Отбор Василия Блаженного

– Ох, барышня, да как можно-то! Я же вот вам платице красивое пошила уже. Взгляните только, кружево заморское, серебром за него плачено, вышивка по воротничку, Манька кривая шила, у нее так-то руки золотые, а что кривая, так, зато на сторону не переманят.

– Красиво. – Заметила я.

– Так я вам и прическу сделаю. Модную. Сейчас в столице все так носят.

– Доставай мундир. И волосы просто в косу плети. Короткую.

– Ох ты, Божечки. Да, разве ж так можно? Что же люди-то скажут.

– Правду скажут.

Лушка хоть и причитала, а мундир достала и помогла мне споро его натянуть. Поиски сапог затянулись, а без них образ вышел бы смазанным. Не лапти же бежать искать. Оказалось, что я сама их затолкала в нижний ящик комода, засыпав духами и притираниями, которые мне девки притащили. Наконец, я была готова.

Как раз и служанка на обед покликала.

Орден мелодично позвякивал на моей груди при каждом шаге, впрочем, шагать оказалось недалеко.

– Поручик Потапова по вашему приказанию прибыла! – Отчеканила я, войдя в столовую.

Как бальзамом на душу мне пролился внезапный кашель Нехлюбова, а на батюшку я в тот момент старалась даже не смотреть.

– Это что еще за холера?

– Познакомься, то дочь моя младшая. Василиса Никифорвна. Поручик в отставке.

– Орден?

– Он самый. – Гаркнула я. – Орден третьей степени.

– Етить, твою мать.

Нехлюбов схватил кувшин и, не наливая в стакан, принялся пить прямо из горла.

– Василисушка, – ласково проговорил мне батюшка, – а платице твое где? Ты же на ярмарке собиралась прикупить?

– Простите, батюшка, – снизила я градус громкости, – искала я искала платье на ярмарке, да не нашла. Ничто не сравнится с формой по красоте.

– Ох, нифига себе. – Нехлюбов, судя по всему, пришел в себя и решил, что тоже может поучаствовать в этом представлении.

Я улыбнулась своей фирменной улыбкой.

Обед подали в большой зале. Марфа сегодня превзошла саму себя, ибо на столе была и утка, фаршированная яблоками и пирог с визигой, и томленые телячьи щечки и пирог с зайчатиной и пряными травами. И когда только успела все сделать.

К обеду присоединился еще Андрей, но его супруга сказалась больной. Слыхала я, что она завсегда больной сказывалась, когда батюшка званые обеды давал. И навряд ли она сама это придумала.

Павел еще не вернулся со службы, а Петьку по малолетству к столу не позвали, велели ему отобедать со слугами на кухне.

Мы чинно расселись за столом, и я пригубила бокал со взваром на меду.

– Хорошая у тебя кухарка! – Крякнул Нехлюбов, отведав утятины и запив стопкой настойки.

– Не жалуюсь, – заметил батюшка, – нынче хорошую челядь найти не так-то просто. Воспитывать надо грамотно, а в современном суматошном мире это так сложно.

– Как и детей. – Поиграл бровями сосед.

– Тебе, бездетному легко судить. Вот воспитаешь пяток детей, выведешь в люди, тогда и начнешь советы раздавать.

– Не слишком дружелюбное замечание.

– Господь с тобой, ни в коем случае не хотел тебя обидеть.

Нехлюбов протянул руку и самостоятельно наложил в тарелку телячьих щечек. Добавил пару яблок и моченый огурец. Если бы он еще молока потребовал я бы не удивилась. Но он принялся есть.

Ел он быстро, жадно заглатывая большие куски, но вместе с тем не чавкал, газов не пускал и руки о скатерть не вытирал, чем частенько грешили мои бывшие сослуживцы.

– Ну, так что, – спросил сосед, одолев первую перемену блюд, – сватов-то примешь?

– А ты не передумал?

– Смотря какое приданое будет. Отпиши мне тот спорный луг, и я хоть с медведицей повенчаюсь. Тем более, цыгане даже медведей как-то воспитывать умудряются.

Я поиграла бровями, не замечая, что вилка в руке приняла причудливую форму. Я попыталась ее распрямить, но не преуспела.

– Неволить дочь я не стану.

Батюшка обстоятельно сложил салфетку в несколько раз и пристроил ее рядом с тарелкой. Аккуратно промокнул кусочком хлеба подливу в тарелке и отправил себе в рот. А после и крошки подобрал.

– Да я парень справный, неужто бабе не смогу понравиться? До сих пор никто не жаловался.

– А вы в какой должности изволите пребывать? – Спросила я, аккуратно накалывая на вилку огурец, и оставив без внимания пустое бахвальство соседа. Резать еду мне было не слишком удобно, и на светском обеде приходилось выбирать те виды кушаний, которые не требовали измельчения.

– Помещик я.

– А военная карьера?

– Пусть дураки слу… эээ… ну, в общем, не служил я.

– А сколько у вас поместье? Какой доход ежегодный приносит? Сколько деревень под вашей рукой? Мастерские, может, какие держите? Конюшни? Борзые?

– Деревень с пяток да все. Зачем мне одному больше?

– Мезальянсом попахивает, батенька, нет?

Я положила очередную погнутую вилку и мило улыбнулась батюшке.

– Так в девках засидишься. – Нехлюбов нахмурился и погрозил мне пальцем. – Больно горда да разборчива. А ведь сама уже…

Батюшка хлопнул по столу кулаком.