Последняя капля слезы

О Казань, ты грусть и бодрость! Светозарная Казань!

Здесь деянья дедов наших, здесь священные места,
Здесь счастливца ожидают милой гурии[8 - Гурия – в исламе и восточной мифологии: дева, услаждающая праведников в раю.] уста.

Здесь науки, здесь искусства, просвещения очаг,
Здесь живёт моя подруга, райский свет в её очах.

В чём сладость?

Наслажденье? В чём, скажите, заключается оно?
Нам хорошего на свете много видеть суждено.

В чём же сладость? В том, чтоб крепко стан девический обнять?
Иль красавца иноходца что есть духу погонять?

Или в том, чтоб из бутылки пить огонь воды живой,
Чтоб шумел забвенья ветер над хмельною головой?

Или в том, чтобы удача стала спутницей в делах?
Или в том, чтоб стать известным, как почтенный старый шах?

Иль ишаном шмыгать в гости, угощаться здесь и там,
Чтобы после отрыгалось мясом с перцем пополам?

Или в том, чтоб гармонистом песни разные играть,
Повздыхать в раздумье грустном, а потом начать опять?

Или, будучи торговцем, получать доход вдвойне
И хорошею наживой ночью хвастаться жене?

Или в том, чтоб золотую на войне медаль добыть,
Чью-то кровь пролить рекою, чью-то голову срубить?

Или в том, чтоб с пирогами чай спокойно попивать?
Под себя поджавши ноги, брюхо мирно набивать?

Верьте! Истинной услады не найти ни в чём таком.
Испытавший эти вещи с высшим счастьем не знаком.

Лишь служение народу признаю за счастье я.
В этом лучшая отрада, сладость жизни для меня.

Приятелю, который просит дать ответ – стоит ли жить на свете?

Пожалуй, стоит жить – коль непрестанно лгать,
Коль к правдолюбцам впредь решить не примыкать,
Бежать от сатаны – от совести своей,
Хитря, себя в обман другим ввести не дать.

Коль думать о себе, а брата – позабыть,
Коль бедных унижать и всюду их чернить,
Коль век свой посвятить занятью одному –
Свой собственный живот лелеять и растить.

Коль тем, что пишешь ты, богатых ублажать,
Коль масло или мёд пред ними источать,
Коль правду, не стыдясь, скрывать в который раз, –
Быть может, животу вредит она? Как знать!

Коль быть безбожником, но веру прославлять,
Твердить: велит она убогих презирать,
Считать, что ныне ты на истинном пути,
Достоинств всяческих тебе – не занимать.

Жить тяжело, коль капитал – не божество,
Коль на коленях не молиться на него.
Блаженствуй, если зришь кривое в прямизне,
Коль деспотизма ты приемлешь торжество!

Не забывай, мой друг, что правда – ни к чему,
А посему ты лги – не попадай в тюрьму,
Кто голоден, кто нищ – забудь, кути, гуляй,
И старца-мира прах ты преврати в сурьму!

Что совесть? Звук пустой. А справедливость? Бред.
В том, чтобы смелым быть, нужды особой нет –
Не должно, чётки взяв, опять читать Коран
В том доме, где разврат оставил явный след.

Живи! И веру ты, и совесть продавай –
Так поступая, жизнь невольно облегчай;
Для подлецов, лжецов мир этот – рай земной,
Усладой сделай жизнь, в блаженстве пребывай.

На то, что я сказал, ты, ясно, не пойдёшь –
Не станешь говорить заведомую ложь.
Чтоб душу уберечь, по-заячьи дрожа,
С прямой дороги ты вовеки не свернёшь.

Умри же! Прахом стань, свою в нём чуя суть –
И к ней ты возвратись, клинок вонзая в грудь!
О шар земной! В тебе правдивому лежать
Верней, чем по тебе пройти юдольный путь.

Да, правда не извне, а в глубине твоей –
И сердце тянет вниз всё чаще, всё сильней;
Чтоб с правдой вместе быть до Страшного суда,
Нам в землю всем пора сокрыться поскорей!