Заветная страна. Рассказы, очерки, поэзия

Все чаще, отставив домашние дела, Юлька бежала ухаживать за ним, во всём поддерживая мать в этом нелёгком испытании. Со временем, загруженная заботами по работе, проблемами в своей семье она стала реже появляться у родителей. Отчим с нетерпением ждал свою любимицу, которую хорошо понимал и обожал как родную. На вопрос, когда же она выберется навестить их в очередной раз, Юлька всегда односложно отвечала: «Пап, ну некогда, веришь? Только вырвусь, сразу же буду у вас». Вскоре Константина Николаевича не стало и мать, страдающая сахарным диабетом более 10 лет, совсем сникла, как будто угасло в ней необходимая для жизни искра. Теперь уже Юлька продолжала «контролировать» её по телефону, уговаривая не опускать руки. Причём Софья Николаевна внешне оставалась всё такой же обворожительно утонченной и даже цветущей, казалось, что болезнь едва коснулась её.

Юлькина судьба в чем-то очень перекликалась с судьбой матери. Уже в 19 лет, белокурая, стройная, очаровательная Юлька, ни с кем не советуясь, вышла замуж за своего однокурсника Егора, и родила сына, Алёшку. Семья восприняли этот факт, как событие само собой разумеющееся. Самостоятельный характер дочери и её физическое совершенство были лучшим подарком и приданным для появившейся молодой семьи. Однако, после 20 лет супружеской жизни, встретив Лазаря, Юлия отдала ему своё сердце безоговорочно. Второй муж боготворил её. Дом постоянно благоухал от цветов, радовал подарками мужа. Однако к царившей атмосфере любви всегда была приправлена бесконечно злая ревность. На первых порах Юлька посмеивалась и шутливо заявляла мужу: «Ты только к телеграфному столбу меня не ревнуешь». А сын, Алёша, к каждому Новому году привозил в подарок большой белый букет из лилий и на вопрос: «От папы?», кивал головой и просил её о возвращении домой. Но через 3 года супружества, новый супруг уехал в Израиль, надеясь на обещанные блага и материальный достаток.

Однако Юлька категорически отказалась оставить родину, родных, особенно внуков, и вернулась к Егору. И когда тот оказался на больничной койке из-за жестоких болей в позвоночнике, она самоотверженно и безотлучно проводила дни и ночи в его палате. Последние два месяца особенно тяжело дались ей. Здесь были не только накопившаяся усталость и страх за судьбу мужа, он перестал практически ходить из-за постоянных болей и катастрофической атрофии мышц не только ног, но и рук. Врачи не могли разобраться до конца в ситуации, поговаривали о возможной онкологии и ничего не обещали. Теперь Юлия Константиновна делила свое время между работой, уходом за больным. Всё реже возилась с внуками, но всё-таки успевала отдавать им всю нерастраченную силу нежности и душевной теплоты. Она была верна себе, своему характеру «стойкого оловянного солдатика». Верила, что миром правит любовь и доброта, читала детям волшебного Андерсена и сборники сказок народов мира. Это был и её источник силы. И дети ждали этих вечеров, проникаясь миром фантазий и маленьких открытий, бесконечно веселых игр с бабушкой.

Юля очень скучала об отчиме, Константине Николаевиче, нередко молилась и плакала слезами глубокого сожаления, о том, что лишала его должного внимания, в котором он так нуждался. Пряча слёзы от детворы, она убегала от них и, выплакавшись, возвращалась в комнату для игр, строгая, молчаливая, необычно красивая. И чувствуя перемену в настроении бабушки, каждый из внуков тихонько занимался своим делом. Но после таких вечеров все становились как-то ближе друг к другу, угадывая что-то скрытое от глаз, окунаясь в атмосферу теплоты взаимопонимания и согласия, устанавливающихся в доме надолго и так важного для всех…

Нелепая ошибка

Полина влетела в кафе, нашла глазами мужа и буквально упала рядом с ним на стул: «Ну и денёк» – проговорила устало. И выложила на столик ключи Игоря, которые второпях утром бросила в свою сумочку. «Не будешь сердиться, если немного опоздаю в театр?» – прижавшись к щеке мужа, прошептала она. А он как всегда, невозмутимо улыбаясь, ответил: «А ведь я никогда не привыкну к твоим опозданиям, и что прикажешь мне делать с собой. Раз ты и такая мне люба». И целуя, спросил: «Есть то будешь, заказать тебе что?» Полина перевела дух, ответила торопливо: «Что ты, что ты! С утра ждём проверки, некогда, побежала». И прикоснувшись к щеке мужа, уже на ходу попросила: «Если опоздаю все-таки, оставишь билет у билетерши?». И улыбнувшись ему в ответ, сказала: «Извини, ну что мне делать, раз я у тебя такая! Всё, бегу, до вечера». Махнув рукой на прощанье, улыбнулась и исчезла за дверью кафе.

