Сочинения. Том 4

– Как же иначе?

– Однако же мы признаем два звучания – низкое и высокое и третье – среднее. Не правда ли?

– Да.

– Но, зная только это, ты не станешь сведущим в музыке; не зная же и этого, ты, так сказать, ничего не будешь в ней смыслить.

9.5.30. – Разумеется, ничего.

– Но, друг мой, после того как ты узнаешь, сколько бывает интервалов между высокими и низкими тонами, каковы эти интервалы и где их границы, сколько они образуют систем (предшественники наши, открывшие эти системы, завещали нам, своим потомкам, называть их гармониями и прилагать имена ритма и меры к другим подобным состояниям, присущим движениям тела, если измерять их числами; они повелели нам, далее, рассматривать таким же образом всякое вообще единство и множество), – после того как ты узнаешь все это, ты станешь мудрым, а когда постигнешь всякое другое единство, рассматривая его таким же способом, то сделаешься сведущим и в нем.

9.5.31. Напротив, беспредельное множество отдельных вещей и свойств, содержащихся в них, неизбежно делает также беспредельной и бессмысленной твою мысль, лишает ее числа, вследствие чего ты никогда ни в чем не обращаешь внимания ни на какое число.

9.5.32. – Мне кажется, Филеб, что Сократ выразил только что сказанное как нельзя лучше.

– Мне тоже кажется; но как все это относится к нам и к чему клонится эта речь?

– А ведь справедливо, Протарх, задает нам Филеб этот вопрос!

– Совершенно справедливо; ответь же ему.

9.5.33. – Я так и сделаю, еще немного остановившись на том, чего мы только что коснулись. Мы сказали, что воспринявший что-либо единое тотчас же после этого должен обращать свой взор не на природу беспредельного, но на какое-либо число; так точно и наоборот: кто бывает вынужден прежде обращаться к беспредельному, тот немедленно вслед за этим должен смотреть не на единое, но опять-таки на какие-либо числа, каждое из которых заключает в себе некое множество, чтобы в заключение от всего этого прийти к единому.

9.5.34. Снова в пояснение к сказанному возьмем буквы.

– Каким образом?

– Первоначально некий бог или божественный человек обратил внимание на беспредельность звука. В Египте, как гласит предание, некий Тевт первым подметил, что гласные буквы в беспредельности представляют собою не единство, но множество; что другие буквы – безгласные, но все же причастны некоему звуку и что их также определенное число; наконец, к третьему виду Тевт причислил те буквы, которые теперь, у нас, называются немыми. После этого он стал разделять все до единой безгласные и немые и поступил таким же образом с гласными и полугласными, пока не установил их число и не дал каждой в отдельности и всем вместе названия “буква”.

9.5.35. Видя, что никто из нас не может научиться ни одной букве, взятой в отдельности, помимо всех остальных, Тевт понял, что между буквами существует единая связь, приводящая все к некоему единству. Эту связь Тевт назвал грамматикой – единой наукой о многих буквах»[195 - Платон. Филеб, 17b3-18d2. Перевод H.В. Самсонова, с изменениями.].

9.5.36. Так пишет Платон в диалоге «Филеб» о построении наук; разумеется, имеется в виду построение согласно логическому методу, а не то, что опирается лишь на длительные наблюдения и многочисленные данные опыта.

9.5.37. Из сказанного мной очевидно, что без упражнений в разделении и соединении невозможно составить науку согласно логическому методу.

9.5.38. Впрочем, и во всей книге «Филеб», после этого отрывка, он показывает тот же метод на примере удовольствия, рассматривая различные его виды.

9.6.1. Таким же образом и Гиппократ прежде него, в книге «О диете при острых болезнях», порицая книдских врачей за то, что они не различают заболеваний по виду и роду, сам показывает способы разделения, благодаря которым то, что кажется единым, оказывается разделенным и многочисленным, и это касается не только болезней, но и всего прочего, и можно заметить, что большинство славнейших врачей ошибается именно в этом, что сказывается и на их методах лечения.

9.6.2. Ведь некоторые ведут обучение без правильного метода, начиная сразу с частных случаев применения лекарств; а некоторые, говоря самые общие вещи, строят свое учение внешне методически безупречно, но весьма далеко от истины.

9.6.3. Поэтому и возникают у них разногласия: одни считают, что подходящим средством от некой болезни, например плеврита, является кровопускание, другие – очищение, третьи – паровая баня с губками, иные – то, что врачи называют припарками, или еще что-то.

