Ищите женщину

– Ну вот тебе и точный ответ, – ухмыльнулся Грязнов. Охранник нагнулся к открытому окошку, увидел генеральский погон Вячеслава Ивановича и с небрежной почтительностью отдал честь, кинув ладонь к форменному кепи.

– Много машин сегодня выезжало со двора? – Турецкий подозвал его к своему окну.

Охранник подошел, посмотрел подозрительно, но, уловив разрешающий кивок Грязнова, отрапортовал:

– Учета мы, конечно, не вели, но подозрительного ничего не заметили. Также и незнакомых не было.

– Спасибо, – кивнул и Турецкий. А когда машина тронулась, сказал Грязнову: – Нельзя исключать, что это мог быть кто-то из своих. Из обслуги. Но выбирался он несомненно тут, иначе не было смысла тащить тот катафалк на колесиках в подвал. И форму свою бросать.

– Вообще-то, – отозвался Вячеслав, – можно проверить по путевкам. Примерно с двенадцати до часу, скажем. Кто выезжал, куда, зачем. Дай-ка мне трубку, – сказал он водителю и стал набирать номер, по которому сейчас должен был находиться его заместитель полковник Яковлев.

Высказав Владимиру Михайловичу свои соображения, Грязнов повернулся к Турецкому:

– Тут у тебя, Саня, противоречие.

– Какое? В чем?

– Если свой – зачем форму бросать? По ней же вычислить можно.

– Я вообще, а не о данном конкретном случае. В форме во двор он выйти не мог. Тем более – на машине отбыть.

Это в том случае, если все обстояло так, как мы думаем. Но я не исключаю, что форма могла быть и украдена.

– Это ребята тоже выясняют… Но почему американцы не бьют во все колокола? Этого не понимаю!

– Может, они и бьют, да мы пока не слышим, – задумчиво ответил Турецкий.

Первые звонки

Колокола, оказывается, уже звонили…

Утром, когда Александр Борисович, повесив пиджак на спинку стула, открыв настежь окно и нещадно дымя сигаретой – что происходило всегда, когда требовалось заниматься бумажной волокитой, – сочинял постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, изложенным в статье 105 УК РФ, ему позвонил Грязнов:

– Саня, прилетела первая ласточка.

Во «Времени», в вечерней программе «Дорожного патруля» и ночной «Дежурной части», то есть в передачах, которые, как правило, смотрит большинство москвичей, была продемонстрирована в качестве неопознанной жертвы фотография покойника из отеля. Текст прилагался нейтральный: погиб при не выясненных пока обстоятельствах. Опознавших просят позвонить по таким-то телефонам. Дежурный в МУРе зафиксировал два телефонных звонка, касавшихся этого неизвестного.

– А почему ты считаешь, что эти передачи наиболее популярны у телезрителей? – с сомнением спросил Турецкий, предпочитавший по роду своей как бы второй профессии всякому телевидению газетную информацию.

– Просто факт, – лаконично ответил Грязнов. – И минимум комментариев. Устали люди от болтовни. Ну так вот, первый звонок последовал от журналиста, заместителя редактора газеты «События и люди» Рэма Зотова. Он был явно взволнован и сообщил, что на фото сразу узнал своего товарища и коллегу по газетной работе Вадима Кокорина. Тот был накануне вечером в редакции и намекнул Рэму, что у него должна состояться чрезвычайно любопытная встреча по тому делу, о котором Рэму известно. И все. Но что это за дело, Зотов не сказал. Это, говорит, только при личной встрече со следователем. Он оставил свои координаты. Второй звонок последовал из Питера. Там тоже смотрят «Время». Звонок зафиксирован в двадцать два ноль-ноль. После передачи. Женщина не представилась, но сказала, что, если она не ошибается, на фотографии изображен Вадим Кокорин, московский журналист. После чего звонившая положила трубку. Определитель телефонных номеров показал, что данный номер принадлежит Невской Елизавете Евдокимовне, соответственно выяснили и адрес. В общем, проверили – она является главным редактором журнала «Санкт-Петербург». Слышал о таком?

– Нет.

– Вот и я тоже. Однако есть!

Турецкий неожиданно расхохотался. Грязнов даже опешил, с чего бы?

– Понимаешь, – стал оправдываться Турецкий, – ты мне напомнил гениальный анекдот о логике старшины. Он объясняет молодому солдатику, что траектория – это невидимая линия, по которой движется пуля, снаряд, а тот, дурак, не понимает: как это – невидимая. Ладно, и старшина приводит весомый аргумент: ты комара знаешь? Тот отвечает, что знает, конечно. А член ты у него видел? Нет, говорит солдатик. И вот тут главный аргумент: а ведь есть!

Грязнов тоже рассмеялся. Он слышал этот анекдот, но забыл его.

– А служба у тебя, Славка, поставлена! – сделал Турецкий приятное другу. – Раз-два – и вычислили.

