Месть и прощение. Фантастический роман

– Это храмы шуби.

– Почему такой поразительный контраст?

– Двойственность – постоянное единство света и тьмы, жизни и смерти, добра и зла – философия, свойственная моему народу. Храмы шуби строят так всегда. Ты заметила, сколько людей идет туда? Белый у нас означает не только свет, это еще цвет траура. На двери белого храма изображен страж страны мертвых – белый тигр. Там люди просят шуби донести до богов их молитву о милости к духам предков. Черный цвет – демонстрация силы, сокровенного превращения баланса пяти элементов в единое. Жрецы черного храма по просьбе кэду исполняют роль судей. Углубляясь в непознанное, они определяют меру вины людей, преступивших закон.

– Их суд всегда справедлив? – недоверчиво спросила Нэлика.

– Тише, в этом месте много глаз и ушей. Они хранят покой нашего правителя. Видишь стену из обожженного красного кирпича, а перед ней глубокий ров, наполненный водой? Это Внутренний город, там живет кэду, его жены, дети, вдовствующая королева, наложницы и штат евнухов.

– Евнухи – это те мужчины, которым еще в детском возрасте провели отвратительную операцию? – ее глаза зло блеснули.

– Родители становятся счастливыми и богатыми, когда евнух попадает на службу во Внутренний город или к аристократу, – возразил Дуонг.

– А юноши? Что испытывают они?

– Давай поговорим обо всем, что тебя волнует, в моем дворце, – положив руку поверх ее ладони, тихо произнес князь.

Дворец

– Доброе утро! Мы желаем вам безоблачного дня! – едва открыв глаза, услышала она хор голосов.

– Для умывания все готово, госпожа, – широко улыбаясь, произнес пухлый румяный евнух, приставленный к ней Дуонгом.

Такое пробуждение повторялось вот уже вторую неделю. Не удосужившись ответить на приветствие, она села на постели и оглядела стоявших вокруг большой кровати слуг. Их покорный вид не обольщал Нэлику. Не ведая, что новая хозяйка при помощи ветерка-разведчика знает все, они не стеснялись за глаза говорить о ней гадости.

«Если сегодня Дуонг не появится, я разнесу в прах этот дом, сад, всю дворцовую усадьбу и отправлюсь в храм добывать себе пропуск на эту проклятую гору Пидан! Только бы не видеть слащаво-приторные физиономии, скрывающие тихую ненависть к „белоглазой“ чужеземке, занявшей место любимой первой жены их повелителя», – едва сдерживаясь, злобно подумала она.

Ее уже не радовал красивый дом из трех комнат – спальни, гостиной и гардеробной, заполненной одеждой. Помимо комнат в ее распоряжении была большая столовая и ванная, в которой по вечерам она могла долго нежиться. Даже сад с небольшим водоемом, изящным павильоном и клумбами с последними осенними хризантемами не приводил ее в восторг.

Выйти тайно за высокую кирпичную стену она не могла. Возле кухни и кладовок были помещения, в которых жила прислуга. Окна их комнат смотрели в ограду, чтобы исключить возможность незаметно пройти в дом. Кроме того, евнухи не оставляли двор и сад без внимания и постоянно проводили обходы.

Город Нэлика видела только раз, когда они добирались из порта во дворец Дуонга. Кроме прислуги, очень похожей на стражу, она не видела ни одного бохайца. Конечно, охрана не была для нее большим препятствием, но что делать одной в незнакомом городе? Вырвавшись из спрятанного от всего мира Апсана, Нэлика думала, что дар волшебницы поможет ей во всем, но мир смертных оказался не таким, каким она себе представляла. За время путешествия Дуонг много рассказал ей о законах и обычаях своей страны. Женщина без сопровождающего ее мужчины была добычей, товаром, который можно выгодно продать. Теперь она понимала, как рискованно отправляться на гору Пидан без верного проводника, знающего туда дорогу. В Бохае Нэлика могла довериться только князю, а он, как назло, после их прибытия в усадьбу исчез. Слуги при ее расспросах о хозяине прикидывались слепыми и глухими.

После туалета и омовения, подавив гнев из-за дурных мыслей, Нэлика принялась за утренний ритуал. Выбрала платье из десятка предложенных, за платьем последовали туфли, украшения. Когда все, что она отобрала, было надето, дошла очередь до волос. Сначала их долго расчесывали, смазывали маслом, а потом соорудили замысловатую прическу с множеством заколок и украшений. На лицо нанесли толстый слой белил, нарисовали дугой черные брови, навели румяна и подкрасили помадой губы. Макияж превратил лицо в застывшую маску. Ежедневная церемония была утомительной и бесила до слез. В первые дни пребывания во дворце Нэлика устроила несколько скандалов, но слуги терпеливо проигнорировали их. Устав бороться, она смирилась и переносила процедуру молча. Согласно дворцовым правилам, после того как необходимость в них заканчивалась, слуги исчезали, оставляя наложницу хозяина одну.

