Маленькая душа

– Константин Валентинович! Вам надо побольше отдыхать, могли себе отгул взять и побольше, три дня это, как-то…

– Хватит, о, а вот и капельница пожаловала.

– Доктор, вы нас оставите, мы тут пошушукаемся. – Медсестра весело подмигивала. Женские секреты – это все-таки тайная вещь.

– Всё-всё уже ухожу…

– Знаете доктор, ваш интерн обещал мне фотки моря. – Она говорила сиплым, но таким жизнерадостным голосом. – Интересно он не забыл? Обещал с собой в следующий раз взять, как тогда на новый год.

– Эй, балбес! Что ж ты искушаешь ее! – Доктор, похоже, сказал мысли в слух.

– Море я никогда не видела, а вот горы… – Она начала томно вздыхать, прищуриваясь и фантазируя. – Горы я вижу каждый день, так хочется!

– У вас же с доктором сегодня поездка с ночевкой. Как раз в твои любимые горы, чего ты? – Медсестричка раззадоривала свою подопечную.

– Знаю, знаю и не могу поверить! Наконец-то! Так хочется!

– С тебя сувенир, я слышала в том поселке время остановилось как будто.

– Ага, а котлеты, котлеты какие, чтоб ты знала. Ей-богу те самые! – Доктор, на миг, тоже отошел в мир фантазий и воспоминаний.

– Договорились, привезу чего-нибудь!

Как только доктор вышел из палаты, встретился со знакомыми ярко зелеными глазами – Ночной гость, вновь пришел навестить свою подругу, поймав на прощание её улыбку, перед тем как доктор окончательно закрыл дверь в палату.

– Константин Валентинович, блин, не дали даже попрощаться.

– Еще успеешь. Ты чего ей там наговорил про море? Знаю я твое море.

– Я думал ей лучше. Она же пойдёт на поправку?

– Лучше, во всяком случае, не должно стать хуже. Я думал, что ты разбираешься в таких вопросах больше старика. Ладно, студент, счастливо оставаться.

– Далеко не всегда я понимаю, что происходит с тем или иным человеком, это знаете, как интуиция больше. Берегите её.

– Иди уже.

Доктор складывал в багажник сумки, в которых по большей части были медикаменты, а также провиант на три дня, запасная одежда. У него был небольшой домик в горах, и когда-то часто вместе с женой выезжал туда на выходные, когда-то…

– Я готова!

Сиплый, но всё равно весёлый голосок заставил доктора обернуться. Он увидел её не в обычной белой рубашке для больных, уже мозолившей глаза, а в прелестном платьице зелёно-синего цвета, которое, несмотря на тощее тело, сидело на ней превосходно. Волосы были аккуратно заплетены в косу, но по обеим сторонам лица свисали две длинные пряди густого «шёлка». Она всегда ухаживала за своей внешностью несмотря на постоянные приступы и отвратительное самочувствие. Сегодня от неё прям, пахло свежестью. Из-под широкополой соломенной шляпы, горели два малых хрустальных шарика, с, казалось, большей, чем обычно, силой. Довершала сей чудный образ нежная улыбка, полная радостного предвкушения.

– Доктор, смотрите, какое платье мне дала подружка! – Она ехидно прищурилась, в ожидании реакции доктора. – А еще ноготочки, смотрите доктор, смотрите! Это она мне все сделала, правда же умница?

– Эх был бы я лет на двадцать моложе, тогда ух! Что ж ты со мной стариком делаешь?

– Я серьёзно, как вам? – Искренний, но тихий смех, озарил улицу.

– Тебе идёт.

Через полчаса езды, на подъезде к горам, начался ливень. Прислонившись к окну, она слушала музыку. Доктор частенько поглядывал на неё. Было грустно, но не из-за дождя – он знал, она плачет. Доктор понимал… Она никогда не показывала слёз. И если зайти к ней в комнату, когда она плачет, они быстро отвернётся и небрежно, по-мальчишески, вытрет лицо рукой, после повернётся и улыбнётся. Это знали все, и помогали, чем могли, но… Она никогда не признавалась. Совсем одна, ее родители, ее брат, они первыми покинули этот бренный мир, оставив малышку один на один с этим проклятием.

Впервые они увиделись на похоронах. Так бывает, что именно столь тяжелые моменты позволяют встретиться двум незнакомым людям. Константин Валентинович осматривал собравшихся: кто-то не мог сдержать слез, пытаясь заглушить свою боль, кто-то плакал очень тихо, закрывая глаза. Его взгляд упал на девушку, стоящую прямо в самом центре среди собравшихся. Тогда она еще стояла… гордо, не сгибаясь, она медленно развеяла горсть земли, в след за уходящим вглубь гробом. Через пару минут его принялись закапывать, звук работы лопат, слился в унисон с криками горя. Но она стояла молча, старалась даже не моргать, дабы не проронить ни единой слезы. Ее прелестное лицо… было обезображено… гримаса боли, словно перекосила нежные девичьи черты. Она не сводила глаз…

Лишь когда все ушли, ее стройная фигура сгорбилась и рухнула оземь. Стоя на коленях она рыдала в захлеб, выпрашивая у покойника тихое «Прости…».

III

В памяти проскользнул небольшой отрывок из прошлого…

Снег… Как ждали все его… В этом крае, очень даже большая редкость. Сегодня 31 декабря – преддверие нового года! Ура наконец-то пошёл снег!

Запахнул пальто, температура резко падала. Сегодня, он должен был навестить кое-кого. Хоть и дал себе обещание держаться подальше от тех кому своим приходом мог сделать только хуже, всё же в праздник, после работы, хотелось увидеть ее улыбку. Но только сегодня, а завтра под бой курантов, и взрывы салютов он уже будет далеко, кто знает, может быть даже…

Маленькие снежинки тихо кружили вокруг, столь необычного, уличного фонаря. Его включали только под новый год, вернее у него, если так можно выразиться, была привычка все время быть то сломанным, то снятым. Ночной гость это знал, быть может, он единственный кто знал. Люди не замечают…

Тишина… Нет, этот звук, звук праздника, настоящий! Вот-вот приготовления будут окончены. А снежинки всё кружили. Казалось, что люди перестали замечать, как прекрасно они это делают, конечно нет. Мало просто видеть, здесь нужно другое… здесь чувствовать надо. Ночной гость засмотрелся. Он склонил голову вбок и стоял как вкопанный. Прохожие озирались. Прошедшие мимо девчонки тихо захихикали. Он стоял и смотрел на фонарь, и на этот тихий новогодний вальс. Снежинки, повинуясь тихой неслышимой нам простым смертным мелодии, кружили в беспечном танце, видимые в огне одного единственного фонаря, одиноко стоящего здесь, как до любого из нас, так и после. Едва ночной гость только вступил на белый ковёр, только что налетевшего снега, как сразу нарушил блаженную тишину, которой был зачарован.

Темно. Набрав полную грудь морозного воздуха, выдал:

– Время…

Он зашагал причём так быстро, как, только мог. Через десяток минут, перед его взором возник пункт назначение – местная больница, опять. Как же часто приходится приходить сюда. Быстро пройдя через КПП, он суматошно стал ходить туда-сюда, в поисках нужного корпуса. Запах больницы… заветное отделение… нужная палата…