Беседы по христианской этике. Выпуск 5: Что такое справедливость. Несвятая ложь. Усилие и насилие

Противопоставить благодать и закон невозможно человеку, это не в его власти. Благодать бежит от беззакония.

Это правильно. Но апостол Павел противопоставляет закон и благодать – не я это придумал. И здравый смысл подсказывает, что апостол Павел прав более, чем автор записки.

Благодать – это дар не за исполнение закона, а за смирение.

Вот это да! Благодать – дар, но все-таки за что-то. Будьте же последовательны.

От благодати – к закону и справедливости, не похоже ли это на движение вспять? Как только услышал человек о благодати, но не узнал, что она есть, Христа не встретил, повернулся и ушел.

Хорошая записка. Для меня она драгоценна потому, что это не то самое понимание, о котором я говорил. Я даже не мог себе представить, что можно так понять мои слова. Интересно, что все три вопроса принадлежат одному человеку, но он был настроен на одну свою волну, те же слова слыша – не слышал. Я-то говорил о толковании слов апостола Иакова о «законе свободы», предполагая, что вы понимаете, что это за взрывная пружина. Поэтому и приходится толковать, что значит этот «закон». Есть движение, о котором пишет апостол Павел, которое соответствует историческому движению, когда человек через закон, как ведомый педагогом, приходит ко Христу. А есть и другое: когда человек может открыть свое сердце Христу, может получить благодать Христову, и только это становится основанием, чтобы ему не беззаконствовать, не грешить.

А. Копировский. Пример у нас у всех перед глазами – в нашей истории. Вспомните, как Русь приняла христианство. Это было, столь очевидно, по благодати. Сейчас это пытаются объяснить какими-то меркантильными причинами. Это все очень поверхностно. В принципе, мы знаем, что христианство у нас было принято, что оно мгновенно укоренилось, что этот корень углублялся, все лишнее отмирало… Вспомните вдохновенное искусство XI–XII веков и то, как это описано, – жизнь князя Владимира. Но что началось потом, в том же XII веке? Законотворчество. Причем все законотворчество основывалось на Ветхом завете, потому что до этого у нас почти не было закона. «Приятно» вспомнить, как жен резали на могилах мужей, – вот законы, только языческие; и один закон, мол, стал заменяться на другой. Вначале жесткий – помните, в школе учили: за кражу то-то будет и т. д. – вспомните церковные законы. Всегда сперва идет какой-то взлет: вспомните выражение митрополита Илариона: «Благодать до нас дошла, озеро закона просохло» – Закона, которым человек до Бога не доходит. Ибо закон на этом пути есть преграда, и человек может лишь ожидать искупителя. Но кончилась эпоха Закона – наступила благодать, и поэтому приходит некоторый закон, но уже не тот, который мешал бы человеку и Богу объединиться. Тут задается потенция, а все должно дальше как-то развиваться, и от нас зависело, куда мы пошли от этих законов XI века и какими стали современные законы.

Помогите разобраться в христианском свете в отношении родителей и детей.

О. Георгий. Этот вопрос имеет косвенное отношение к нашей теме, в которой акцент делается на какой-то более общей, социальной стороне дела. Но отношения справедливости между родителями и детьми тоже могут существовать, хотя они часто и не являются в семье центральными. Мы раньше уже говорили о том, что если зло никогда нельзя простить, ибо его надо лишь побеждать, то грех человека нужно прощать, чтобы этого человека внутренне привести к покаянию. В семьях часто поступают не по закону, в любой семье все знают грехи друг друга и за множеством бытовых грехов часто не видят чего-то большего. И если члены семьи не способны прощать грехи друг друга, то такая семья не удержится, распадется. Строить в ней отношения только на основании справедливости и оправдания нельзя. Проблема справедливости возникает только в конфликтных ситуациях. Вот семья делится, расходится, вот люди не поделили что-то, тогда – да, тут нужна справедливость. Нынешние жуткие бракоразводные процессы, к сожалению, разъедают наше общество. Кто прикоснулся к этой стороне жизни, тот знает, что люди при этом часто теряют себя и других, как будто человек, с которым они судятся, – не только не родной и не близкий человек, но уже просто вековой враг. Очень редко бывает по-другому. Так что вопрос справедливости в семье не стоит в центре. Но если брать хозяйственные, имущественные отношения или, например, отношения господ и рабов, здесь есть то, что должно решаться по справедливости – обычно в наших условиях через общественные и государственные нормы и через суды.

