Азъ есмь Софья. Сестра

– Знаю. Вертели другие, платить тебе пришлось…

– Виновата я пред тобой. И перед другими детьми. За свое горе, за нелюбовь в глазах мужа, за шепотки за спиной вас виноватила, так и жизнь пролетела. Ты меня прости, ежели сможешь. А нет – так я тебя не виню. Но что я прошу, хоть постарайся сделать.

Софья кивнула. Да, любви между нами не будет. Но понимание есть. Сделаю я то, что ты попросила, матушка. Постараюсь. А уж что дальше будет – один Бог знает. Только не говорит…

* * *

Алексей в это время отчитывался перед отцом.

Золото… месторождение, случайно найденное в тайге, оказалось богатым. Сейчас там спешно строились четыре деревеньки. Точнее, уже почти построились и параллельно строилось все необходимое для золотодобычи. Шурфы, драги, у нас тут, чай, не Африка, где вручную намывать можно. Помой-ка песочек при минус двадцати… ледком из речки!

Ну и по мелочи.

Золото надо было везти желательно не в самородках, а в чем-то еще. Поэтому на месте же строился маленький заводик. Чтобы на месте делать слитки, а уж в Москве из них начеканить монету.

Разбойники?

Да нет, покамест все тихо.

Но пока еще и настоящая добыча не началась. Пока люди добрались, пока отстроились, пока то да се…

Степан, конечно, неугомонный, башкир и татар гоняет так, что только пыль из-под копыт, опять же, лихие людишки там шалят часто, но покамест вроде тихо.

А и то – воровать-то пока нечего. Разве что людей да скот. Ну, попытались, тут же получили и отступились. Это ведь не войско, это волки. Овец рвать могут, а как на кого позубастее наткнутся…

Алексей Михайлович слушал со странным выражением. Потом кивнул.

– Взрослый ты, Алешенька. А, чай, в Москву тебе пора возвращаться.

– Зачем?

Вот уж чего Алеше решительно не хотелось – это обратно в Кремль. Да лучше сразу головой в змеиную яму – гадюки такие милые и добрые существа…

– Пора уж тебя женить. Смотрины устраивать, невесту присматривать…

Алексей внутренне собрался. Вот на этот случай была у него заготовка, которую они с Софьей и придумали.

– Тятенька, ты ведь по Руси смотрины устроить хочешь? Как тебе устроили?

Алексей Михайлович кивнул. И наткнулся на взгляд сына. Серьезный, внимательный.

– Тятенька, не хочу я еще одних воров у казны. Кого ни выбери – за ней боярский род будет, а значит – клянчить подачки примутся, жена ныть будет, что недовольна, да мало ли способов в доверие да в казну влезть. Не хочу.

Непроизнесенным повисло «Ты уже нарвался, теперь и меня хочешь в ту же петлю?!» Но некоторые слова лучше и не произносить, ни к чему. Алексей Михайлович кивнул.

– А что ты предлагаешь?

– Жениться надо на принцессе иноземной, так, чтобы союз крепить с другими странами.

– Так она не православная…

– Так и мы, чай, устои меняем. И вообще – жена да спасется мужем своим, – прищурился в ответ Алексей. – Тятенька, что мы – худородные, что ли? У Фердинанда – две дочери, одна вроде как за поляка сговорена, да вторая пока еще свободна. У Филиппа Испанского дочь Мария, ей всего-то четырнадцать лет, поговорить можно. А ежели что, и подождать пару лет, пока еще у кого дочь не родится или не подрастет. Нам куда спешить?

Алексей Михайлович задумался.

– Опять же. Ты меня королем польским сделать хочешь, я знаю. Так когда они меня лучше примут – с нашей боярышней али с европейской принцессой?

Романов-старший кивнул.

– Да, пожалуй.

– Тятенька, а кто тебе сказал, что женить меня пора? Уж не Милославские ли напели?

– Не любы тебе Милославские.

– Они не монетки золотые и не девушки красные, чтобы я их любил.

Алексей мысленно пометил себе – попросить Ордина-Нащокина, чтобы тот поглядел внимательнее. С кем государь советуется чаще, кто к нему в ближники вошел… ох, не к добру это. Точно, еще один Морозов нашелся на его голову. Через жену-то им вертеть всяко легче будет.

А вот не дадим себя женить!

Алексей вспомнил упрямый взгляд Софьи и приготовился к дальнейшим гадостям. Они и не замедлили.

– И все же пора б тебе в Кремль перебираться.

– Приневолить ты меня всегда можешь, тятенька, на то твое право. – Алексей выглядел так расстроенно, что прослезился бы и африканский крокодил. А в ушах звучал голос Софьи.

Не спорь, никогда не спорь с отцом. Он сильнее. Но он тебя любит – и на этом можно играть. Не дай ему сломать твою жизнь, как сломали его.

– Да разве плохо тебе здесь будет, сынок? Рядом со мной…

– Ох, тятенька. Там у меня спокойнее, свободнее, из окна выглянешь – соловьи поют, на коне промчаться можно, а тут что? Ни воли, ни воздуха… сидеть за этими стенами, как зверю в клетке! Только выть и останется.

– Что-то я не вою…

– Нет, тятенька, – Алексей скользнул на пол, прижался щекой к отцовскому колену. – И тебе здесь плохо. Просто ты сильный, а я пока еще маленький. Меня здесь сломают и в дугу согнут, ты же для меня такого не хочешь?

– Такого – не хочу. Кстати, и еще одного ребенка хорошо бы в твою школу взять. Найдется местечко?

– Кого, тятенька?

– Петю Апраксина. Возьмешь?

– Как не взять. Пусть к следующему набору и готовится…

– Набору… завел ты, Алешка…

Но ворчал царь больше по привычке, по-доброму. Алексей это почувствовал и решил поделиться, чтобы разговор закончился на хорошей ноте.