Прошедшее время несовершенного вида… и не только

– А! Тебе этого не понять! – с сильным еврейским акцентом воскликнул ветеран.

Стихи нового знакомого

В 65-м году я познакомился с художником Мишей Однораловым.

Новый приятель, придя ко мне в студию, сказал:

– Я только что сочинил стихи. Давай, почитаю.

И прочел стихи Мандельштама, которые я знал наизусть.

Не лезь в наше русское искусство

Как-то Миша написал натюрморт с иконами.

На пьяной вечеринке к нему подошла художница Ксюша Нечитайло и, будучи по-казацки прямым человеком, высказала правду-матку:

– Не лезь, Миша, в наше русское искусство. Вот Гриша не лезет и молодец.

Я понял, что левый МОСХ меня уважает.

Офицер израильской армии

В Америке Миша обрел счастье с симпатичным офицером израильской армии по имени Хая.

В какой-то момент Хая стала поправляться. Сев на диету, она похудела, потом снова стала набирать вес. Ничего не помогало.

Как-то на улице Хая встретила старого друга-израильтянина и пожаловалась.

– Хая, – сказал он, – ты сошла с ума, ты же просто беременна.

Врач установил шестой месяц.

Офицер Хая подарила Мише на старости лет очаровательного сына Андрюшу.

Георгий Победоносец

Путешествуя по Русскому Северу с приятелем, мы отыскали чудную старушку с густо усыпанным веснушками лицом.

Она коротала свою жизнь в заброшенной людьми и Богом деревне, окруженной всамделишными тайгой и волками.

В избе у бабушки, в красном углу, висел портрет Ворошилова на белом коне, вырванный из журнала «Огонек».

Старушка крестилась и кланялась Ворошилову, думая, что это Георгий-Победоносец.

Мужские причиндалы

Первой ее забавой была игра с рыжим котом.

Подкравшись с ведром, наполненным водой, бабушка с восторгом выплескивала содержимое на голову бедному животному.

Второй – лепка из глины замечательных игрушек, среди которых любимым был Полкан (полуконь).

Во время лепки ваятельница начинала вдруг краснеть и загадочно хихикать. Затем, отвернувшись, ловко приспосабливала мифологическому персонажу мужские причиндалы.

Черт с хвостом и рогами

Мы прожили у старушки и кота несколько дней, помогая по хозяйству, как могли, и снабжая продуктами. Бабка в нас души не чаяла.

На прощание она сказала мне:

– Хорошо, Григорий Иванович, что вы к нам пожаловали, а не яврей какой.

Евреи представлялись из бабушкиного далека чертями с хвостами и рогами.

Человек в шляпе

В 1973 году, воспользовавшись привилегией члена Союза художников, я поехал на творческую дачу в Гурзуф.

Руководителем группы был мой хороший приятель Леша Соколов. Среди прочих в группе работал популярный в то время художник Витя Попков.

Однажды, прогуливаясь в центре курортного городка, я зашел в кафе «Ветерок». В «Ветерке» сидел Витя и выпивал.

Переживая наболевшее и желая поделиться, он пригласил меня за столик.

Мы обсудили Витину жизнь заодно с мировыми проблемами и, хорошо нагрузившись, вышли на свежий воздух.

Попкову захотелось по-маленькому, что он и совершил в сторонке.

Подошел человек в шляпе и попросил не безобразничать в общественном месте. Витя его отшил.

Забыв об общественнике, мы направились домой. Общественник не забыл нас.

И стукнул.

Смирительная рубашка

Неожиданно нам преградил путь милицейский джип.

Оттуда вывалились четыре молодца и начали нас вязать. Посопротивлявшись, мы сдались.

В отделении милиции Витя сообщил ментам, что история им не простит ареста двух гениев и что если бы сейчас бушевала Вьетнамская война, то не они, а мы добровольцами вместе с героическим вьетнамским народом и с оружием в руках воевали бы против американского агрессора.

На Попкова надели смирительную рубашку, и нас повезли в ялтинский вытрезвитель.

В знак протеста

В вытрезвителе нас раздели до трусов, отобрали документы, и мы предстали перед суровой медицинской комиссией.