Полина причисляла себя к счастливым женщинам. Она бесконечно обожала своего Игоря. Он, вырос в семье кадрового военного, в атмосфере строгости и требовательности гарнизонной жизни. И очень гордился дедом, закончившего Великую Отечественную в чине генерал-майора и преподававшего в Военной Академии. Но вместе с тем Игорь, став мастером спорта по многоборью, наперекор желанию отца, стал спортивным психологом. Встретив Полину, полюбил и всегда дорожил её мнением, хотя на многие вещи у каждого из них был свой взгляд. Любимая дочь, 15-летняя Лада только радовала родителей. Дочь так быстро подросла за последнее лето, что почти догнала ростом маму.

Теперь, Полина стала чаще созваниваться со своими родителями в Иркутске, где они, уцелевшие в жестоких боях на Курской дуге и, залечивая раны в госпитале, так и остались жить в родном городе. Она советовалась с ними, рассказывала о сложных проблемах переходного возраста дочери. И конечно, в своей работе психолога в школе, где она с ещё большей остротой ощущала подспудные трудности становления своих подростков. Боялась потерять доверие ребят, раздумывая над будущим своих подопечных, была в постоянном поиске, выстраивая систему тренингов для них. Игорь даже подтрунивал над бесконечными консультациями жены на расстоянии. Конечно, неплохо, что такие корни в семье – прямо-таки пример династии психологов. И дедушка, и бабушка в далёком Иркутске, и мама, и папа рядом с дочерью. Но у Лады такие глубокие аналитические разборы не вызывали энтузиазма. Она жила своими подростковыми проблемами и сложностями взаимоотношений с одноклассниками, делилась теперь своими трудностями с подружками.

Уже на бегу Полина, сунув руки в карманы, вдруг поняла, что оставила Игорю не его, а свою, рабочую, связку ключей. Чуть не плача, чертыхаясь и от того, что телефон мужа не отвечал, кинулась вновь в кафе. И застыла на пороге. Сергей и девушка, сидящая к двери спиной, наклонилась над столиком так низко, что головы обоих соприкасались. Пряди её светлых локонов упали на его лицо во время легкого поцелуя в щеку. Это зрелище поразило Полину как гром среди ясного неба, у неё даже потемнело в глазах. Она, вцепившись в спинку стула, тихо опустилась за ближайший столик. Боль нестерпимой обиды за себя буквально обрушилась на неё и обожгла её. Мстительное чувство ревности, парализовало Полину. Поднялась с трудом и, чтобы снять нервное напряжение прошла к стойке бара, едва передвигая заплетающиеся ноги. Нервы были натянуты как струна, побледневшая и как-то осунувшаяся, она медленно взяла меню и села поближе, спиной к столику Игоря. Полина торопливо накинула на голову капюшон, надеясь, что муж её не узнает. А ещё надеялась прийти в себя после такого неожиданного шокового поворота в возникшей ситуации. В глубине души всегда боялась столкнуться в жизни с подобной историей треугольника. Её бил нервный озноб. Судорожно обхватив голову руками, вновь и вновь, Полина всматривалась ничего не видящими глазами, в своё зеркальное отражение напротив себя. И вдруг, она услышала за спиной звонкий голос Лады: «Папа, как хорошо ты всё придумал! Вот мама обрадуется, когда увидит меня в театре в обнове. Спорим, она не узнает меня!».

