Уходящая натура

Мы не можем и никогда не сможем соответствовать этому их требованию.

В этом вся проблема.

Вот и Настя. Поначалу именно бытовая неустроенность Грязнова и заметная авантюристская жилка, в сочетании с респектабельностью главы серьезной фирмы, привлекали честолюбивую женщину. Раньше ему казалось, что из Насти со временем получится отличная, терпеливая и понимающая жена директора частного охранного предприятия, работа которого продолжается круглые сутки без уверенности, что дорогие заказчики или дорогие сотрудники не выдернут начальника среди ночи из супружеской постели. Настя старательно играла роль терпеливой и понимающей. Но когда они стали жить вместе, требовательность ее становилась день ото дня все невыносимее. Особенно это стало заметно ему после возвращения из Сочи. Ну он и сам не подарок, наверное, но должна же быть в девушке, помимо профессиональных амбиций и претензий к мужу, хоть толика нежности. Страстность – это здорово, чего уж говорить. Но как хочется порой простого понимания, сочувствия, терпимости.

Да он, наверное, идеалист, но, по его твердому убеждению, жениться надо лишь на той, с которой вместе будет не страшно стареть. Которая не обманет, не предаст, не станет за его спиной кокетничать с другими, не бросит, если с ним случится несчастье. Наверное, такие женщины уже перевелись на белом свете, к сожалению…

Денис вздохнул, прогоняя опять вдруг вставший перед глазами образ улыбчивой Гали Романовой, и набрал номер Турецкого:

– Это я, дядь Сань. Что хотел? Как ты сказал? Дубовик? Это которого похитили? – Денис широко улыбнулся, услышав в трубке такой звук, будто у изумленного Александра Борисовича отвалилась челюсть. – Да, я понял, Меркулов собирает вас к пятнадцати. Думаешь, «Глория» тебе понадобится? Ага. Буду в «нашем» пабе часам к семнадцати. Вряд ли он вас дольше двух часов мурыжить станет.

5

– Тебе чистый? Или развести?

– Глотать эту горечь в неразбавленном виде? Застрелиться легче, – рассмеялась рыжая длинноносая бестия, словно ураган ворвавшаяся в квартиру Данилы Гончара в Петроверигском переулке.

– Ты за рулем, что ли? – поинтересовался Валерий, почти незаметный в глубоком кресле, откуда он наблюдал за священнодействием старшего брата.

– Я похожа на дуру? – Глаза его университетской сокурсницы Изабеллы Вовк метнули молнии. – До вас от метро по Маросейке три минуты скачками. А на французике моем – три часа в пробках. Да и не расслабиться.

Она улыбнулась, подлетела к креслу, вскочила верхом к Валерию на колени и впилась ему в губы страстным поцелуем.

– А я-а-а? – нарочито жалобно протянул Данила.

– А ты работай! – отрезала гостья. Но смягчилась тут же. – Дойдет и до тебя очередь, не переживай.

Старший из братьев действительно был занят важным делом. Склонившись над журнальным столиком, где стояла стеклянная колба на толстой серебряной ножке, он через краник лил тонкой струйкой воду из этой колбы на кусочек сахара, лежавший на дырявой ложке над бокалом с мутной жидкостью.

Рядом красовались две початые импортные бутылки с прозрачным изумрудным содержимым.

Наполнив бокал, Данила протянул пойло девушке:

– Держи, Белка. Или тебе «Перно» налить? Это я для себя делал – чешский «Кинг оф спирит», золотой. В нем туйона аж сотня миллиграммов на литр. А «Перно» хоть и хорош, но послабее будет.

– А мне по барабану, – хмыкнула Изабелла, вставая с Валерия, – лишь бы пробирало. Ваши шаманские пляски над абсентом меня тоже не колышут. Развела бы сахару в стакане, плеснула в абсент – напиток готов.

– Зря ты так с «зеленой феей», – подал голос из кресла младший Гончар, протягивая руку за приготовленным бокалом. – Во время ритуального приготовления абсент заряжается нашей энергетикой. Потом, когда его пьешь, настроившись на отдых, отбросив напряжение, он возвращает нам самих себя. А иначе – только тяжелое похмелье наутро.

– Ну так отбросим напряжение, кто же против? – Девица взяла ломтик лимона и упала в соседнее кресло. И без того короткая юбка задралась. Вовк заплела ногу за ногу. – Расслабимся по полной, а? Чего, Дань, кстати, празднуем?

– Чего, чего, – передразнил Данила. – Тебе бы свой длинный нос в любую дырку сунуть!

Изабелла в улыбке растянула рот до ушей, радостно соглашаясь со сказанным.

– Да много поводов у нас сегодня, – не стал скрытничать младший брат. – Завтра вот в Штаты летим.

– За фигом?

– Приятель пригласил. В общем, Валерка вынес софт из конторы, откуда уволился. А я договорился с покупателем. Теперь дорогой друг Чарли Салтус из Бостона хочет положить бабосы на наши счета в Швейцарии. И приглашает в Америку. – Данила хихикнул. – Со всеми программами, разумеется. Отметить доброе дело.

– И сколько дает?

– Ты хорошо сидишь? Смотри с кресла не свались…

– А конкретнее?

– Восемьсот.

– Чего? – не поняла подруга.

– А какая денежная единица в Штатах? Чего! Тысяч!..

– Ни… – начала было Белка, но прихлопнула лот ладонью.