Какие обязанности между родителями и детьми?

Почитание родителей не означает, что дети, когда они уже выросли, должны абсолютно во всем следовать воле родителей. Наступает возраст, когда дети становятся самостоятельными, и они могут создавать новую семью или просто самоопределяться в старой. И это неплохо. Если бы так было почаще, то было бы лучше, потому что тогда у нас было бы меньше инфантильных взрослых людей. Однако почитание родителей должно оставаться на всю жизнь, независимо ни от чего, при любых отношениях. Любой ребенок обязан помогать родителям, если они имеют в этом нужду. Он должен также беречь доброе имя своих родителей, даже если действительно есть что сказать отрицательного о них. Но это совсем не означает, что если родители запрещают детям ходить в церковь, то нужно принимать и это. Это было бы грехом. Полное послушание должно быть постольку, поскольку дети малы, т. е. пока они несовершеннолетние. Есть обязанность и у родителей – признавать совершеннолетие своих детей и не давить на них.

Можно ли ожидать заранее друг от друга почтения в поведении, в отношении друг к другу?

Естественно, и заповедь такая есть. Я думаю, что это ясно всем, кто читал Библию.

Можно ли чего-то требовать?

Можно. Родители могут требовать от детей почитания, если дети уклонились на путь зла. Непочитание родителей – это очень большой грех. Хочешь быть долголетен – заложи для этого основу своим отношением к родителям, даже если ты с ними в чем-то не согласен. И не требуется, чтобы во всем было согласие, до мелочей.

Все мы знаем, как нелегко простить врага, и стоит невероятных усилий, видимо не до конца искренних, просить прощения для грешников и для своих врагов. Правомерно ли все-таки для христианина молиться о воздаянии по справедливости?

Ветхий Завет очень четко говорит об отношении к врагу, и здесь есть два принципа. Первый – «око за око, зуб за зуб». За один зуб выбивай не больше одного зуба, не расходись, пусть аппетит не приходит во время еды. Второй принцип в Ветхом Завете – Господь говорит: «Аз воздам». Это важно, когда человек мщение отдает Богу. Не сказано, что не должно быть мщения, – должно быть, но по-Божески. Человек очень сильно ошибается, когда сам начинает судить и определять меру наказания. Хотя вне наказания не остается никто. Верно, что всякий нарушающий закон справедливости несет наказание в себе. Но правильно и то, что молитва за грешников – это тоже реакция на зло, реакция очень сильная и требующая большой силы. Когда человек верит в добро и любовь, он понимает, что эта сила может победить зло, и именно этот смысл содержится в евангельских словах о том, что надо подставлять ударившему тебя другую щеку. Молиться за врагов – значит верить в то, что человек может исправиться, несмотря на то, что он согрешил. Вера в человека лежит в основе христианской жизни. А если вы этого не можете делать искренне, то делайте как можете, но все-таки делайте. Это является самой основой христианства, потому что само христианство есть вера в Бога и в человека.

Если в конкретном случае не получается победить зло добром, неужели можно допустить, чтобы зло победило того, кто стал его причинять?

Да, действительно, бывает, что не хватает силы победить зло добром. Это, увы, реальность, и поэтому всегда, когда мы говорим и о добре, и о зле, то говорим о жизненных реальностях, а не просто о принципе. Понять евангельский принцип нетрудно, принять сердцем

– тоже. Уж слишком ясно, что любовь превозносится над злом. Но здесь всегда есть проблема в наличных силах. Есть принцип побеждать зло любовью, благодатью, как это сделал Господь на Голгофе, или силой добра, и есть третья ситуация – выбора из двух зол меньшего, которое ограничивает зло, но его еще не побеждает.