«Ах, ты, моя красавица! Но прошу, не опаздывай, иначе сюрприз не получиться» – послышался в ответ негромкий голос Игоря, который вёл к выходу дочь за руку, как маленькую. И оба спешно скрылись за дверью. Наконец Полина начала приходить в себя, смахнула слёзы с ресниц, выпрямилась. Оглянулась вокруг, в надежде попросить сигарету. Бросила курить давно, когда узнала, что в положении, к тому же – девочкой. Взяла машинально зазвеневшую трубку телефона и, услышав голос мужа, закричала: «Игорь, Игорь спасибо что перезвонил. Что-то мне плохо от этой беготни. Встретимся через 10 минут, буду у памятника». И уже шепотом проговорила: «Игорь я тебе хочу признаться, я тебя очень, очень люблю!!!» И услышала, как всегда с едва уловимой иронией, ответ: «Иначе и быть не может, приходи скорее». Она поднялась и не торопливым легким шагом, задумчиво склонив голову, вышла из кафе. Сияло солнце. Снег искрился светло и радужно. И Полина заплакала негромко, вытирая поспешно непрерывно струящиеся слезы. Это были слёзы горечи от открытия в себе непостижимо мстительного и разрушительного чувства ревности. Впервые Полина столкнулась со своими противоречивыми эмоциями, с их непредсказуемой силой, сбивающей с ног подобно извергающемуся вулкану.

Схватив телефон, она стала, путаясь в цифрах номера, набирать телефон мамы, мудрой, прошедшей испытания войной и умеющей радовать окружающих своим оптимизмом. Полине было очень важно услышать её теплый, бесконечно родной голос. Она горячо шептала в трубку: «Мама, мама, отзовись. Боже мой, как же я вас всех люблю. И какая я счастливая, что вы у меня есть!!!» А навстречу, завидев её, торопливо шли Игорь и Лада. Новая шубка делала дочь старше и подчеркивая её юную грацию. Белокурые локоны разметались по плечам. От всего облика Лады веяло задором, хрупкой нежностью и детской незащищённостью. Полина, ускорив шаг навстречу, звонко и радостно засмеялась полученному уроку, удивляясь своей нелепой и такой жестокой для себя ошибке.

Выбор судьбы

Саша и Алёна учились на актерском факультете театрального института. За два года учебы они так подружились, что уже без слов понимали друг друга. Замечательно было то, что споры и обсуждение проблем, как правило, давали мощную мотивацию прояснить для себя, в чём всё-таки истина и где её отыскать. Саша была незаурядной личностью и считала себя самодостаточной творческой натурой. Улыбчивый взгляд её больших серых глаз, пытливо вглядывался в сущность окружающего мира.

В школьном театральном кружке она считалась актрисой от бога. Учитель литературы Арнольд Владимирович, в прошлом актер театра юного зрителя, воспитывал своих подопечных по системе Станиславского. И его «алгоритм совершенства» был заключён для его воспитанников в триединстве: «Это – должна быть только, правда, в логике предлагаемых обстоятельств. Создание образа через характер, где детали его должны быть яркими и выразительными. Копилка жизненных наблюдений – залог актерского успеха». Это были любимые фразы педагога. Он повторял их неустанно, самозабвенно работая со своими подопечными, поражая их своим вдохновением и страстью в поиске достоверности создаваемого художественного образа.

Сашка, уже в свои 15 лет умудрилась лишиться девственности, к счастью без последствий. Всё для неё оказалось отвратительным и циничным. Это было надругательством над девичьими ожиданиями, её мечтами о больших глубоких чувствах. С этих пор она замкнула свое сердце на ключ. Много читала, рисовала, успела окончить музыкальную школу. Но вот в 10 классе пришёл новый ученик, Сергей. Юношеское обаяние его сочеталось с необычной серьезностью, он был из семьи военных, и Сашка влюбилась в него без оглядки. Она рисовала его портрет, посвящала ему свои стихи и даже написала романтическую историю. Больше всего она боялась выдать свои чувства, обходила Сергея стороной, любила его нежно и предано, но издалека. Сашка в этот сложный для себя период, как никогда сблизилась со своей матерью. Несмотря на постоянную занятость – Анастасия Игоревна работая медсестрой в наркологическом диспансере на полторы ставки, старалась во всём откликаться на вопросы дочери. Остро переживала её влюбленность, рассказывала ей, как познакомилась со своим Дмитрием Ивановичем, отчимом девушки. Какие чувства испытывала при первом замужестве и как чуть не потеряла себя от потрясения, когда отец Сашки, пройдя всю Отечественную Войну, погиб в августе 1945г., в боях с Японией.

