Смерть. Ярость. И немного любви.

После сна есть не хотелось. Они напились свежей, прохладной воды и поехали параллельно экватору, удаляясь от Алого залива. Почти прямо на восток. Условный. Кто только придумал это определение? И сутки тоже условные. И дни, и ночи. И она. Лекса посмотрела в окно.

Здесь, в междуречье, уже не встречались цветы, а мхи имели серый налёт и светили тускло-тускло.

– Последствия пожара, – ответил Антони на незаданный вопрос и включил фары. – Здесь ближе всего к границе отчуждения, дальше по маршруту должно всё выровняться.

Лекса кивнула и закуталась в шаль. Хрупкое волшебство рассеялось, стало грустно.

Теперь они не целовались самозабвенно в машине, а просто сидели, обнявшись, на привалах. Лекса по-прежнему куталась в шаль, а муж тихо шептал на ушко разные истории, которые знал в превеликом количестве. Разные. Смешные и грустные. Страшные и весёлые. Одновременно. В одном рассказе. Всё как у них. Жаль, что их феерия должна окончиться так грустно.

– Боишься? – тихий шёпот мужа и нежный намекающий поцелуй в кончик уха.

Щекотно.

– Боюсь, – честно и прямо сообщила Тёмная Дева.

Очень боюсь остаться одна. Снова. Навечно.

– Тебе нужна определённая точка на карте. Я правильно понял? – На висок подули. Приятно повеяло прохладой.

Нужно, очень нужно. Только где её найти, эту точку? Лекса потянулась вверх и потёрлась макушкой о подбородок мужа. Ей охотно ответили. Завертели головой и нежно боднули, фыркнув в ушко.

Волосы растрепались и защекотали в носу. Пришлось чихать, соглашаясь.

– И где же это средоточие истины?

– Как можно ближе к озеру Снов. Оно на юге Тёмного материка, – Тёмная Дева занялась изобретением самого фантастического варианта.

– Ну и чудесно. Выберемся из леса и отправимся на Южный мыс.

Вот и прекрасно. А там заявим, что всё равно далеко. Лекса успокоилась. Рано, как выяснилось.

В кончик носа лизнули, и пришлось отбиваться. Недолго. Буйную красавицу обняли и прижали к груди. Девица поёрзала и прильнула сама. Уютно. Можно подремать, и будь что будет.

* * *

Небольшой всплеск пошёл на пользу окружающему пейзажу. Зазеленел искорками мох, заинтересованно проклюнулись спящие семена. Очень интересно. Флора так сильно завязана на тёмный Источник?

Алои с энтузиазмом ринулся изучать проблему. Всё равно больше заняться нечем. Любое движение разбудит его белокурое чудо.

Через час, когда красавица продрала свои обалденные бездонные глазищи, стало ясно: знак Источника значения не имеет. Только его наличие. И здесь был основной затык. Лес имел собственное средоточие, и находилось оно как раз в угольных завалах зоны отчуждения. Оттого и тусклым было междуречье, потому и отмирал нижний лес.

Вздох. Ругательство сквозь зубы и корректировка зоны переноса. Пятая. Теперь сегмент уходил на глубину ста десяти километров, захватывая сам Источник и его глубинные тяжи, а площадь включила в себя весь бассейн Ратоны с притоками. Лаэн, которого принц уведомил о происшествии, «обрадовался» до безумия, и броситься в драку ему помешало лишь разделяющее собеседников пространство.

«Перенос Источника на остальной мир не повлияет? Точно?» – «Точно-точно. Там ещё два имеются. И я сильно подозреваю, что этот уничтожают специально. Типа диссонанс наводит, ослабляя Свет». – «Понятно. Шэтт. В чувство привести паразитов никак?» – «Не-а. А что случилось?» – «При двух противоположных направлениях, третий выход служит гармонизатором». – «Я так и предполагал, но помочь этим ничем не могу. Разве что на Тёмной стороне бросить шунт, и пусть там по-человечески живут. Хотя не уверен, что это нужно. Тропы Совершенства – сами по себе гармонизаторы». – «Буфер по границе зон сформируй. Должно помочь. Да, сам

Источник не забудь подпитать, а то перемещения не перенесёт». – «Благодарю за советы». – «Всегда рад. Да, кстати, ты ещё в бегах или как?» – «В бегах и вообще мёртвый». – «Понятно, ну бывай».

Распоряжение Клару на сброс модулей, контроль защитных хранилищ у Храма Творца, переброска накопителя (пока пустого) к лесному средоточию, скудный перекус из грибов – и вперёд, на восток.

* * *

Антони оказался прав. Природа оживала, а вместе с головками цветов поднималось настроение. Они снова начали целоваться. Самозабвенно. До звёздочек в глазах. Но, увы, только в машине. Или так и надо? На свободе их поцелуйчики добром бы не кончились. Продолжение само бы получилось. Это в кабине рычаги да приборы мешают. А так…

Рубашку Антони уже не раз приходилось искать сзади. Так же, как и её очки, закатившиеся под сиденье. Они сами, наверное. Она, например, не помнит, как снимала. Ни то, ни другое. Да и Антони отказывается, хотя и ворчит, что в лесу Сольны нет, можно и без ширмочек на глазах.