Выбор пути зависит от вашего внутреннего состояния, от того, что вы в себе несете. В этом и состоит смысл духовной жизни. Можно очень яро признавать принципы, но не иметь в себе сил воплотить их в жизнь. И тогда грош цена такому христианству. Это – проблема. И христианство направлено на то, чтобы усиливать добро. В этом большая сила таинств. Для чего они повторяются? Зачем людям собираться «на одно и то же»? Зачем я говорил обо всем этом так много, хотя можно было бы все объяснить одной строчкой? Для того, чтобы все встало на свои места на уровне понимания и на уровне соотнесения с вашим личным опытом, чтобы еще больше открыть ваши души и умы силе добра.

Как конкретно можно объяснить победу добра над злом? Например, к ребенку подошел сверстник-хулиган, который смеется над увещеваниями, и понимает он, только если его побить. Если ему дать такой отпор, то он не будет впредь лезть к ребенку. После этого он станет уважать его и трогать больше не будет, и таким образом зло в этом аспекте будет побеждено. Возможна ли такая форма добра?

Очень хорошая форма добра, и на этого сверстника-хулигана похожа! Да, можно дать ему отпор, но это будет ситуация выбора из двух зол меньшего. Этим вы ограничиваете зло, внушая человеку страх, но этот страх у него вылезет в чем-то другом, а этим вы только накапливаете силу зла. А.И. Солженицын четко показал, что яд «архипелага» разлился по всей стране, как желчь. Неслучайно этот яд исказил даже наш язык. Родить такой язык могла только такая система. Ограничивая зло, мы нередко этим зло и умножали.

А. Копировский. Я хочу этот ответ проиллюстрировать. Вы помните рассказ В.М. Шукшина «Верую»? Священника спрашивает человек: «Скажи, если к тебе подойдут и тебя по лицу ударят, что ты сделаешь?» И священник отвечает: «Врежу». У Шукшина это звучит как момент положительный. Вот человек борется с несправедливостью, он не скажет: «Спасибо, дайте еще». Это первый момент, и это вошло очень глубоко в культуру, это стало почти идеалом. А второй случай – в книге «Отец Арсений». Молодой священник вернулся с войны, был десантником и на фронте уверовал. И вот его, когда он шел с молодой женой, останавливает группа ребят, которые стали приставать к жене. Он стоит и не может вступиться, твердя про себя, что должен подставить правую щеку. Потом он начинает соображать, что это не его щека. Тогда он переходит рамки и всю эту ватагу заставляет ползать на карачках. И в результате получается, как у автора этой записки. Они говорят ему: «Вы извините, товарищ Платон, мы не знали, что вы спортсмен, думали, что вы просто некультурный поп». К сожалению, у него самого это не вызвало какого-то внутреннего протеста. В человеке очень глубоко заложена вот эта героика защитной силы в спорной ситуации, и никогда не рассматривается вопрос, почему ты попал в эту ситуацию. То есть принцип реакции всегда позволяет такие вещи оправдывать. Я думаю, мы не скоро расстанемся с подобной оценкой таких вещей – корни глубоки.

О. Георгий. Мы с вами на эту тему уже не однажды говорили. И сегодня говорили о трех принципах. И вот по какому из них вы поступаете, зависит от того, какова в вас сила, какой в вас дух. Когда человек попадает в ситуацию выбора из двух зол меньшего, то на первый взгляд может показаться, что это от него не зависит. Эта ситуация может быть и просто объективной. Однако эту ситуацию вы должны вовремя отследить. Если вы в нее попали, никаких философствований не должно быть, вы должны сразу применять меньшее зло и тем самым локализовать большее. Затем уже нужно ставить вопрос: почему вы в нее попали? Но это после. Иначе вы дадите возможность действовать большему злу и будете неправы. И все-таки надо всегда помнить, что это ситуация не христианская, а языческая, если хотите. Если в человеке нет благодати, то он попадает в такую ситуацию. И очень часто, когда человек попадает в такую ситуацию, трудно бывает понять, насколько ее создал он сам. Взять хотя бы приведенный пример – напали ребята. Как защищать? Можно поступить духовно, но это во много раз труднее, чем «вмазать». Поэтому в большинстве случаев на физическую силу человек может отвечать лишь силой физической, хотя в принципе есть возможность и другого ответа. Ведь иногда слово, взгляд способны остановить преступника. Но все-таки для этого нужно много силы.