9.6.4. Поэтому они расходятся во мнениях и об омовениях, и о воздержании от омовений, и о смеси меда с уксусом, меда с молоком, воде, вине и ячменном отваре, давать ли только процеженный сок, или только ячменную кашу. Иные же расходятся в вопросе о питании. Итак, каждый по-своему определяет виды больных и всех перечисленных вещей, которые разные врачи считают полезными при плеврите.

9.6.5. Итак, я уже показал в своих комментариях к трактату «О диете при острых болезнях», который некоторые называют «Против учений книдских врачей», а некоторые «О ячменном отваре» (и то и другое название неправильно), как он, будучи первым, пришедшим к этой идее, изложил ее беспорядочно.

9.6.6. Но, чтобы те, кто любит знание, получили и это учение в кратких и ясных словах, я не поленюсь повторить основные его положения.

9.6.7. Ведь когда у страдающего плевритом только начинаются боли и поэтому еще нельзя сделать однозначного заключения о его состоянии, Гиппократ предлагает попробовать «лечение огнем» и «прогревание» и разбирает, какое вещество надо при этом использовать. Если же это не помогает, он предлагает выяснить, принимал ли больной недавно пищу и опорожнился ли желудок или нет, и учит, что следует делать дальше.

9.6.8. Если и после этого болезнь не отступает, он описал различные показания к кровопусканиям и очищениям, питью из меда с молоком, или из меда с уксусом, или полному воздержанию от пищи и употреблению одной воды вплоть до кризиса, к соку ячменного отвара или ячменю, излагая, как следует употреблять эти средства и как питаться. Таким же образом он сказал об употреблении вина: кому следует его давать, а кому нет, и если давать, то когда и сколько; также написал он и о купаниях, и о других подобных вещах.

9.6.9. Существуют два вида ошибок в различении: одни разделяют недостаточно, другие же вводят слишком много видов. Гиппократ в начале своей книги порицает и тех, и других в следующих словах:

9.6.10. «Впрочем, некоторые из них знали разнообразные формы отдельных болезней и многочисленное разделение их, но, стараясь точно указать числа отдельных болезней, они неправильно описали их.

9.6.11. И в самом деле, никто легко не исчислит их, если будет на том основании обозначать болезнь у болеющих, что она отличается от другой каким-нибудь признаком, и не будет считать ее одною и тою же болезнью, если она не будет названа одним и тем же именем»[196 - Гиппократ. О диете при острых болезнях, 1. Перевод В.И. Руднева.].

9.6.12. О том, что у них недостаточно лекарственных средств, он говорит так: «И я не хвалю их не только поэтому, но и потому, что они употребляют немногие по числу врачебные средства»[197 - Там же. Перевод В.И. Руднева.].

9.6.13. Далее, предлагая то, что более всего полезно в этом случае, он не дает ясного решения проблемы, и из-за этого многие врачи не понимают смысла этого его рассуждения.

9.6.14. Впрочем, я раскрыл смысл этого рассуждения Гиппократа в первой книге комментариев к сочинению «О диете при острых болезнях», теперь же нужно кратко повторить основную мысль, выраженную там.

9.6.15. Гиппократ сформулировал проблему следующим образом: «Мне кажется, что наиболее достойно изложения все то, что неизвестно врачам и в то же время важно для познания, и все то, что приносит великую пользу или великий вред.

9.6.16. Неизвестны даже такие вещи: по какой именно причине в острых болезнях некоторые врачи весь свой век дают непроцеженные ячменные отвары и думают, что они правильно лечат; а другие прежде всего заботятся о том, чтобы никоим образом больной не съел ячменного зернышка, думая, что это принесет большой вред, но, процедив жидкость через полотенце, предлагают только сок ячменя; а некоторые не предписывают ни густого отвара, ни ячменного сока, одни – пока болезнь не достигнет седьмого дня, другие – до конца, пока болезнь не разрешится.

9.6.17. Вопросы этого рода врачи не особенно привыкли задавать себе, а если бы задавали, то не разрешали бы их. А между тем все искусство пользуется у народа такой дурной славой, что кажется, будто нет вовсе никакой медицины. Так что, если в острых болезнях настолько будут разногласить между собою специалисты, что то, что предлагает один, считая самым полезным, другой это признает даже вредным…»[198 - Гиппократ. О диете при острых болезнях, 3. Перевод В.И. Руднева, с изменениями.]