Нет, она не желает видеть на его лице страх и отвращение. Милый. Она желает помнить его таким, как сейчас. Спокойным, с лёгкой отстранённой полуулыбкой.

* * *

Сто. Сто один. Сто два. Хватит. Переход в боевой режим. Вот так лучше. Спокойнее. Дракон Ярости обуздал свою натуру и вернулся к самому началу найденного материала.

Итак. Вэсса. Планета открыта совместной экспедицией с Орры и Тайкики. Разумная жизнь на планете была. Поэтому гости покрутились и улетели, не соизволив даже дать описания доминантных видов. Выдумыванием названия для планеты они также не озаботились. Вэсса – это собственное имя. С этими ладно. Поступили, с точки зрения любопытного комата, неправильно, но вполне допустимо. А если припомнить разные и разнообразные прецеденты, то этот вариант контакта заслуживал звания наилучшего.

Второй этап. Через три тысячелетия контактёры с Орры наведались по поводу межпланетных соглашений и обнаружили на Светлой стороне планеты бойню. Кто с кем – они разбираться не стали, а быстро слиняли. С точки зрения дракона, опять-таки в корне неправильное решение, но если задуматься… Что могли умного сделать оррийские дипломаты, если учесть, что слабосильные и низкорослые родственники многоножек не имели в своём распоряжении даже банальных излучателей?

Третий шаг сделали через двести лет уже жители Рассаны. Встретили исследовательский корабль неласково. Он просто канул в безвестность. Следующему, через полвека, повезло больше. Канонир попался косорукий, и подбитый борт смог приземлиться на Тёмной стороне. Там он, собственно, до сих пор и валяется. Жители материка не стали заморачиваться с ремонтом, а незатейливо спровадили пострадавших порталами. О чём светленькие, похоже, не догадались до сих пор.

От вернувшихся в родные пенаты исследователей выяснилось, что бузят на Вэссе люди. Содружество пошумело немного и успокоилось. Типа: какие ещё могли быть варианты. Из восьми рас, существующих в данном секторе галактики, семьдесят процентов войн приходятся на хомо. Алои фыркнул, припомнив, сколько разных видов внешне похожи на людей, но, за давностью лет, возражать не стал. Да и смысл? На Светлой Вэссе действительно живут и бесчинствуют люди. Это тёмные – вещь в себе.

Дальше. А вот дальше произошло то, от чего внешне спокойный дракон зверел не по-детски. Определённые круги Санатры сумели внедрить на планету своего шпиона. Много он не увидел, хотя и прожил долго, но кое-что передать сумел, назвав процесс терраформированием. Только у Древнего Зверя, имеющего в своём спектре давний и несомненный след эльфийской крови, было другое определение: геноцид. Полный геноцид биоценоза, и бассейн Ратоны был последним пристанищем эндемиков Вэссы, выживших лишь потому, что местные «биологи» побоялись остаться без кислорода. Следствие: на данный момент времени объём модифицированной биомассы достиг устойчивого оптимума, наличие чуждого образования посчитали архитектурным излишеством и приступили к его планомерному уничтожению. Естественным путём, Шэтт. Даже наличие собственного Источника учли, начав убийство именно с этой стороны. А что? Зачем тратиться, вырубая или выжигая тысячелетние деревья немалых размеров? Достаточно внести непоправимые изменения в подпитку – и оно как-то само. С орбиты это, кстати, хорошо видно. Междуречье выделяется на фоне остального леса интенсивным зелёным оттенком.

– Ой! Смотри, что там?

Задумавшийся дракон вздрогнул, возвращаясь в мирное состояние, и повернул голову.

* * *

Красавица с восторгом наблюдала возрождение природы. Даже очки сняла. Так интересно было. Первые колокольчики спор на мхе, как робкие шарики света. Первые искорки светлячков. О! Уже бабочки появились. А вот и сверкающие нити летающих эпифитов. А цветы где? Ещё не распустились. Ничего. Волшебство вернётся. Природа сама себя способна восстановить.

Машина повернула, объезжая очередной необъятный ствол. И ещё один, почти сросшийся с первым. Только узкая щёлка осталась. А почему такая яркая? Там пожар?!

– Ой! Смотри, что там?

Антони ударил по тормозам и выкатился через дверь. Лекса поспешила к нему присоединиться.

Щель, кстати, была отнюдь не маленькой. Это в сравнении с деревьями так казалось. И светился, к счастью, не пожар. За естественным «забором» находилась самая настоящая плантация.

– Заедем?

– Только осторожно.

– Без всякого сомнения.

Парочка вернулась в машину и тихонько подкралась к самому краю ровных грядок. Здесь колёсного монстра оставили и аккуратно, стараясь не помять посадок, пошли искать хозяев. Которые упорно не попадались на глаза. Или попадались? Кто сказал, что у подножия древесных небес живут люди? Чем плох, например, этот житель зелёного леса?

Лекса, вслед за Антони, остановилась напротив полутораметрового существа, несомненно, ведущего свою родословную от обычных и привычных всем комаров. Тонкие ножки, полупрозрачное брюшко, маленькие атрофированные крылышки и внимательные глаза на вытянутой голове.

– Разумный?