К вопросу о неверующих родителях: «Кто выполняет волю Отца Моего, тот Мне и матерь, и братья». Достаточно ли нейтральных отношений с матерью?

Смотря что вы понимаете под нейтральными отношениями. Я сказал, какого минимума отношений требует закон. Почитание родителей должно быть во всех случаях, пока вы считаете отца отцом, а мать – матерью. Отречение друг от друга – изобретение XX века.

В чем разница между злом и грехом?

Разница тонкая: зло – особый дух, грех – деяние, которое этим духом, этой силой порождено.

В связи с ситуацией, которая касается меня лично, возникает острое ощущение несправедливости, но я не могу различить, где несправедливость ситуации, а где мое восприятие, связанное со злом, которое внутри меня. Это мешает мне не проходить мимо зла.

Верно. Многие именно на этом камне и спотыкаются, встречаясь со злом, и не могут определить, то ли им кажется, что это зло, то ли это действительно зло. Помните, в раю было дерево «познания добра и зла»? Так вот, добро и зло нам надо познавать, чтобы их различать. Можно было бы не познавать, если бы не начинали этого делать до нас. Н.А. Бердяев сказал: «Лучше было бы не познавать добро и зло, но если уж познали, то надо их знать очень хорошо». В этом заключается одна из важных сторон духовной жизни.

Если человек не может до конца исполнить Закон Божий вне Церкви, означает ли это, что мирская жизнь никогда не достигнет совершенства и всегда будет в чем-то несправедлива?

Бесспорно, это так. Вне Церкви можно говорить только об элементах справедливости и правды. Своя доля правды есть в любой этической философии, религии, но только доля. Причем в них обычно еще и сложно перемешаны правда и неправда, справедливость и несправедливость.

Не бесполезно ли в таком случае бороться с несправедливостью? Ведь она неискоренима.

Для чего же люди идут в Церковь? Несправедливость искоренима, хотя в этом мире и не до конца. Мы еще только должны будем прийти к той «земле, на которой правда живет». Это очень серьезное для нас движение – в эту сторону. «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». А человек, не знающий, что все законы восходят к Небесам, при всей своей искренности и при всех своих каких-то достижениях, связанных с голосом совести в нем, никогда твердого основания для правды в себе иметь не будет. И хотя мы очень высоко должны ценить и ценим все достижения мирского человека – ведь ему намного труднее, чем нам, – тем не менее это не означает, что ему не нужен Бог.

Не могли бы Вы рассказать о Вашем участии и об участии других духовных лиц в августовских событиях? [2 - Речь идет о путче ГКЧП 19 августа 1991 г. – Прим. ред.]

Мое личное участие было непосредственным: я был в это время у себя в храме и ходил крестным ходом по Большой Лубянке, несмотря на все запрещения и странную реакцию людей, которые подходили и спрашивали: «Что это?» Что же касается участия других духовных лиц, то всем известно, как реагировал патриарх. Удивительным образом: сразу, очень однозначно, прямо с утра 19 августа он отменил в Успенском соборе в духовных прошениях – ектеньях – прошение о властях. Он изменил текст традиционной молитвы, как только обо всем узнал, и распорядился молиться лишь о стране и о народе. В прессе были попытки жесткого противопоставления патриарха синоду и всему остальному епископату, может быть и небезосновательные, но нетактичные и непродуманные, потому что они поставили патриарха в очень неудобное положение. Не мог же он после победы над ГКЧП заставить весь синод пойти в отставку. Церковь ставила задачу: пусть путем компромиссов, но все-таки удержать на плаву церковный корабль. Она от компромиссов не отвыкла. Церковные иерархи не знали, победят ли путчисты; и если бы, допустим, они победили, а они бы все уже высказались против, что тогда? Поэтому тогда патриарх лишь один высказался против путчистов, хотя путчисты почти победили, и ни из чего нельзя было внешне увидеть, что они будут вскоре свергнуты. И это означало, что если бы они все-таки победили окончательно, патриарха бы сняли или он сам должен был бы уйти в отставку. Но церковная структура сохранилась бы. Это было очень смело, ибо исход можно было предвидеть и предчувствовать только через откровение. Но увы, церковь часто в истории попадала и попадает в ситуацию выбора из двух зол меньшего. Тут нам уже нужно ставить вопрос: почему она попала в такую ситуацию? Не вся церковь, впрочем, а известного качества церковное руководство…

