Назад в СССР (Полное издание)

Мы уже собрались вернуться, как к нам подступила и окружила нас группа девушек. Самая высокая, небрежно крашенная блондинка, пахнущая алкоголем, схватила меня за предплечье:

– Оставь Алексея! Ты ему не пара! Зря крутишь перед ним задницей. Смешно смотреть! Дорасти сначала до него, маломерка!

Я отвела её руку в сторону. И в это время появился Алексей – заметил нас в гардеробе через головы танцующих.

– Светик-семицветик, отойдём-ка на пару минут, – Алексей легонько подтолкнул блондинку к двери. Он тихо о чём-то говорил, она слушала, опустив голову, затем кивнула, и Алексей вернулся к нам.

– Всё нормально, девчонки, не обращайте внимания!

Не могу сказать, что настроение у меня испортилось, но танцевать и правда больше не хотелось. На белый танец Алексея опять увела всё та же пухленькая хохотушка. Надя обнималась в танце с Толиком, Люся с Виктором. Я никогда не танцевала белый танец, хотя однажды мелькнула мысль пригласить Валерия, но сегодня он отсутствовал. Интересно, почему? И вчера не напросился провожать.

После завершения вечера я дружески на прощание обнялась с музыкантами и подбодрила их, мол, ещё есть время отрепетировать запланированные номера.

Через Волгу мы шли вчетвером: я, Алексей, Люся, Виктор. Опять вразбивку, парами.

– Что ты приуныла, малышка? Из-за грубости Светки? Ну, выпила девчонка! Мы работаем вместе на молочке, там девиц много, а парни холостые я да инженер Виктор. Конечно, им обидно, что у них на глазах правобережные девушки уводят сразу обоих, – обнял он меня, стараясь облачить слова в шутку.

– Лёш, а что с Ириной? Я видела вчера, ты был смущён, хотя и хорохорился. Почему вы расстались?

Он остановился, приподнял меня к своему лицу, как вчера, чтобы глаза в глаза, и сказал:

– Ира старше меня на два года. Мне было пятнадцать, а ей семнадцать, когда мы начали гулять. Примерно год спустя она сказала… впрочем, это не важно, что она сказала. Опущу эти детали… Ответь мне, пожалуйста, только честно, какой парень на моём месте отказался бы от близости с красивой девушкой, если она предлагает себя сама? Дальше, извини, интимных подробностей не будет.

Он поставил меня на снег.

– И? – нарушила я паузу. – Я не про интим, если что…

Алексей не спешил отвечать. Мы молча шли. Затем он остановился, развернул меня к свету луны и склонился к лицу.

– И потом её мать пришла к моей и ошарашила новостями: деточки спят, и в таком случае мальчик обязан жениться, потому что Ирочка – девочка честная из приличной семьи. Но надо знать мою матушку! Она с треском выставила Иринкину за порог. Я тогда ничего об этом разговоре не знал. Узнал через месяц после того, как Ира уехала в Минск. Это всё! Больше на эту тему я не могу и не хочу ничего говорить.

Он обнял меня:

– Лина, это было, было, но осталось в прошлом. Я боюсь говорить слова, к которым ты опять отнесёшься как к банальности. Но ты, Лина, совсем другое… Ты – светлый лучик в этом тёмном царстве. Ну, зацепила! С первого взгляда зацепила. Я таких девушек только в зарубежных фильмах видел. Какая же ты… нереальная ты, Лина! И при этом такая открытая и искренняя в общении. Ты, наверное, цены себе не знаешь? Опять скажешь, что я пустослов.

– Цены?! Лёша, я не вещь. Не надо на меня ценник вешать.

Если говорить без кокетства, я понимала, что столичная девчонка могла зацепить парня из провинции. Про «француженку» лучше вообще промолчать. Я и сама видела, что отличалась от местной молодёжи и, да, некоторые парни открывали рты, но не все шли напролом, как шёл Алексей. Нет, он не шёл, он пёр! Пёр физически телом, пёр эмоционально взглядами, улыбкой, словами, тембром голоса…

Мы пришли к дому Капы. Алёшка вынул из кармана дублёнки листочек с двумя номерами телефонов:

– Первый – домашний. Звонить можно после 17:30. Второй – рабочий. Он на столе секретарши, но меня позовут в любое время с 8 до 17. Малышка, я не знаю, как проживу без тебя до субботы… Правда, мне тяжело. Но хотя бы голос твой услышать.