Каждый день Нэлика строила планы, как вынудить главного евнуха пригласить к ней Дуонга. Иногда на нее нападал страх, что с ним что-то случилось и наступит день, когда ее выставят за стены усадьбы или, хуже того, попытаются продать как рабыню. Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Даже вернуться в Апсан не могла – источника силы, способного напитать арку портала для такого дальнего перехода, она не обнаружила.

Когда тишина в доме становилась невыносимой, Нэлика выходила в сад, бродила по дорожкам среди сливовых и яблоневых деревьев, иногда забиралась в павильон, увитый виноградной лозой с гроздьями сочных зеленых ягод. Сидела там подолгу, вспоминая о прошлом. О балах в день осеннего равноденствия, когда волшебницы из кланов прибывали в столицу в нарядах цвета осени, восхищая мужчин своей красотой. О празднике первого снега, который готовили маги стихии воздуха и воды, разукрашивая площади столицы ледяными сказочными фигурами, строя высокие горки и снежные крепости. Все это вырастало в одну ночь, а утром жители и гости столицы весь день проводили на улице, устраивали снежные бои, катались на санках, радовались белому пушистому снегу, как теплое одеяло укрывавшему землю. Теперь нет этих веселых праздников, как нет столицы Верии, погибшей от гнева стихии земли.

С каждым днем ее все больше и больше бесило, что она, высшая волшебница Избранных, сидит в одиночестве, ожидая милости от обычного смертного. Чем дольше Нэлика оставалась наедине со своими мыслями, тем сильнее разгоралась ненависть к предателю Янару и Повелителям стихий, разрушившим ее безмятежную, счастливую жизнь. К этому чувству постепенно присоединилось глухое раздражение на Риану, не пожелавшую защитить подругу от Совета клана и спровадившую ее в эту проклятую варварскую страну. Жажда мести разгоралась в чародейке с еще большей силой.

* * *

Дуонг появился, когда Нэлика была готова взорваться от гнева, как вулкан Таухан. Он нашел ее в павильоне, что стоял на берегу водоема с лениво плавающими в нем золотыми рыбками.

– Я думала, ты меня бросил, – всхлипнув, произнесла она, и накопившийся за все эти дни гнев растворился в невольно хлынувших слезах. Забыв о белилах, помаде и туши, она рыдала, крепко прижимаясь к его груди.

– Прости! Я слишком долго не был дома. Накопилось столько дел… – оправдывался он, поглаживая ее по спине. – Теперь все будет хорошо, я никогда не оставлю тебя одну. – Он подхватил ее на руки и понес в дом.

Нэлике так хотелось избавиться от холода одиночества, почувствовать обычную человеческую ласку, что когда Дуонг помог ей умыться и начал снимать платье, расстегивая множество застежек, она стала торопливо ему помогать. Поцелуи и легкие, почти неощутимые прикосновения пальцев пробудили страстное желание. Нэлика не заметила, как оказалась на кровати в шелковой нижней рубашке, пылко отвечая на объятья мужчины. Дуонг был щедр на ласку, его губы и руки были везде, и она потерялась в ощущениях, забыла себя и окружающий мир. После, когда она восстанавливала дыхание, Дуонг, покрывая поцелуями ее лицо, прошептал:

– Я люблю тебя и никому не отдам, – волшебницу словно обнесло ледяным ветром.

– Ты отсутствовал так долго из-за меня?

– Кто-то донес кэду о сражении с пиратами и про паучиху Атакаю. Он потребовал твоего испытания в Черном храме.

– И ты этого боишься?

– Если жрецы заподозрят, что ты можешь проникать в Нижний мир, они заберут тебя к себе. Жрицей. – В его голосе было столько неизбывной тоски, что от предчувствия надвигающейся беды сердце Нэлики заледенело.

– Но я не знаю ваших богов! – растерянно воскликнула она.

– Я пытался им доказать это, но Верховный жрец Черного храма велел тебе завтра прийти к нему, хотя и принял благосклонно деньги на постройку еще одного храма в столице. Правда, он посулил мне грамоту-пропуск к Камню желаний, если ты пройдешь испытание. Но это не важно, ты туда не пойдешь, а грамоту я заберу сам.

– Я согласна отправиться туда одна. А ты с утра будешь готовить нашу поездку на гору Пидан, – не согласилась с ним Нэлика.

