Отбор Василия Блаженного

– Я имел ввиду, что бабий век короток.

Я флегматично пожала плечами. Не став отвечать на эту провокацию.

– А сынок у тебя чем занимается? – Нехлюбов опять припал к наливке.

– Какой из?

– Любой. – Отмахнулся сосед и залпом допил содержимое стакана. Одобрительно крякнул, вытер лицо, раскрасневшееся и откинулся на стуле.

Я раньше не замечала, чтоб батюшке к обеду горячительные напитки подносили, а сегодня стояло два кувшина наливки и медовуха. Правда, Нехлюбов сосредоточился исключительно на крепких напитках, думаю, если бы был подан первач, то он бы употреблял его с неменьшим энтузиазмом.

– Ик… хороша, наливочка.

– Пожалуйста. – Пробормотала я в полной тишине.

– Так и будешь меня просить. На коленях! Отвергла такого справного мужа, а сама-то…

– Не думаю, что оскорблять хозяев в их доме – это хорошее дело. – Осторожно произнес батюшка.

– Я только чистую п-правду. Никаких оскорблений! – Сосед приподнялся и грозно уставился на меня.

Стоял он, кстати, ровно, не шатался и смотрел из-под бровей, но взгляд был трезвым. А ведь он весь кувшин один выпил.

– Ну, скажи мне, чем я тебе не люб?!

– Да я вас и не знаю толком. Какая-такая любовь? – Растерялась я и покраснела.

Мысленно я представила себе какая я стала красавица в этот момент: встрепанная, с одной покрасневшей щекой и перекошенным лицом. Ко мне тут сватаются, оказывается, а я…

– Вооот! Говорю же, надо узнать друг друга получше, а там и свадьбу можно.

– Думаю, нам не стоит рубить с плеча. – Дипломатично произнес батюшка, но Нехлюбов и не подумал опуститься на стул и вернуться к трапезе. Напротив, он стоял, молчал и смотрел на меня в упор. Под этим взглядом и мне кусок не лез в горло.

В тягостном молчании я принялась неловко пилить кусок утки ножом по тарелке, скорее размазывая, нежели разделяя ее на куски. Через какое-то время сосед вернулся к трапезе, а скорее к возлияниям.

– Пойду отдохну с устатку.

Нехлюбов опять поднялся, и покачиваясь удалился.

– Куда это он? – Шепотом спросила я, убедившись, что ни батюшка, ни брат не проявляют ни толики беспокойства.

– В гостевую комнату, по-видимому. – Отозвался Андрей. – Он частенько у нас остается. Бывает, неделями может гостить.

– Ужасно. – Пробормотала я.

На цыпочках прокралась к гостевой комнате. Прислушалась. Из комнаты неслись рулады храпа.

Я пробовала читать книгу в своей комнате, но та была скучна, так что я быстро сдалась и вышла в сад.

Качели были там же, где и пять лет назад. Правда, тогда они казались мне ужасно высокими. А сейчас сидеть оказалось не так удобно. Но я подогнула ноги и качнулась. Позабытая забава легко вспомнилась.

Качаться в форме оказалось удобнее, нежели в платье. Юбка не норовила задраться, хотя бы по причине отсутствия оной. Я раскачалась так, что практически долетала до окон второго этажа.

Но долго предаваться забаве не получилось.

Вначале из открытого окна донеслись крики, а после потянуло дымком.

– Пожар! – Донеслись крики, испуганно завизжала девка, раздался грохот и в довершение из другого окна сиганул сосед в одних подштанниках.

Вместо того, чтобы бежать и что-то делать я уставилась на него во все глаза.

Нехлюдов оказался порядком волосат, грузен и непотребно пьян. А его подштанники дымились, отчего он хлопал по ним и приплясывал.

– Что стоишь, девка, – закричал он, – сейчас сгорит все мое самое ценное. Нечем будет наследников плодить!

Я послушно отмерла и, схватил ближайшую бочку с дождевой водой (воды там было не так много по причине давнего отсутствия дождей) вылила на него.

Если минуту назад Нехлюбов был похож на пьяного медведя, то мокрый он больше напоминал шелудивого пса. Вода стекала по его упитанному брюшку, а голова оказалась украшена капустным листом.

– Не женюсь! – Заметил он, покачиваясь на пятках.

– Слава Богу! – Я поставила бочку на место и оттерла ладонь о штаны. Сунула руку в карман и сжала кусочек сахара, торопливо вытащила руку и выставила ее вперед, стоило соседу сделать шаг в мою сторону.

На ладони у меня вспыхнул огненный шар. Пока еще небольшой, но увеличить его было бы несложно.

– Вначале намочила, теперь высушить предлагаешь? – Усмехнулся он.

– Полный комплекс, так сказать.

– Точно не женюсь. – Он развернулся и ушел в обход дома, пугая по дороге дворовых девок видом своего исподнего и почесываясь.

Через несколько часов сосед с шумом и помпой убрался восвояси.

Я ждала, что батюшка будет гневаться и позовет меня на разговор, а то и вовсе велит всыпать плетей, однако он отнесся к моей выходке флегматично. Как и к попытке соседа курить в постели, которая едва не закончилась пожаром. Впрочем, подпалил он только себя, а в комнате развел бардак, так, что девки еще полдня убирались.

Вечер наступил быстро. Не успела улечься кутерьма, перестали бегать с ведрами с водой девки, а прачка развесила свежевыстиранное белье на дворе, как солнышко стремительно покатилось по небу, а после и вовсе скрылось за горизонтом.

Я уже легла в кровать, но меня стали одолевать тягостные думы. Не обидела ли я батюшку. С другой стороны, не рассчитывал ли он в самом деле выдать меня замуж за этого соседа?!

Перина была мягкой, голова тонула в подушке как облаке, но думы лезли в голову одна тяжелее другой. А ведь Нехлюбов прав, как ни печально это признавать. Теперь у меня другая жизнь, и надо бы ей соответствовать. Хотя бы пытаться.

Я встала, походила по комнате. Распахнула окно, откуда потянуло сквозняком, да так сильно, что я поспешила его захлопнуть. Наконец, накинула поверх ночной рубашки халат и пошла в кабинет.

– Можно?

Батюшка сидел за столом и разбирал письма.

– Я не сержусь. – Сказал он, стоило мне переступить порог. Я, совсем как в детстве устроилась в кресле напротив. Разве что с ногами забираться не стала. Напротив, спину выпрямила, а руку чинно положила на колени.