Саша уехала в Москву, чтобы найти себя. А Сергею не очень хотелось повторять за отцом судьбу военного. Юноша обладал певческим талантом, сильным тенором, и втайне мечтал о профессиональной подготовке по вокалу. Тайные надежды и мечты сблизили ребят, но отношения ограничивались дружеской перепиской по электронной почте. Сергей подбадривал девушку: «Санек, дерзай, кому как не тебе быть великой актрисой». И Сашка дерзала. Устроилась в Малый Художественный Театр уборщицей, и была бесконечно счастлива от близости к театральной кухне. Замерев где-нибудь в дальнем уголочке, приникнув к креслу, она впитывала в себя замечания режиссёра именитым актерам. Поражалась выразительности найденных деталей, рождающих живой образ уже в готовом спектакле. Бесконечно наслаждаясь игрой исполнителей и мощностью постановочного замысла режиссера, процессом его реализации.

В конце года, приехав в отпуск к родителям, она узнала о гибели Сергея во время военных действий в Чечне. Сюда он отправился добровольцем, чтобы «понюхать пороха» и, наконец, сделать свой выбор. От горя у Сашки буквально помутился разум. Анастасия Игоревна поместила дочь, замкнувшуюся в своем отчаянье абсолютным молчанием, в реабилитационное отделение психоневрологического диспансера. И вдруг Саша будто очнулась. Услышав о гипертоническом кризе отчима, потемнела в лице. Разглядела осунувшееся бледное лицо, побелевшие пряди над высоким лбом матери и разразилась такими громкими стенаниями и воплями, что пришлось ей делать успокаивающие инъекции. Это был приступ протеста и отчаянье любящего сердца, истерзанного мукой потери Сергея, самого дорогого для неё человека. На следующий день Саша ушла из диспансера и, успокоила мать объяснением, что только сейчас пришла в себя. Она уехала в Москву с одной мыслью – учиться, учиться и только учиться.

Сашка ещё на вступительных экзаменах обратила внимание на высокую, миловидную девушку, молчаливо наблюдавшую за суетой абитуриентов. И когда та, уронив сумочку, рассыпала её содержимое, стала ей помогать собрать упавшие предметы. Обе улыбнулись друг другу как старые знакомые, будто хотели поддержать выстоять в серьёзных испытаниях конкурса. Алёна приехала из Перми, где буквально жила театром. Саша выросла в Туле и подавала надежды как одаренная актриса. А после экзамена девушки пешком отправились по Москве, радуясь своим удачам и удивительному взаимопониманию. Обе мечтали об актёрской профессии с детства. Решили вместе снимать комнату. На каникулы стали ездить в гости друг к другу, удивляя обе семьи своей девичьей дружбой, наполненной яростными спорами и кратковременными, но бесконечными ссорами.

А этот весенний месяц был особенно трудным и ответственным. Пришла пора сдачи экзаменов. Алёна задержалась в институте и когда радостная вбежала в распахнутую дверь, увидела Сашку, бледную, дрожащую, скрючившуюся. Она кинулась вызывать скорую помощь. Но Сашка, мутным взором вглядываясь в неё, сумела только пробормотать: «Не надо. Это ломка. Ты ведь не знаешь, а я уже месяц на героине. И я в положении. Купи мне дозу, иначе помру» – и сунула в руки перепуганной девушки номер телефона. Последнее время Сашка изумляла Алёну своей агрессивностью, необязательностью. Девушка связывала это с влиянием Вадима, с кем Саша собиралась жить в гражданском браке. Ей постоянно нужны были деньги, которые она занимала и не отдавала. И сейчас у Алёны открылись глаза на происходящее: «Видимо Вадим был наркоманом и Сашка стала наркоманкой?!». Эта мысль пронзила девушку своей непоправимой горькой правдой. В ответ услышала дикие доводы, что многие актёры принимают наркотики, и что это помогает им проявиться в профессии. Алёна, по телефону, обливаясь слезами, торопливо и растерянно выложила всё о состоянии Сашки её матери. Плача, умоляла её скорее приехать к дочери, пока не поздно. Днём, после лекции девушки должны были сдать зачётный этюд и поссорились. Алёна, вне себя, дав пощёчину Сашке, бросила ей в лицо: «Твоя наркота – это сплошные иллюзии! Так и знай, я не хочу тебя знать, и катись туда, куда хочешь вместе со своим Вадимом!!!».