

– Правда? Да, ты права… – Александр Борисович посмотрел на себя в зеркало и поморщился. – Ну и рожа. Нервный… больной… С отвратительным характером… неудачник. И кому я такой нужен?

– Может, хватит заниматься самобичеванием? Турецкий повернулся к жене.

– Слушай, – сказал он вдруг, – а давай разведемся? В самом деле, на фиг я тебе такой сдался?

– Ну, хватит болтать, – строго сказала Ирина. Она взяла Турецкого за руку и повела его в спальню, а он послушно, как ребенок, побрел за ней, пошатываясь и бурча по пути:

– Никто меня не слушает… Черт знает что такое… Уйду… Пойду чиновником в ведомство… бумажки перекладывать…

– Пойдешь, пойдешь, – улыбалась Ирина. – Но сначала спать. Завтра у тебя много работы.