Неудавшееся торжество в Боннингтон-холле

– С удовольствием, – мило улыбнувшись, ответила девушка.

– Ну и отлично! Заодно и дождёмся мистера Брикмана: надеюсь, он скоро будет здесь.

… Через каких-нибудь полчаса Джон Аддерли и его недавно прибывшие гости уже наслаждались свежим ароматным чаем и песочным печеньем с изюмом. Впрочем, этого нельзя было сказать о мисс Уайт. Майклу бросилось в глаза, что она сильно волнуется: лицо Эвелин раскраснелось, она неловко взяла чашку, едва не расплескав её содержимое.

– Ну, вот теперь, милая леди, расскажите, пожалуйста, о себе, – обратился к ней хозяин дома. – А то мой дорогой племянник не удосужился хотя бы заочно познакомить меня с девушкой, которую собирается вести под венец.

Несмотря на то, что упрёк в словах Аддерли адресовался Роджеру, прозвучал он так, словно виноватой в сложившейся ситуации была Эвелин. Да и утрированная ласковость, с какой пожилой джентльмен произнёс обращение «милая леди», выдавала его неискренность. От всего этого мисс Уайт смутилась ещё сильнее, но ей на помощь пришёл Брэдвелл:

– Дядя, я не думаю, что сейчас подходящее время выслушивать биографию Эвелин.

– Нет-нет, Роджер, наоборот, я с удовольствием расскажу о себе, – стараясь не выдать своего внутреннего напряжения, произнесла девушка как можно непринуждённее. – Вот только не знаю, с чего начать.

Она подняла на жениха свои большие, небесного цвета глаза, которые красноречиво говорили о том, что она с радостью перенесла бы этот разговор на другое время, но не хотела разочаровывать дядю Брэдвелла.

– Что ж, начните с родителей: кто они, чем занимаются, – подсказал девушке Аддерли, не хуже собеседников заметивший её смущение.

– Да, конечно. – Эвелин сделала глубокий вдох, словно долго не дышала. – Мой отец, полковник Дуглас Уайт, был потомственным военным. Он окончил Королевское военное училище в Сандхерсте[3 - Королевское военное училище (Royal Military College) – военное учебное заведение в Сандхерсте, существовавшее в Великобритании в 1801-1947 годах. Готовило офицеров для пехоты и кавалерии.], служил в Пенджабском полку Индийской армии. А его отец, мой дед, до самого выхода в отставку занимал должность во Внешнеполитическом департаменте Индии[4 - Внешнеполитический департамент Индии (Indian Political Department) – правительственное ведомство в Британской Индии, основанное в 1783 году.].

– О, – воскликнул Аддерли, – я вижу, и ваш дед, и ваш отец сделали блестящую карьеру! Я всегда с огромным уважением относился к военным и, признаться, в молодости сам хотел стать офицером Британских Вооружённых сил. Но, увы, судьба распорядилась по-другому. Однако среди моих знакомых было немало военных: взять хотя бы полковника Шелдона, которого я только что упоминал, когда рассказывал о том, как познакомился с мистером Райли. Впрочем, дорогая Эвелин, прошу, продолжайте, – спохватился хозяин дома.

На этот раз его «дорогая Эвелин» прозвучало с заметно большей теплотой.

– К сожалению, мои родители не так давно покинули этот мир: отец умер шесть лет назад, а через год за ним ушла мама.

– Сожалею, что вы так рано осиротели, – сочувственно произнёс Аддерли. – Никто и ничто не может заменить детям родителей, не зависимо от того, сколько им лет и какого положения в обществе они достигли. Для них они до конца своих дней – надёжная опора. К сожалению, современная реальность такова, что родительское мнение проигрывает в авторитетности перед точкой зрения какого-нибудь гламурного прожигателя жизни, умеющего пускать пыль в глаза. – Взглянув на Эвелин, он всплеснул руками и прервал тираду: – О, я снова вас перебиваю! Итак, вы рано лишились родителей.

– Когда отец умер, ему было немногим за шестьдесят. Мама была на четырнадцать лет моложе его, но её подвело больное сердце. – Девушка опустила глаза и на секунду замолчала. – Когда родители вернулись в Англию, мне было четырнадцать. Мы поселились в Ковентри, где в то время жили наши родственники. Я окончила частную школу, затем обучалась стенографии и машинописи. Позже, когда мне пришлось самой управляться с семейным бизнесом, эти навыки мне пригодились.