9.6.18. И немного далее он добавляет: «Я утверждаю, что этот вопрос, сам по себе прекраснейший, близко связан с многими важнейшими вопросами в медицинском искусстве, ибо всем больным он дает большие возможности для выздоровления, здоровым – для приобретения здоровья, а тем, кто упражняется в гимнастике, – для приобретения хорошего внешнего вида и того, что каждый захочет»[199 - Там же. Перевод В.И. Руднева.].

9.6.19. Он говорит здесь, что проблема, относительно которой люди, сведущие в медицине, не могут прийти к общему мнению, имеет большое значение не только для возвращения здоровья больным, но и для сохранения его здоровыми, и для тех, кто делает физические упражнения, чтобы приобрести и сохранить крепость тела, и добавляет: «и того, что каждый захочет», показывая нам, что эта проблема и ее решение касаются не только медицины, но и других наук и искусств.

9.6.20. Ведь удивительно, почему врачи, занимающиеся наукой, в которой посредством опыта можно показать, приносит то или иное средство пользу или вред, тем не менее делают противоположные утверждения о том, что помогает и что вредит.

9.6.21. Ведь нет ничего удивительного в том, что в философии большинство разногласий не прекращаются: вопросы философии не могут быть окончательно решены с помощью эксперимента, поэтому некоторые считают, что мир не был сотворен, а другие – что был, как некоторые считают, что этот мир снаружи ничто не окружает, а другие говорят, что нечто окружает его, и из последних одни считают, что окружает его некая пустота, не имеющая в себе никакой материи, а другие – что существует бесконечное число иных миров, и множество их простирается в беспредельность.

9.6.22. Ведь разрешить эти разногласия посредством чувственного восприятия невозможно. Но относительно пользы или вреда лекарственных средств для тела все иначе: здесь разногласия врачей можно разрешить, установив на опыте, полезно или вредно то или иное средство.

9.6.23. Однако решение этого вопроса было не вполне ясно изложено Гиппократом, и из-за этого его не понял почти никто из исследовавших книгу.

9.6.24. А решение это таково: некоторым из больных полезно голодать вплоть до наступления кризиса болезни, другие должны принимать пищу, и из последних одним показан насыщенный ячменем отвар, другим – только сок, некоторым – более густой отвар, а иным – смесь меда с уксусом или меда с молоком, а кому-то – вода или вино.

9.6.25. Врачи, основывающиеся только на опыте, считают полезным только средство, по случайности чаще помогавшее пациентам, которых они наблюдали. Ведь они не решались применить иную форму диеты, чтобы испытать и ее, опасаясь несчастного исхода.

9.6.26. Итак, только тот, кто понял природу больного, а также характер болезни и характер действия лекарства, которое он собирается применять, и кроме того, время, в которое следует его применить, может решиться применить выбранное средство, чтобы проверить, правильным ли оказался выбор.

9.6.27. Только такой врач найдет причину разногласия среди врачей и различающие признаки, которые следует учитывать, чтобы определить, что полезно больному. Никто из других не сможет определить этого, ведь те, кто упрямо ограничивает себя познанием посредством опыта[200 - Имеются в виду врачи-эмпирики.], используют лишь опробованные средства, а в своих неудачах обвиняют или случай, или еще что-нибудь в этом роде.

9.6.28. То же самое имеет в виду Гиппократ и в сочинении «О переломах», когда говорит о ранах следующее: «Напротив, некоторые врачи тотчас лечат переломы этого рода перевязками и с обеих сторон накладывают бинты; у раны же они делают перерыв и оставляют ее открытою. Затем прикладывают к ране какое-нибудь очищающее средство и лечат винными компрессами и шерстью.

9.6.29. Но это плохой способ лечения, и те, кто им пользуется, поистине не понимают самого главного, как в этих, так и в остальных переломах,

9.6.30. ибо самое главное – знать, каким способом следует наложить начало бинта и в какой части его следует сильнее всего сжать, и насколько полезно правильно наложить начало бинта и сжать там, где это больше всего необходимо, и насколько вредно наложить начало бинта неправильно и сжать не там, где это следует, а с обеих сторон.

9.6.31. Уже было сказано выше, что происходит от этого в обоих случаях. Но это доказывает и само лечение, ибо после такой перевязки на ране всегда возникает опухоль.