Пуля для полпреда

Яковлев судорожно кивнул, схватил открытую бутылку минеральной воды и, запрокинув голову, высосал ее всю. Вытер тыльной стороной ладони губы и добавил:

— Я стрелял. Стрелял! Я же не спорю. У меня был автомат, из него я и стрелял. Вот. Признаю. Да.

— Да подождите, Игорь! Почему вы оговорили себя?

— Так получилось, — выдавил Яковлев. — Так получилось… да вот именно. Так получилось…

Повторишь еще раз, подумал Гордеев, дам по шее. Нет, лучше что-то вставить самому.

— Вам угрожали во время следствия? Вы писали, что испытывали давление.

— Давление, да, — задумался заключенный. — Давление…

О господи, подумал Гордеев.

— Это можно назвать давлением. Давлением! — Он неожиданно наставил на Гордеева палец. — Или не давлением. Буду говорить только то, что захочу. Не было никакого давления!

— То есть как? — слегка оторопел Гордеев. — Давление было или его не было?

Игорь вдруг визгливо и неприятно захохотал.

Полный псих, подумал Гордеев. Ай да Дениска, ну удружил!

— А у вас там больше ничего нет? — вдруг застенчиво спросил Игорь.

— Где? — растерялся Гордеев.

— В сумке? На предмет поесть.

— Увы. В следующий раз обязательно захвачу побольше. Вас плохо кормят?

— Кормят хорошо. Хорошо кормят. Но мало. Мало кормят, — укоризненно покачал головой Игорь. — Чуть-чуть. Мало-мало. — Он красноречиво взялся рукой за горло, и Гордеев увидел на левом предплечье заключенного татуировку — синий щит с красной окантовкой и три слова внутри: «Свобода. Закон. Отечество».

— Это что? — машинально заинтересовался Гордеев. В конце концов, надо же о чем-то с клиентом разговаривать.

— Да, — отмахнулся Игорь. — Не люблю об этом. Ошибки молодости.

Ну и ну. Что человека застрелил — чепуха на постном масле. А вот татуировка — это да, это у него ошибка молодости.

— Расскажите тогда о воронах.

— О ком?

— Да о воронах же! Ну такие большие черные птицы, которых вы отстреливали, когда попали в Яковлева.

— Какие вороны?! Не стрелял я ни в каких ворон. Сигареты есть?

Гордеев достал пачку «Парламента».

— То есть как — не стреляли, а что же вы делали?

— Возвращался из увольнения в свое подразделение.

— А! В то время как остальные стреляли в ворон? — догадался Гордеев.

— Кто — остальные?

— Ну… ваше подразделение. ОМОН.

— Да никто не стрелял никаких ворон! Ни я, ни кто-то еще. Что за чушь, откуда вы взяли?!

Это утка была, понял Гордеев. В газете написали намеренную чушь про отстрел ворон. Зачем?

— Значит, вы возвращались из увольнения. С автоматом.

— Да.

— Это вообще законно?

— Я откуда знаю. Вы же юрист, не я.

— Ладно. Вы были один?

— С приятелем. В смысле — с шурином.

— Расскажите подробнее. Как вообще произошло, что вы начали стрелять?

— Я был в увольнении. В увольнении! — мечтательно повторил Игорь. — Поссорился с женой. Встретил шурина. Поехали к нему на дачу. Мы поддали. Ох и поддали.

— Много выпили?

— Нет. Но потом добавили, и вышло много. Отрубились. Когда пришли в себя, оказалось, что много времени — надо спешить. У шурина машина сломалась. Пошли пешком через лес. Вышли на дорогу, стали голосовать.

Хорошенькое дело, подумал Гордеев. Пьяный омоновец, шатающийся по лесу с автоматом, застрелил полпреда президента. Час от часу не легче. Вот откуда взялся «отстрел ворон». Еще и не такое могли придумать. Ну, например, полпред приехал посмотреть на чемпионат города по стендовой стрельбе. Выполнялся норматив «стрельба по бегущему кабану». Ну ладно…

— Долго вы с шурином шли до дороги?

— Не помню. Наверно, недолго. Часа полтора. Сигареты есть?

— Вот же лежат на столе, — подавил в себе раздражение Гордеев.

— Не слепой. Еще, спрашиваю, есть?

— Я больше одной пачки с собой не ношу, извините. Значит, вы были пьяны и с автоматом?

— Когда мы вышли на дорогу, я уже скорее протрезвел, чем был пьян… Ну а потом появилась эта машина. В которой ехал этот хрен. С горы. Полпред.

— Почему с горы? — машинально спросил Гордеев, вытирая платком лоб.