– И каким же бизнесом занимались ваши родители?

– Они владели ценными бумагами нескольких предприятий, но основной доход получали от акций автомобильной компании «Хиллман». Когда компания стала частью концерна «Рутс Груп», родители понесли большие убытки. Однако им удалось приобрести в Ковентри небольшую фабрику по пошиву обуви.

– И доходы от неё были достаточными, чтобы обеспечить вашей семье достойную жизнь?

Не успела мисс Уайт ответить, как, недовольно кашлянув, в беседу вмешался Роджер:

– Дядя, умоляю, освободи Эвелин от разговоров на эту деликатную тему!

Он старался быть вежливым, но в его голосе явно проскальзывали недовольные нотки.

Однако Аддерли решительно отклонил просьбу племянника:

– Не вижу ничего зазорного в этой теме. Напротив, она очень важна и актуальна, ведь вы собираетесь в ближайшем будущем пожениться. Мне вовсе не безразлично, с кем мой племянник пойдёт по жизни.

При этих словах мисс Уайт зарделась от смущения и тихо произнесла:

– Я с вами полностью согласна. Это вполне нормально, что вы задаёте мне такие вопросы. Что ж, я не могу сказать, что мы жили на широкую ногу, но наша семья никогда ни в чём не нуждалась.

– После смерти родителей вы сами руководите фабрикой?

– Нет, что вы! Я не очень-то разбираюсь в тонкостях производства. У нас с самого начала был управляющий, он-то и ведёт все дела. Конечно, он постоянно держит меня в курсе всего, и в общих чертах я знаю, что происходит на фабрике. Финансовой частью занимается бухгалтер, и, разумеется, он тоже подробно информирует меня об этой стороне дел.

– Полагаю, вы весьма смышлёная леди, если довольно успешно справляетесь с бизнесом. Да и тот факт, что Роджер потерял от вас голову и так быстро принял решение жениться, о многом говорит.

Поскольку последние слова Аддерли можно было понять двусмысленно, Брэдвелл снова кашлянул, выразительно посмотрев на дядю. Тот решил сгладить ситуацию и с несколько наигранной весёлостью произнёс:

– Уж позвольте старику немного пошутить! Надеюсь, у нас ещё будет время поговорить с вами о том о сём, – обратился он к мисс Уайт. – Через пару часов мы все соберёмся в столовой, и вы познакомитесь с большинством из ныне здравствующих представителей нашего рода.

Затем, вздохнув, добавил:

– Признаться, я не люблю выходы в свет и вообще всякого рода торжества, но что поделаешь, иногда приходится делать исключения. Когда была жива моя жена Мейбл, мы принимали гостей, да и сами время от времени отзывались на приглашения родственников и друзей. Но после того, как Мейбл не стало, я не устраиваю званых вечеров, да и Боннингтон-холл покидаю редко. Возможно, кому-то под крышей этого старого дома покажется скучно и уныло, но я люблю тишину, и мне здесь хорошо.

Он хотел добавить что-то ещё, но стук в дверь сбил его с мысли.

– Приехал джентльмен, представился Полем Брикманом. Просил известить о своём прибытии, – исполненным достоинства голосом сообщил дворецкий.

Глава 4

В просторном, хорошо освещённом обеденном зале было нарядно и торжественно. За большим, по-праздничному накрытым столом сидело двенадцать человек. В высоких бронзовых канделябрах горели свечи, и их трепетные блики дрожали на фарфоровых тарелках и серебряных приборах. Едва коснувшись роскошного хрусталя, они заставляли его вспыхивать всеми цветами радуги. Великолепный букет роз в старинной дербской[5 - Дербский фарфор (Derby porcelain) – фарфоровое предприятие в английском городе Дерби. Основано в первой половине 18 века.] вазе был отличным дополнением к изысканной сервировке и оживлял общую атмосферу, привнося в неё радостные нотки.

Как было издавна заведено в Боннингтон-холле, во главе стола сидел хозяин дома. В элегантном чёрном костюме, белоснежной сорочке и бабочкой на шее, он с бесстрастным видом выслушивал подслащённые речи родственников, изобиловавшие признаниями в их безмерном уважении и безграничной привязанности к нему. Когда все поздравления, пожелания и тосты в адрес юбиляра были произнесены, гости приступили к трапезе и заговорили об отвлечённых вещах. Однако вскоре их внимание было полностью переключено на мисс Уайт. Роджер Брэдвелл ничуть не ошибся, когда предположил, что этим вечером она станет мишенью для едких замечаний его родственников. Здесь, за столом, продолжался раунд, начатый ещё в гостиной, куда гости спустились перед тем, как пройти в обеденный зал.

