Лето в Лозовицах

– А что с ним станется?

– Ну, муравьи в нос или в уши заползут…

Рика сама боялась спать в саду – из-за насекомых.

– Хочешь – сиди рядом, муравьев отгоняй. Мне некогда. Странная ты! Как тебя зовут?

– Марина.

Лебёшка кивнула и ушла.

Рика села рядом с водяником. «Скорее очнулся бы уж, – досадливо думала она, – вот вляпалась ещё!»

На плетёном толстом шнуре на груди у мальчишки были подвешены нож, какой-то мешочек и гребёнка – старинная, костяная, с несколькими поломанными зубьями. Рика сначала осторожно её потрогала, потом сняла, повертела в руках. Интересно, как этим расчёсывались раньше?

Она неловко провела по своим волосам – ничего, нормально, пользоваться можно. Потом подумала немного и коснулась спутанных рыжеватых кудрей водяника. «Ну, хоть расчешу, за то, что стукнула – заодно и посмотрю, большая ли шишка там…» – подумала Рика.

Она так и не дождалась, чтобы водяник открыл глаза. Стало вечереть, и Рика, испугавшись наступающей темноты, странных водяников и вообще, того, что ушла непонятно куда от дома, была вынуждена оставить мальчишку под деревом.

Кусты, через которые попала на полянку, она нашла. Пока возвращалась к ним, очень боялась заблудиться в лесу, но оказалось, что лесное чутьё у неё работает исправно, до полянки недалеко, это от страха, видно, показалось, что бежала она за Лебёшкой как-то очень долго..

Только нырнув под родной забор, она немного успокоилась. Встала в малине: на веранде дедушкиного дома горел свет.

– Деда, а через забор от нас кто живёт?

– Справа – Акиньшины, слева – Клавдия Георгиевна, почтальон. А что?

– А сзади кто? – не унималась Рика. – У них ещё малина рядом с нашей.

– А, там! Там сейчас никто не живёт. Зимой ещё хотели дом продать, может, уже продали, а новые хозяева не въехали.

– А жил там кто?

– Вот пристала! Ты лучше кушай – я те сырнички пожарил…

– Ну, деда…

– Минаковы там жили. Игорь Минаков в прошлом лете по пьянке утонул, не к ночи будь сказано. Лерка, его жена, дом решила продать и к детям в город уехать. Уехать – уехала, а вот продала ли, или не продала – не слышал… Ладно, жуй, давай, Марина Викторовна, голова бедовая.

На другой день Рика, разумеется, пошла в малинник. По вчерашнему лазу пролезла на ту сторону, на знакомую полянку. Её интересовало, есть ли кто-нибудь под деревом или нет. Добравшись туда, она убедилась, что водяника и след простыл.

Ну, и хорошо. Значит, ожил, и её не посадят. А интересно, если он водяник, значит, должен жить около воды? А водяник и водяной – одно и то же или нет? И ещё слово такое странное, тоже, кажется, к воде относящееся – старица… надо было у деда спросить… Если предположить, что вода недалеко от того места, где Лебёшка спасалась от водяника, значит, это и недалеко от малинника…

Рика вернулась на то место, где столкнулась с Лебёшкой, и начала поиски.

Она вышла на край оврага, внизу которого было что-то вроде озерка. Над одним, ближним, берегом озерка нависали деревья, другой, дальний, берег плавно переходил в заболоченный луг.

Рика спустилась вниз, к воде. Ей страстно захотелось искупаться в этом опрокинутом небе. Жаль, что не догадалась надеть купальник!

Девочка перебралась с берега на толстый ствол старой ивы, склонившейся над водой. С него здорово было смотреть на озерцо, но Рике этого показалось мало. Она разулась и села, свесив ноги, чтобы доставали до самой воды.

Сидела и баловалась, чиркая по воде босыми подошвами.

Что-то холодное и скользкое схватило за ногу и сильно дёрнуло вниз.

– А-ай! – в ужасе крикнула Рика.

Она вскочила на иву, босоножки, конечно, упали в воду. Девочка заторопилась, цепляясь за ветки, назад, на берег. Её трясло.

– Куда ты? Я же пошутил! – вчерашний мальчишка вынырнул под ивой и высоко поднял руку с её босоножками. – Что, и обувь не возьмёшь?

– Кидай сюда, умник.

– Ты далеко стоишь.

– Ничего, добросишь.

– Не буду я бросать. Иди сюда.

– Да хоть подавись моими босоножками!

Может, он и правда вот так, «шутя», несколько человек утопил… Босоножки жалко, но жизнь-то дороже. Рика полезла наверх. Ей было страшновато поворачиваться к водянику спиной, и поэтому она оглянулась. Она увидела, что мальчишка выбрался из воды и теперь стоит на берегу. Он плавал в одежде, и одежда была тяжелой и мокрой.

– Спускайся! Не бойся! Я тебе ничего не сделаю! – стал звать её водяник.

– Ага, как же, нашёл дуру…

– Если бы я хотел тебя утопить – давно бы уже утопил. На, возьми … Как, ты сказала, это называется?

– Вообще-то это босоножки…

– Босоножки? Смешное слово! Эй, Босоножка – возьми свои босоножки!

Он засмеялся – не так уж злобно, не как вчера. Спуститься, что ли?

– Если ты опять залезешь в озеро, я спущусь! – крикнула Рика.

Мальчишка подумал, поставил босоножки на землю, разбежался и с шумом ушёл в воду. Как дельфин, которого она давным-давно видела в аттракционе на море.

Она быстренько сбежала и, зыркая на плещущегося в озере водяника, поспешно обулась.

– Видишь! Я не страшный! – он улыбался, и даже, кажется, стремился ей понравиться.

– Ты не страшный, ты – опасный и непредсказуемый, – ответила Рика.

– Почему?

– То по лесу гоняешься, то за ноги хватаешь и под воду тащишь, то время останавливаешь…