– Алёша, я не привыкла парням первой звонить. Извини! Запомнишь мой номер? – я назвала номер рабочего телефона. – Звонить с 9 до 17:30.

Шторка на окне комнаты Капы приподнялась, и тётушка через стекло посмотрела на нас, освещённых луной.

Он держал кисти моих рук в своих и молча смотрел в глаза, и я опять почувствовала, как растворяюсь внутри Алексея под этим головокружительным взглядом.

Мы попрощались. Я открыла дверь, но неожиданно Алексей перехватил её и вошёл в тёмный подъезд следом за мной. Прижал к стене, склонился, обхватил горячими ладонями моё лицо. И в первый раз мы поцеловались…

Это был мой первый взрослый поцелуй. Не в щёчку… Сколько смущения, удивления, трепета, наслаждения принёс он мне… И онемели губы, и подкосились ноги…

Капа встретила меня у порога.

– А Надька-то где? Ещё не нагулялась?

– Надя у Толика в гостях. Скорее всего, там и останется.

– Родители пригласили?

– Не знаю.

– Так вы не вместе-то, что ли, были?

– Ну… – замешкалась я с ответом. – Сначала вместе, потом не вместе…

– А возле тебя Смирнов, что ли, сейчас ошивался?

Я покраснела: фамилию Алексея я и не знала.

– Да, Алексей с Левобережья, – нехотя ответила я.

– Вот так я и думала! – всплеснула она руками. – Каланчу эту за версту видно! Ангелина, пока не поздно, остепенись! Плохой парень-то, гуляка! Весь в отца! Ни одной юбки не пропустит. Наплачешься с ним. Одна, вон, до сих пор плачет.

– В отца? Отец же женатым сюда приехал, – удивилась я.

– Жена не стена. Легко отодвинул-то. Успешно сахарил мозги молодым девчонкам.

«Вот что значит маленький городок! Слухи разлетаются в подробных деталях. А к этим деталям плюс ещё и домыслы», – думала я, лёжа в кровати.

Не знаю почему, но весь этот негатив в адрес Алексея не только от Капы, но и от Анатолия, никак не отражался на моём впечатлении о нём, хотя я и осознала, что парень хорошо погулял и поменял немало девушек. Но прежде чем жениться или выйти замуж, разве мы не ищем именно своего человека? Мы же не выходим за первого, с кем начинаем гулять за ручку и целоваться. Всё познаётся в сравнении. А иначе как понять, что именно ОН или ОНА – твоё, а не кто-то другой? Да, юные годы я провела на Западе, где отношения между юношами и девушками раскрепощённее, но это не означало, что я была за свободную любовь. Вовсе нет! Но и ханжой я тоже не являлась. И потом, я доверяла самой себе: своей интуиции и своим чувствам.

Москва, любовь моя!

В понедельник я проснулась на час раньше, чтобы успеть вернуться в общежитие и привести себя в порядок перед работой.

Приняла душ, надела юбку в складку на два пальца ниже колен и строгую белую блузку с чёрными пуговками и чёрной окантовкой на воротнике и манжетах, навела лёгкий макияж. У выхода стояла директорская «Волга». Я замешкалась, хотя понимала, что машина ожидает меня. Николай открыл заднюю дверцу:

– Прошу, мадам!

– Мадмуазель, если что, – отнюдь не приветливо ответила я. Но в машину села – совсем ни к чему высказывать протест и гонор водителю.

У новой высотки экипаж пополнился Сергеем Петровичем. Он пребывал в бодром настроении:

– Утро-то какое ясное! Приветствую молодое поколение! Ангелина, замечательно выглядите! Выходные пошли на пользу.

– Спасибо, Сергей Петрович! Я в полном порядке. Не было необходимости посылать Николая за мной.