Маленькая душа

Маленькая душа
FrostNorest

Жизнь имеет в точности ту ценность, которой мы хотим её наделить. И. Бергман

Короткая история о крохотном промежутке жизни такого маленького человека с невероятно огромным сердцем…

FrostNorest

Маленькая душа

I

Дождь. Уже несколько дней подряд хмурость стало обыденным видом для этого маленького городка. Пробираясь сквозь лужи, люди спешили на работу, жизнь в столь обыденном виде. Серая и неприглядная, она тем не менее умеет дарить крохи радости.

Горький кофе и вкус табака, Ночной гость тяжело выдохнул стоя под спасительным навесом. Удалось выбить себе крохи времени в этом скучном, сером мире. Скоро ведь на работу. А его трудовая деятельность, непростая и до боли печальная. Люди семенили своими маленькими ножками, перекликаясь с томно едущими машинами. Жизнь просто шла своим рутинным чередом.

Последний глоток, пусть не такой вкусный как первый, тем не менее он имеет невероятную значимость для вкушающего. После него нужно прощаться со своими мыслями и идти трудиться дальше. Какая-то особая, незримая романтика в таких, казалось бы, на первый взгляд, простых моментах. В этом миг, время словно останавливает ход, и вот ты остаешься один на один с этим горьким вкусом на губах, и что не менее значимо, с осознанием о необходимости двигаться дальше. Время на отдых вышло…

Выдохнув Ночной гость бодро зашагал в направление центрального здания в этом маленьком городе. Огромный белый комплекс с красными крестами, не то место куда хочется постоянно ходить, но увы, ввиду работы приходится бывать здесь довольно часто. Лампы в коридорах частенько помигивали, создавая в этих помещениях лишь два состояния – либо ослепительный мерзкий дневной свет, либо полумрак. Чего среднего, чего-то теплого так не хватало. Ночного гостя привычно никто не замечал, пока он сам не захочет, казалось бы, столь великий дар, может быть и великим проклятьем. Одиночество, было ему присуще, видеть чужие судьбы и совсем не различать своей. Накинув белый халат, он стал слоняться по отделениям, словно кого-то выискивая. Он не всегда понимал почему так поступает, но раз за разом приходил куда должен. Неизвестно, что за окольные тропы завели его в самую глубь извилистого коридора, к одиноко стоящей палате. Внутри пахло кварцевыми лампами, мерзкий раздражающий запах. Все помещение было в белом: стены, пол, тумбочка, кровать, рамы. Белый – столь невинный цвет, счастья и радости, как считали древние, но он же и создавал чувство пустоты, стерильности. Всё как будто выцвело, лишилось красок, опустело. Это помещение давило на сознание неокрепшего человека, того кто никогда в своей жизни не испытывал отчужденности. Для местных обитателей же, эта комната была всем реальным миром.

У широкого окна сидела одинокая фигура, взор которой был устремлен куда-то вдаль. Это была девушка, с прекрасными длинными иссиня-чёрными волосами.

– Горы сегодня очень красивые, не находите? – Она сказала, не отрываясь от окна. Голос был мелодичный, словно соловьиная трель, но очень тихий, с небольшим надрывом.

– Дождь же, какие горы?

– Красивые. Они там. Никой дождь их не подвинет и на миллиметр. И отчего бы им не быть сегодня красивыми, правда ведь? – Она повернулась. Её глаза, искрились веселым карим оттенком. Они столь лихо контрастировали с остальной комнатой, в полумраке казалось, что они светятся. Она стала жадно рассматривать пришельца, чуть склонив голову на бок.

– Кто вы?

– А это имеет значение? Это чьё отделение?

– Константина Валентиновича. – Известный в местных кругах человек. Печально известный, своей сложной работой. О нём говорили, как о человеке со стальными нервами, но с добрейшим характером. Сколько видел, сколько пережил… В свои 56 лет доктор был таким же добродушным, как и тогда, когда только пришёл в эту профессию.

– То-то я смотрю, никого нет, тяжелое отделение, значит я по адресу.

– И все же кто вы?

– Ночной гость. Вечно глупый интерн, вечно добродушного доктора. Выдающаяся внешность и не уступающий ей ум. Карьерист, циник, эгоист. На работу без рвения, просто за деньги. День с утра не задался, облили с ног до головы. Злой как чёрт, срываю гнев на пациентах. –Он говорил это с неизменной кислой миной, не меняя голоса, словно раз за разом выученный рассказ.

– Странный способ представится. – Она начала улыбаться, мило прищуривая свои глаза. – Вы очень смешной, теперь будете у нас постоянно?

