Черные банкиры

Турецкий взглянул на часы — пора было уходить. В это время у Меркулова зазвонил телефон. Хозяин кабинета поднял трубку, а «важняк», чтобы не мешать ему, тихо удалился.

Наталья Геранина была молода и хороша собой. Черная юбка и тонкий свитерок того же цвета только подчеркивали ее стройную фигуру, тонкие правильные черты свежего лица и красивые выразительные глаза. Турецкий невольно залюбовался ею.

— Слушаю вас, — строго взглянув, сказала Наталья.

— Как чувствует себя ваш муж?

— Плохо. В сознание пока так и не пришел. После разговора с вами опять поеду к нему.

— Сочувствую вашему горю. Вы знаете, я как раз сегодня должен был… — Турецкий запнулся, не решаясь произнести слово допросить, но понял, что с этой женщиной лучше не лукавить. — Словом, провести допрос. Но случилось это несчастье. Очень сожалею, что не смог встретиться с ним раньше. Поэтому вынужден теперь, не откладывая дела до будущих времен, обратиться к вам, возможно, вы хотя бы частично ответите на мои вопросы. Наш разговор я должен официально зафиксировать. Надеюсь, вы не будете возражать?

— Ни в коем случае. Делайте свое дело.

— Хорошо, — ответил Турецкий, доставая чистые бланки протокола допроса свидетеля. — Начнем. Прежде всего меня интересуют обстоятельства теракта. Скажите, пожалуйста, не было ли перед этим каких-либо угроз вашему мужу?

— Думаю, что если ему кто-то и угрожал, он вряд ли сказал бы мне об этом. Андрей всячески ограждал меня от внешней жизни, он считал себя достаточно сильным человеком и, конечно, представить не мог, что с ним так обойдутся.

— И вы ничего не замечали в его поведении? К примеру, раздражительности, беспокойства, суеты, неуверенности?…

— Нет. Приходя домой, он никогда не говорил о работе, был нежен со мной, ласков. Мы жили друг для друга.

— Вы давно женаты?

— Всего три месяца. Познакомились на показе мод, я работала у Славы Зайцева. Потом девушек и кутюрье пригласили в ресторан, там за мной и стал ухаживать Геранин. Когда я дала согласие выйти за него замуж, он поставил условие: становясь его женой, я до его смерти ни на какую иную должность претендовать не могу. Я согласилась на это сладкое рабство. И пока еще ни разу не пожалела об этом. Но, конечно, если с ним случится непоправимое, не знаю, как буду жить дальше…

— Скажите, пожалуйста, знакомил ли муж вас со своими друзьями?

— Да. Но мне кажется, что у него не было друзей, были деловые партнеры, которые то появлялись, то исчезали из его жизни. В общем, Геранин — человек деловой и занятой, у него время, как и деньги, было на строгом учете. Даже когда мы ходили в театр, а спектакль оказывался пустым и неинтересным, Андрей всегда говорил с сожалением, что потерял время.

— Знакомил ли вас муж с такими предпринимателями, как Долгалев и Казаков?

— Не помню. Может, и знакомил, у меня плохая память на лица и фамилии.

— А знали ли вы Аллу Бережкову?

— Почему знала? Она очень милая женщина, — улыбнулась Наталья, от этой улыбки ее лицо стало еще прекраснее.

— О Бережковой уже надо говорить в прошедшем времени, — заметил Турецкий.

— А что с ней? — искренне изумилась женщина.

— Умерла. В тюрьме. От передозировки наркотика.

— Боже мой! Никогда бы не подумала, что она может это… Совершенно на нее не похоже. Странно…

— Вы ее знали достаточно хорошо?

— Да. Мы ведь раньше жили с ней в одном доме, она была старше меня лет на десять, естественно, дела и интересы другие, но тем не менее мы часто виделись во дворе.

— А ее мужа вы тоже знали?

— Нет. Она вышла замуж и стала жить в другом районе Москвы. А потом она ведь не один раз была замужем. Вы о каком муже спрашиваете?

— О банкире. Акчурине.

— Нет. Этого я не знала, слышала только фамилию. И что он отравился или перепил, словом, у него что-то случилось с сердцем.

Турецкий чувствовал, что Наталья была слишком удалена мужем от банковских дел, узнать у нее ничего конкретного не удастся, однако не торопился уходить. Иногда бывает, что совершенно случайно оброненное слово может стать ключом к тому или иному событию.

— А вам муж никогда не рассказывал о деловом сотрудничестве с чеченцами?

— Нет, не помню, — Наталья напряглась, будто что-то вспоминая. — Хотя был такой случай, приходил к нам домой человек. Явный такой кавказец. Но муж предложил ему встретиться на работе, так как он не привык решать производственные вопросы дома.

— Что он хотел от вашего мужа?

— Уточнял про какие-то суммы по перечислению и обналичиванию денег. Я не вникала.

— А на кого он был больше похож? На грузина, азербайджанца, армянина? Или, может, на чеченца?

— Вы знаете, я видела того человека мельком, сейчас даже лица не могу вспомнить. Среднего роста, темноволосый. Скорее, чеченец. Жесткое такое лицо было. Впрочем, мне все кавказцы на одно лицо.

— Это далеко не так, — улыбнулся Турецкий. — Лица у них разные. Что сказал вам муж после того, как этот… ну, скажем, чеченец ушел?

— Он был очень недоволен. Что-то ворчал себе под нос, но мне ничего объяснять не стал.

— Скажите, пожалуйста, Наталья Максимовна, вы не боитесь здесь оставаться одна?

— Боюсь. Но вечером мне обещали прислать охрану из банка.

— Это хорошо. Я хочу вас попросить сообщить мне, если будет что-то неладное, звонки, слежка, какие-то подозрительные люди. Вот моя визитка. Весьма буду признателен и рад. Теперь посмотрите, так ли я записал ваши ответы, и распишитесь на каждой странице.

— Все так, — сказала женщина. — А я уж и сама напугана. За Андрея, естественно. Что им всем от него нужно?

— Наталья Максимовна, что им нужно, ясно как день. Деньги, и только деньги, сегодня интересуют всех. Мне же необходимо знать, кто они, почему так нагло действуют? Это особенно важно, чтобы рассчитать наперед их следующий удар. Не исключено, что здесь действует не один человек, а преступная группа. И наша задача — выйти на них и изобличить.

— К сожалению, о какой бы то ни было конкретике можно говорить только с Андреем. Я всегда была в стороне от его дел. Сейчас сожалею…

— Я вижу, вы уже торопитесь. У меня к вам последняя просьба: как только ваш муж почувствует себя немного лучше и сможет говорить, предупредите меня. Это очень важно. Чем раньше мы получим какую-либо информацию о преступниках, тем быстрее сможем их выловить.

— Я все поняла, спасибо вам за участие и внимание.

Турецкий простился, но чувствовал, что уходить ему не хочется. Наталья обладала таким обаянием, что смотреть на нее — уже большая радость, а слушать — просто удовольствие.

«У этого Геранина прекрасный вкус, коль он смог выбрать себе такую жену, — с завистью подумал Турецкий. — Женщины бывают красивы от природы и от того макияжа, который они накладывают на себя. С иной смой краску и помаду, и будет стоять перед тобой бесцветное существо. Наталья же хороша от природы. Все в ней благородно и красиво: тоненькая стройная фигурка, удивительное живое и теплое лицо. И красота ее греет, притягивает к себе. Она умна, но не старается подчеркивать это, уступая мужчине, принимая его первенство во всем. Чисто славянская черта женщины, которая на Западе уже, пожалуй, уничтожена. Там женщины воспитываются иначе. Они уверены в себе, в своей ценности и неповторимости, поэтому много требуют от спутника жизни, да и сами стараются достигнуть высокой карьеры и достойного положения в обществе. Наверно, это тоже неплохо. Но мужчинам, конечно, больше по вкусу вот такие славянки, способные терпеть и прощать».

Главный военный прокурор Юдин сообщил Меркулову, что примерно месяц назад на одном из военных складов Ставрополя был похищен пластит. Бандитское нападение произошло ночью, у склада были убиты часовые. Дело приостановлено, поскольку преступники до сих пор не установлены.

Предположение Моисеева и Турецкого о том, что пластит с военного склада попал в руки гражданских лиц, могло бы подтвердиться, если бы данное преступление было раскрыто и установлены преступники. Однако уже и за эти сведения Меркулов мог сказать спасибо своему знакомому. А потом он вызвал к себе Турецкого.