Зеленая фея потихоньку принялась за свою ворожбу. Действительность слегка сместилась и поплыла, тела стали расслабленными, воздушными, но в них таилась теперь мощная энергия. Собеседников охватила эйфория, они начали строить грандиозные планы.

Поначалу мужчины поведали о том, что на полученные деньги хотят открыть свою фирму, занимающуюся легальным производством программных продуктов и разработкой программно-технологических проектов. Буквально в прошлые выходные они, заехав в Подлипки навестить родителей, даже похвастались им, что намереваются открыть собственное дело. Однако теперь им уже стало казаться, что заниматься одним только честным бизнесом будет скучно и невыгодно, и у «предпринимателей» родилась гениальная идея помимо официальной деятельности привлечь к работе молодых талантливых хакеров. Тем более что младший брат уже весьма успешно взламывал сервера в сети ради собственного самоутверждения. Но надо бы подумать, какую из этого можно извлечь практическую пользу.

Даниле тоже придется уволиться, раз уж братья свое дело начинают. Св. наработки по операционной системе для мобильного телефона нового поколения он хочет положить в основу первого проекта нарождающейся фирмы…

А зачем, собственно? – интересуется Изабелла. Разве нельзя просто найти покупателя и для этих программ? Ошеломленные братья смотрят на подругу во все глаза: Белка, ты гений! За это надо выпить! А ты сама не хочешь перейти в нашу будущую контору? И вообще, ты же университет по нашей специальности заканчивала, и голова у тебя светлая. В общем, давай, третьей будешь, компаньонкой, а?

Корпорация наша функционировать станет просто: устроился – украл – уволился – продал. Мысль, а? А если за каждую стянутую программу – да по миллиону? Заживем!

– Как это мы заживем? Это ж целую пятилетку ждать надо очередного миллиона, а то и не одну. Каждый месяц работу не станешь ведь менять. Кто ж нам тогда секреты-то доверит? Да и въехать в тему надо, чтобы знать, что красть.

– Проблема. Что по этому поводу говорит нам наука? Если не можешь сам – попроси другого, утверждает она на современном этапе. Похоже, мы приходим к тому, что надо постоянно расширять ряды… – заключил Валерий.

Опрокинув очередную порцию абсента, Данила нечаянно смахнул локтем на пол тонкостенный бокал на высокой ножке, не надевая тапки, пошел, пошатываясь, на кухню за другим, сам же наступил на разбитый фужер. Только стекло захрустело – а он поначалу и внимания не обратил даже. На кухню потянулась кровавая цепочка следов, донеслась матерщина. Изабелла взвизгнула, бросилась собирать осколки – сама порезала палец. Больно? Ни капельки. Только кровь, зараза, течет.

О, как эротично ты его обсасываешь, Белка! А ведь кто-то, помнится, обещал, что до меня тоже очередь дойдет.

Да погоди ты! Давай сначала о деле. Ладно, снимай это, раз тебе так нравится. Руку вот сюда… Только постоянно ряды расширять не выйдет. Людей-то куда потом девать? Не отстреливать же?

А почему нет?

– Да ну тебя с твоими шуточками! Коллектив – прежде всего. Но еще прежде – следует выпить. За удачу, за грядущий успех нашего безнадежного предприятия, за нашу дружбу, в конце концов. Или это у нас любовь?

А была ли любовь в жизни Изабеллы Вовк? Она, если даже вспоминать начнет, припомнит вряд ли. Быть может, лишь тогда, в шестом классе, когда отец еще капитаном служил на Дальнем Востоке. В школе небольшого военного городка, где всего-то по пять-шесть учеников в классах было, влюбилась она до беспамятства в одного парня из девятого. Вот по кому сохла юная Изабелла, умереть была готова. А он относился к ней, как к сестренке младшей. Кстати, это он первый начал называть ее Белкой. С тех пор так ее везде и всюду все друзья зовут. Надеялась она очень, что подрастет, похорошеет, и он увидит тогда…

Но отца перевели в Москву – преподавать в академии, – и связь после нескольких наивных писем с Максимом прервалась. Все последующие мальчики, юноши и мужчины никогда такой щемящей грусти в ее сердце не вызывали. Никогда не трепетала ее душа от радостной боли. Были разные у нее кавалеры, кто получше, кто похуже. Кто-то нравился даже, да вот только…

Впрочем, братья вот – ничего так ребята. И в деле, и в постели.

Энергии туйона требовался выход. И собутыльники знали, где этот выход – или вход? – искать. Избавленная от ненужной одежды, Изабелла чувствовала настойчивые мужские руки на теле. Соски напряглись им навстречу. А думала деловая женщина о том, что придется занять принимаемых на работу людей какой-то легальной деятельностью. Пускай они получают зарплату. И хорошую зарплату – тут жадничать не следует. Но зато они не будут совать нос в настоящие большие дела фирмы, о которых ведомо будет только посвященным. И можно ведь развернуться, ох как здорово можно развернуться!..

– Нет, ну, мальчики, так совсем ведь неудобно. Какое уж тут удовольствие? Пошли на кровать, а? Бокалы берите тоже, осторожнее только, хватит нам крови на сегодня. Вот, а ты, Данила, ложись сюда. Хорошо мне с вами, ребята. О-о-о-о, вот так, да. Хорошо… Сейчас, сейчас. И тебе, Валера, сейчас все будет, иди сюда, придвигайся… Вы только самолет завтра не проспите. Не то откроете вы фирму, как же. Так и останемся прозябать. Во сколько у вас вылет?