– Говорю же я просто гость, пришел проверить кто еще отдал богу душу благодаря сердечной заботе нашего доктора.

– Не надо так! – Лицо девочки стало серьезным и гневным. – Доктор не прощает себе…

– И это его величайшее проклятие. Старик уже столько лет видит, как умирают люди, когда-нибудь можно уже и привыкнуть. – Случайный взгляд на ноги девочки, она сидела не на стуле, это было инвалидное кресло, рядом капельница и это отделение…

– Так может говорить только тот, кто смерти не видел, к ней невозможно привыкнуть, оставаясь человеком. – Она смотрела насупившись, как-то очень по-ребячески.

– Ты права, оставаясь человеком нельзя. – После этих слов она широко раскрыла глаза, ее лицо словно наполнилось каким-то невидимым состраданием, глазки не теряющие свои искры, стали совершенно иными. Словно… не детские глаза.

В комнату вошел доктор, разрушив повисшую в воздухе тяжесть. Он посмотрел на гостя весьма печальными глазами. Полными разочарования. И удивления от внезапности, что ли.

– Какие люди, а не рановато ли? Интернатура же еще. – Доктор говорил с надрывом и тоской.

– Да доктор, вы правы. Решил вот навестить вас.

– Меня? Хорошо бы если меня, а то я тебя знаю, ко мне ты почему-то не ходишь, предпочитая компании моих пациентов.

– Вы знакомы? – Девочка с интересом посматривала на обоих, пытаясь понять кто же все-таки этот пришелец.

– Он мой ассистент, давненько уже.

– Интерн я бы сказал. Ладненько мне похоже пора. – Гость ушел так же быстро, как и появился, оставив доктора с пациенткой в палате, наедине с тяжелыми мыслями.

– Константин Валерьевич, а почему я его раньше не видела, если вы с ним уже давно работаете. Он из другого отделения?

– Да дорогая, из другого. Я очень надеялся, что вы не увидитесь. Он хороший человек, но за ним по пятам идут несчастья. Странный он в общем.

Сделав необходимый осмотр, доктор вышел из палаты, встретившись взглядом с гостем.

– Выдохните доктор, я похоже ошибся палатой. Странно, раньше такого не было. В этой девочке что-то есть, не находите, может какая особая сила?

– Воля к жизни. Не хотелось бы чтобы ты и дальше так свободно загуливал в это место.

– Ну же доктор, мне интересно, я бы очень хотел еще не раз встретится с этой девочкой, если конечно позволите. Могу вас заверить, что не обижу ее. Нечасто попадаются такие люди. А вот это ей подарок, апельсинчики и вот парочка моих любимых романа. Надеюсь она любит читать, вы же передадите?

– Какой же ты все-таки плут… Что же задумал?

А дождь все продолжался…

II

Панорама на горы, – какой прекрасный вид! Сердце начинает сильно-сильно трепетать, отстукивая мерный ритм. Наслаждение. Тысячелетние громады, грозно стоящие над маленьким городком, не обращают ни малейшего внимания на бытие людей, им до этого просто нет дела. Тяжелый, тучный туман, опоясывающий великанов, всеми силами стремится к их верхушкам, хочет поглотить полностью… Но горы стоят…

Она смотрела на них, пытаясь уловить каждую мелочь, завороженная этим действом. Её мысли, вовсю, резвились на залитых светом лугах. Свежий опьяняющий горный воздух. Поднимаешься на вершину, в лицо тебе бьёт сильный горный ветер, сдувая с тебя головной убор, оборачиваешься, и… перед тобой предстаёт та самая панорама. Полотно из уходящих за горизонт горных вершин. Захватывает дух…

– …ну, я про это и говорю, эй подруга ты меня вообще слушаешь?

– А… я… да!

– Не вертись так голова закружиться! – Седоволосый доктор с глубокими морщинами улыбался. Дожди отступили и теперь можно было наслаждаться витамином D в полном объеме.

– Эй, мы, значит, сидим тут, пытаемся с ней общаться, а она горы разглядывает. – Третьей в комнате была медсестра, первая сплетница больницы. Она была дружна с доктором, но больше всех она любила обитательницу этой палаты, с которой они могли бы разговаривать часы напролёт. Спасали от тотального забалтывания, лишь работа у одной и режим у другой.

– Извини, просто…

– Сегодня выезжаем, потерпи немного. – Доктор говорил, как всегда, мягко. – Тебе хорошо бы выспаться. Эх отделение совсем без мужских рук остается.