– Так чего тут думать-то? Она ж не из автомата звонила, как те, кто хотят сохранить свое инкогнито. Значит, умная и все сама понимает. А что не представилась, так тому могут быть сотни причин. Может, плакала дамочка…

– Все может быть, Славка… А ты заметил, что ни одна газета не сообщила об этом американце? Это значит, что наш с тобой коллега и «сосед» Владик Богаткин сумел вчера взять ситуацию в свои руки и наверняка ждет от тебя соответствующего поощрения в виде какой-нибудь стоящей информации. Американцы пока тоже молчат.

– Ага, я только в трех молодежках прочел аналогичную информацию: в «Мегаполисе» убит неизвестный. Ведется расследование. Держим оборону?

– Пока – да. Что предпринял с этим Зотовым?

– Пригласил его к двенадцати к себе. Ты, начальник, думай: сюда подскочить или, может, мы с ним к вам, в Генеральную, пожалуем?

– Ты его на опознание отправь.

– Спасибо, учитель! А ты что думал? Я на слово верить не привык. Скорей всего, сам с ним и подскочу в морг, хоть отродясь к этому заведению никакой симпатии не испытывал…

– Ну да, – в тон ему продолжил Турецкий, – снова как в анекдоте: был, говорит, нынче на кладбище – ну никакого удовольствия не получил!.. Что-то тебя, Славка, с утра в афористику потянуло!

– Ага, а тебя в анекдоты. Нет, я к тому, что после посещения подобных заведений у нормального человека что-то смещается в мозгах и он начинает рассуждать о бренности жизни, то есть фонтанировать правдой, а не привычно «лепить горбатого». Особенно ваш брат журналист.

Не удержался генерал от легонького укола! И тут же получил сдачи.

– Это все так, – печально констатировал Турецкий. – Ты, главное, сам – под влиянием, впечатлением – не расколись перед свидетелем. Другими словами, как заметил один советский философ, не вноси в дело преждевременную ясность. На бобах останешься!

– Ты за кого меня держишь?! – почти взревел уязвленный Грязнов.

– Да нет, – философски изрек Турецкий, – я просто имел в виду вовсе не морг, а нашу вчерашнюю посиделку…

Посидели хорошо, но врезали еще лучше, не касаясь рутинных дел, убийств всяких там, а так – за жизнь поговорили, некоторым образом Славкины погоны сбрызнули, на чем настоял Костя Меркулов, ибо не мог оставить своих друзей-безобразников наедине, а приказал явиться после конца рабочего дня в прокуратуру, под свое крыло. Тут он, по его убеждению, мог отвечать за их дальнейшее поведение…

Грязнов уже набирал полную грудь воздуха, чтоб на едином дыхании выдать нахалу «важняку» все, что он, генерал, думает о некоторых следаках-алкоголиках, но Турецкий решил прекратить пикировку.

– Славочка, друг мой сердешный, ты ведь наверняка послал уже кого-нибудь из своих в газету, чтоб они там пошуровали и собрали все, что известно про этого Кокорина?

– Нет! – воскликнул Грязнов и добавил почему-то с еврейским акцентом: – Он еще сомневается, а! Как вам это понравится!.. Ты лучше ответь: дело возбудил?

– Ну а как же! Вот как раз сижу – сочиняю.

– Правильно. А ты говоришь, нет стоящей информации для Владьки. Вот к примеру: «Генеральная прокуратура Российской Федерации возбудила уголовное дело об убийстве американского консула тра-та-та и российского журналиста тю-тю-тю, совершенном вчера в центральной московской гостинице высшего класса „Мегаполис“. Убийство носит заказной характер». И пусть докажут обратное. А мелочи антуража наши бравые чекисты и сами легко нафантазируют. Кстати, тот же Владька может нам еще пригодиться, мало ли…

– Все, Вячеслав Иванович, – с грустью констатировал Турецкий, – вы, мой друг, рассуждаете уже как генерал. Пока были полковником, вот как я, как тот же Богаткин, мыслили более конкретно. Ну, до встречи.

И положил трубку, не дав Славке возразить. Это он так отомстил Грязнову за его измену их общей идее никчемности самого существования госбезопасности во всех ее ипостасях. Идея давняя, основанная на личном опыте обоих, а опыт, известно, праматерь всего сущего…

Диссидентская история

Грязнов с Зотовым появились в Генпрокуратуре в обеденное время, когда Турецкий собирался спуститься в буфет. Во рту после вчерашнего ощущалась какая-то сухость. Да и еда с утра в горло не лезла. Несмотря на уговоры Ирины Генриховны, дражайшей супруги, принявшейся в последнее время следить за здоровьем мужа. А то носится он, высунув язык, по всяким там Америкам, домой же только дырки на теле привозит. Может, уже и родина ему не нравится, и семья – туда же!..