– Нет! Ни одну женщину после суда жрецов никто не видел ни живой, ни мертвой. Не пущу тебя к ним, придумаю что-нибудь, а во дворце никто не тронет! – Он уткнулся в рассыпанную по подушке копну золотистых волос. Вдохнул утонченно сладкий запах ириса и глухо промолвил: – Я не смогу им тебя отдать. Лучше умереть.

Нэлика выскользнула из-под него и, окутав магией Изменяющей, прошептала на ухо:

– Хотят чужеземную диковинку, пусть получат. Главное, ты не подведи и приготовь все для побега. Я не собираюсь задерживаться в храме надолго. Теперь спи!

Храм

Построенный из черного полированного обсидиана храм сверкал в первых лучах утреннего солнца. Стены и колонны здания величественно поднимались ярдов на двенадцать.

Одетая в серый плащ, укрывавший ее с головы до пят, Нэлика выбралась при помощи телохранителей Дуонга из паланкина и приказала не ждать ее возвращения и отправляться во дворец. Она поднялась по высокому, в девять ступеней крыльцу, подошла к большим дверям и остановилась, приводя внутреннюю энергию в равновесие. Тронула одну из створок, и та бесшумно сдвинулась с места, пропуская внутрь. На нее повеяло сладковато-приторным запахом чубушника и дымом благовоний. Теплый свет множества свечей играл на черных, отполированных до зеркального блеска внутренних колоннах и стенах. Из бокового проема появился круглолицый монах. Не говоря ни слова, он вложил в ее руки сосуд с ароматическими свечами, провел через арочный проем внутрь небольшого храма, а сам исчез в темноте прохода.

Нэлика оказалась в святилище, посвященном богам подземного мира. В первой нише стояла позолоченная статуя черного богатыря, державшего в руке плеть-змею. Поклонившись великому божеству подземного мира, хозяину судеб Арму, она зажгла свечу на его алтаре. Чтобы задобрить богов-посредников между миром людей и верховными божествами, по очереди подошла к их статуям. В первом углублении в стене сверкал огненной шкурой зверь Хырга – проводник душ в подземный мир. В соседней нише находилась статуя ушастой богини земли и болот зеленоволосой Аджуа. Дольше всего задержалась Нэлика у дальней ниши. Ее взгляд приковало к себе изображение паучихи Атакаи. Большое брюхо, четыре пары мохнатых суставчатых лап, возвышающихся над головогрудью. Посередине головогруди светились четыре красных глаза. Возле длинной щели рта с большими жвалами две пары рук с когтистыми пальцами. Облик заросшего длинной черной шерстью чудовища вызвал в Нэлике неодолимый ужас. Торопливо поставив свечи, она покинула малый храм и перешла в громадный зал высотой в несколько этажей, от которого шло множество ответвлений, теряющихся в глубине здания.

Прямо перед ней стояла высокая, футов в пятнадцать, статуя с крыльями летучей мыши. Скульптор изобразил существо очень тщательно: на плоском лице горели огромные глаза из красно-оранжевого топаза. Там, где должен быть нос, зияло два отверстия, ниже полоска безгубого рта. Руки с большими перепончатыми крыльями, ноги, похожие на человеческие, и все тело покрывала короткая синеватая шерсть. Пальцы заканчивались острыми, блестящими, похожими на изогнутые ножи когтями.

«Неужели это и есть небожитель шуби?» – разглядывая жуткое лицо, удивилась Нэлика. Она осмотрелась. Зал был пуст. Осторожно сотворила заклинание познания и направила к статуе. Даже искры жизни не проявилось – обычный каменный истукан. Это успокоило чародейку. Вступать в борьбу с таким монстром было страшно. Шорох шагов по камню привлек ее внимание. К ней приближались три фигуры в черных одеждах жрецов.

Нэлика смиренно замерла, свесив голову и сложив на груди руки. Служители храма остановились напротив прихожанки.

– Это и есть заморская зверушка князя Дуонга? – скрипучим голосом спросил один из вошедших.

– Он говорил, что во время плавания неплохо развлекся с девицей. Чужеземка оказалась горячей штучкой. Князь предложил за нее высокую плату, когда кэду приказал привести девку сюда: видно, сильно понравилась, – хохотнув, ответил один из них.

«Дуонг рассказывал про меня всякие гадости, порочил мое имя, а я ему как дурочка доверилась вчера…» – подумала она, чуть не взвыв от досады.

– Зачем князь приезжал в храм? – поинтересовался обладатель скрипучего голоса.

– Снова просил грамоту-пропуск к Камню желаний, – ехидно ответил третий.

– Князь так упорно добивается грамоты. Для чего она ему? – зайдя за спину Нэлики, спросил весельчак.