Должна ли быть смертная казнь?

В нашем обществе – ни в коем случае. Это то же самое, что воззвать к Богу: «Господи, покарай грешников!» Мы должны трезво понимать, что в таком случае никто из нас не имеет права жить. Нет сейчас людей, которые могли бы определить, кого лишать жизни, а кого не лишать. Слишком велико зло, совершенное на нашей земле, и оно коснулось всех.

Не противоречит ли понятию высшей справедливости избрание Богом одного народа?

Вы имеете в виду Ветхий Завет. Да, там высшая справедливость была открыта только одному народу. Но из одного этого ясно, что Ветхий Завет оказался ветхим. Если бы он был совершенным, то не нужно было бы Нового Завета. Странно слышать сейчас этот вопрос, потому что мы уже две тысячи лет живем в совершенно иной жизненной ситуации. Сейчас же не просто еврейский народ является богоизбранным, а Новый Израиль – Христова Церковь.

В народе Божьем после семи лет человека отпускали из рабства, но если он хотел, то мог остаться рабом навсегда. Как в этом случае складывались отношения? Значит, было рабство и внутри народа Божьего?

Главное было в том, чтобы была возможность такого освобождения, чтобы было сознание того, что народ Божий – народ свободный. Конечно, жизнь всегда противоречива. Когда римляне захватили Иудею, это, в конце концов, тоже было рабство. Свободное самосознание было отражено и в Евангелии, что выражено в словах иудеев: «Мы не рабы никому!» Важно, какова была норма жизни. Жизнь всегда отличается от нормы, но важно, что мы признаем за норму. Когда исключения начинают восприниматься как правило – тогда беда.

Во главу угла революция ставила справедливость и равенство.

Вы сказали только о справедливости. Каково соотношение этих двух категорий?

Считалось, что справедливость, в частности, выражается в равенстве. Мы сейчас пожинаем и эти плоды. Ф.М. Достоевский предупреждал, что такое стремление к равенству тут же превращается в стремление к уравниловке. Произошло страшное. Везде слышится: «Не высовывайся! Тебе что, больше всех надо?» Это целая философия, иногда очень активно воплощаемая в жизнь. Революция в основном выступала под христианскими лозунгами, а основание-то для себя она имела не христианское. Наши социализм и коммунизм были рождены на христианской почве, хотя они по сути враждебны христианству.

Что делается с душой человека, который поступает несправедливо? Например, когда судья наказывает невиновного, зная, что он невиновен?

Я бы сюда добавил и дух. Человек повреждается духовно и душевно. Он начинает путать реальность со своей иллюзией. У него начинают расплываться понятия: кто виновен, а кто нет. Я напомню историю, когда митрополит Филарет Московский в присутствии доктора Гааза сказал, что нет несправедливо осужденных и непонятно, за кого тогда хочет ходатайствовать доктор Гааз. Доктор возразил: «Владыка, Вы о Христе забыли!» И Филарет признал его правоту, сказав, что тут Христос забыл его.

В чем гарантия истинности человеческих поступков?

Только в истинности духа, приведшего к этим поступкам, – ведь даже Писание не дает исчерпывающих ответов на все вопросы. Иначе кто-то начинает слышать голоса, требующие, например, принести в жертву своего сына или многих людей. Известны и другие случаи из судебной практики. Есть такие «верующие» маньяки.