Шейла Гейтли, дочь Джона Аддерли от первого брака, холодная и высокомерная женщина, при первом же знакомстве с Эвелин повела себя надменно и заносчиво. Она отпустила несколько колкостей по поводу платья девушки, которое было ей явно к лицу и не могло вызвать нареканий даже у самой взыскательной модницы. Но этого ей показалось мало, и она в довольно резкой форме выразила свои сомнения в надёжности скоропалительных знакомств, считая их случайными и недолговечными.

Миссис Гейтли вообще не отличалась доброжелательностью к людям. В детстве родители души в ней не чаяли и слепо потакали малейшим её капризам. Они осознали свою ошибку только когда увидели, что дочь выросла эгоистичной и самолюбивой особой, сосредоточенной исключительно на собственных интересах. Шейла была одержима стремлением приумножить своё состояние и занять высокое положение в обществе, и вся её жизнь представляла нескончаемую гонку за успехом. Она вышла замуж за Тодда Гейтли, который владел ценными бумагами стоимостью в тридцать тысяч фунтов стерлингов. Однако Шейле этого было недостаточно: чем больше она получала, тем сильнее возрастал её аппетит.

Тодд, в сущности, очень походил на жену: у него были те же жизненные ценности, и в этом отношении они составляли вполне гармоничную пару. Однако Гейтли не обладал твёрдым характером и той острой интуицией, которая помогала Шейле всегда добиваться своей цели. Она безошибочно угадывала, когда нужно подольстить, когда мирно договориться, а когда идти напролом. Бесспорно, миссис Гейтли была движущей силой семьи, её мозговым центром: она поддерживала мужа, направляла его и почти всегда достигала желаемого результата. Шейла чрезвычайно гордилась тем, что могла, словно гроссмейстер, на много ходов вперёд просчитывать ситуацию.

Джон Аддерли ценил деловые качества своей дочери и часто ставил её в пример слабовольному Эдвину, сыну от второго брака. Однако в глубине души прагматизм Шейлы, её холодная расчётливость, пугали его. Он часто думал, что, если бы у его дочери с Тоддом были дети, это бы изменило их жизненные ориентиры. Но внуков они ему не подарили, а возраст Шейлы – ей было сорок три года – оставлял мало надежды, что это когда-нибудь произойдёт.

И вот сейчас миссис Гейтли сидела напротив Эвелин, сверля её неприязненным взглядом.

– Не думаю, что приобретение фабрики по пошиву обуви было разумным поступком ваших родителей, – произнесла она тоном знающего эксперта. – Я уверена, что рано или поздно ведущие компании, такие как «Кларкс», «Трикерс», «Крокетт и Джонс» потеснят мелкие полукустарные фабрики. И чтобы выжить, вам потребуются большие денежные вложения на закупку современного оборудования, более качественного сырья и многого другого.

– Не стоит забывать, что Эвелин теперь не одна, – раздался уверенный голос Брэдвелла. – Вместе мы уж как-нибудь справимся.

– Что ж, если тебя устраивает перспектива бесконечного удерживания на плаву семейного бизнеса мисс Уайт, тогда всё в порядке, – отчеканила Шейла и пристально посмотрела на девушку.

Что в ней нашёл Роджер? Вся такая зажатая, напряжённая, явно чувствует себя не в своей тарелке. Да, она привлекательна, но не более того. Ничего особенного, всего-навсего простоватая миловидность. Солидного состояния не унаследовала. Разве она пара кузену? Он хорош собой, умён, образован, твёрдо стоит на ногах. Впрочем, чего от него можно было ждать? Роджер настоящий идиот, если из-за этой мисс Уайт не захотел породниться с семейством Крофтонов! Что ж, он делает ставку на любовь – пусть женится и пожинает плоды своего упрямства.

Вслух же Шейла произнесла с нескрываемым сарказмом:

– Надеюсь, мне когда-нибудь посчастливится приобрести обувь вашей фабрики.

– Уверяю, она тебя не разочарует! – тут же парировал Брэдвелл.

Доктор Норвуд, седовласый пожилой мужчина с лохматыми, словно наклеенными белыми бровями, который доселе хранил молчание, аппетитно поедая говядину по-веллингтонски, вдруг оторвался от тарелки: