Молчать, чтобы выжить

Старик хотел что-то сказать, но покосился на труп толстяка и сглотнул слюну.

– Что, дедушка, зрелище не для слабонервных? – усмехнулся оперативник Игнатьев.

– Да уж, всякого за долгую жизнь повидал, но жмуриков до сих пор пугаюсь, – морщиня мокрое лицо, ответил старик. – Милый, ты зонтик-то сложи, а то мне на шляпу капает.

Оперативник сложил зонт и сунул его под мышку.

– И папироской дедушку угости, – хитренько улыбнулся дед. – Внакладе не останешься, обещаю.

Игнатьев достал из кармана пачку «Беломорканала», вытряхнул папиросу и протянул старику. Вторую сунул себе в рот. Предложил было и эксперту, но тот отрицательно покачал головой.

Закурив, оперативник спросил:

– Дедусь, вы просто так подошли, или вам есть что сказать по делу?

Дед пошамкал по патрону папиросы губами и неторопливо ответил:

– А ты на меня не дави, сынок, не надо. Между прочим, у меня внук такой, как ты.

– Вам повезло, – усмехнулся Игнатьев. – Он посмотрел на часы. – Дедуль, давайте побыстрее, скоро совсем стемнеет, а у нас еще куча работы.

– Опять давишь, – недовольно проворчал старик.

– Да не давлю я!

– А я говорю – давишь. Факт!

Эксперт посмотрел на старика, на оперативника, ухмыльнулся и поправил на переносице очки. Оперативник покосился на ухмыляющегося эксперта, и лицо его стало еще недовольней.

– Итак, дедушка, – заговорил он как можно мягче, – что вы хотите нам сообщить? Вы заметили что-то подозрительное?

– Не что-то, а кого-то, – ответил старик. – А видел я, сынок, того, кто Барыкину ножик в спину воткнул.

– Видели? – хором переспросили эксперт и оперативник.

Старик кивнул:

– Видел. И очень хорошо видел. Вот как вас сейчас. Только рот он так широко, как вы, не раскрывал.

Эксперт и оперативник захлопнули рты.

– Дедушка, расскажите подробнее, – попросил Игнатьев.

Старик улыбнулся щербатым ртом:

– Затем и пришел. Было это часа полтора назад. Стоял я аккурат вон там, – он махнул костлявой рукой в сторону дерева, – возле клена. Стою, значит, курю и вижу – бежит! Тощий, обшарпанный, как пес, и в кепке. Добежал до заборчика, прыг, как козел, – только его и видели.

– Вы успели разглядеть его лицо? – спросил оперативник Игнатьев.

– А то! Лицо худое, желтое. А глазки узкие, как у киргиза.

Эксперт поправил очки.

– Как это вы разглядели на таком расстоянии? – с сомнением спросил он. – Тут же метров двадцать будет.

– А вот так и разглядел. Ты не смотри, что у меня зубов нет. Зрение у меня до сих пор сто процентов. Я во время войны снайпером был, в копейку с пятидесяти шагов без оптики попадал. Факт! А ты говоришь – двадцать!

– Ну тогда беру свои слова обратно, – покорно кивнул эксперт.

А оперативник, сверля старика глазами, спросил:

– Поможете нам составить его фотопортрет?

– А то как же, – польщенно отозвался старик. – Я по этим делам мастер. Сам в шестидесятых фотографом на свадьбах подрабатывал. В два счета тебе его сфотографирую. Внакладе не останешься. Факт!

Игнатьев швырнул окурок себе под ноги, взял старика под руку и решительно произнес:

– Поехали!

5

Экран телевизора тускло мерцал в полутемной комнате. В старом скрипучем кресле под красным абажуром сидела пожилая женщина с вязаньем на коленях. Спицы споро мелькали в ее сухих, изрезанных голубоватыми венами пальцах.

– Сынок, сделай-ка погромче, – попросила она, не отрываясь от вязания.

Молодой человек, одетый в клетчатую ковбойку и потертые штаны, встал с дивана, подошел к телевизору и крутанул ручку громкости.

– …По подозрению в убийстве, – забубнил монотонный голос ведущего, – разыскивается двадцатипятилетний Эдуард Иргалиевич Кубашев по кличке Калмык. Просим вас внимательно посмотреть на его фотографию.

На экране телевизора возник нечеткий черно-белый снимок худого, узкоглазого человека.

– Ну и рожа, – проговорила женщина, глянув на снимок поверх очков.

– …Если вы что-то знаете о местонахождении Эдуарда Иргалиевича Кубашева, просьба сообщить в милицию по телефону ноль два…

Молодой человек, все еще столбом стоявший у телевизора, снова протянул руку и убавил громкость.

– Показывают всякую муть, – непонятно от чего раздражаясь, проговорил он. – Лучше бы кино показали.

Женщина, продолжая постукивать железными спицами, покачала пепельной головой:

– Страсти-то какие! Да, сынок?

– Муть, вот и все, – коротко ответил сын, снова уселся на диван и раскрыл «Технику – молодежи».

– И лицо как будто знакомое, – раздумчиво продолжала мать. – Тебе не кажется?

Молодой человек, пролистывая журнал, покачал головой: