Азъ есмь Софья. Крылья Руси

Есть только один способ выяснить. Принять посольства и поговорить по-дипломатически. С вывертами, с поиском вторых и третьих смыслов, с…

Ох и тяжко жить на свете королю. И царю не легче.

А кому сейчас легко?

* * *

– Один – один.

Двое детей переглянулись. Тавлеи у русских правителей в покоях имелись несмотря ни на какие запреты. И научить детей играть в эту игру было делом чести. Да и мышление она хорошо развивает.

Да и польза немалая.

– Третья – решающая? – предложила девочка.

– А давай. Время еще есть?

Быстрый взгляд на песочные часы – и девочка кивнула.

– Немного. Потом надо идти на фехтование.

И столько тоски прозвучало в ее голосе…

– Ален, бросила б ты это дело? Фехтование, стрельба… Тебе вышивать надо, к замужеству готовиться!

Ответом его высочеству стало выразительное шипение и злой блеск темных глаз.

– Сашка, не нарывайся!

Двоюродные брат и сестра ладили между собой лучше всех остальных детей в своем поколении, но споров и ссор это не отменяло. И Александр мог потягать сестричку за косу, и Елена иногда, разозлившись, устраивала шкоды вроде запущенного в подушку мышонка, но – дружили. Елена хвостом таскалась за двоюродным братом, а тот вначале принимал восхищение и любовь малышки как должное, а потом… Как-то оно так получилось, что Елена стала частью его мира. Пусть небольшой, но важной. И ему было неуютно без темных глаз сестренки.

Как так?

Старожилы Кремля могли многое рассказать на эту тему. О том, как повторяется история и по этим же коридорам ходили двое детей. Светленький царевич Алексей и рядом с ним – темноволосая малышка Сонюшка.

– А если подумать?

– Не хочу я замуж. Вообще.

– Ты еще маленькая, чтобы судить. Вон, твоя мама тоже, говорят, не хотела. Но вышла же?

– Вот если такой, как папа, найдется… – На губах девочки вдруг скользнула улыбка. – Сашенька, я ведь и приглядываюсь. Вот ты ворчишь, что у меня забавы не женские, а где вас, мальчишек, еще увидишь да разглядишь? На фехтовании – в том числе. Сразу видно, кто серьезно подходит к делу, кто ленится, кто красуется, кто на что горазд…

– О как!

– Даже если потом и не пригодится, а знания я все равно приобрету. Знаешь, как мама говорит?

– Знаю. Лишние знания лишними не бывают.

Подхватив вредную поговорку от Софьи, ее поминали все жители Кремля. От поварят до царевичей.

Языки болтали, а руки действовали. И фишки уже расставить успели, и вперед двинуться…

Елена прищурилась на доску. Да, вот сейчас она пойдет в атаку и пропустит одну удачную возможность. Пусть Саша за нее ухватится. Надо дать ему возможность выиграть. Все-таки в их связке он должен быть ведущим, а она – тенью за плечом брата. Как мама и дядя. Если она хочет добиться той же власти, что и мама, братец должен быть свято уверен в своем превосходстве. Ну и пусть.

Елене решительно не хотелось быть просто женой и матерью. Не понимала она этого. Сиди в тереме, носы детям вытирай… а жить как? И когда?

Кому-то для счастья больше и не надо, чем за счетами следить да дворню гонять, а ей вот хочется. Не так, как в Европах, нет. Там, говорят, бабы до полного бесстыдства докатились, чуть ли не мужиками переодеваются да по полям скачут, амантов меняют, что те перчатки…

Неправильно это. Не по-людски.

А вот стоять за плечом у брата, как ее мама…

И Софья в последнее время отличала девочку. Давала ей читать то договора, то законы, то устав армии (хотя к чему бы последнее малышке?!), спрашивала, что Елена поняла, как бы девочка поступила, – и та старалась. Объясняла, отвечала, думала…

Все дети Софье были дороги, но старшие мальчики больше тяготели к миру цифр и науки и проводили больше времени в Университете. А вот дочь… В ней Софья видела продолжение себя. И надеялась не разочароваться. Пока Елена повторяла ее путь. Приручала брата, училась, работала над собой. А вот что будет?

Бог ведает…

* * *

В Архангельске посольство задержалось ненадолго, уже через три дня выехав в Москву. Пока не зарядили дожди, пока хороши дороги…

Да, дороги. Это было первым, что поразило кардинала Руффо, первым, о чем он напишет в своих мемуарах. Дороги, построенные по типу римских, даже лучше, потому что шире, прочнее, на них легко может разъехаться четыре телеги… Зачем?! В Европе таких не было, а здесь – вот?

На этот вопрос легко ответил тот же переводчик. Так и так, дороги строят по приказу государя Алексея Алексеевича. Именно такие. Зачем? Царю виднее. Но эти дороги обеспечивают людям работу и заработок. Бывает ведь так, что, не в силах терпеть, бежит от своей жизни человек. Или оказывается на дне жизни?

Вот таких и отправляют на строительство дорог. Кормят, поят, платят деньгу – и не такую уж маленькую. После пяти лет на строительстве дорог спокойно можно купить себе домик.

Есть и другой вариант – когда человек совершил какое-либо преступление не из особо тяжких. Что его – в остроге держать? Или уродовать? Нет уж, приятель, принеси-ка пользу государству. И опять – на дорожные работы. Таким платят сущие гроши, но в течение установленного срока они все равно получают деньги. А потом – на свободный выбор. Хочешь – останься, еще поработай, как вольнонаемный, хочешь – уходи. Чаще остаются. Женятся, семьями обзаводятся…

Побеги? Бунты? А зачем? Людей не притесняют, не бьют. Просто не заработал – денег не получишь.

Преступники? Ну, действительно опасных туда не направляют, а всякая шелупонь на серьезное сопротивление не способна. Опять же, трактиры…

Второе, что поразило кардинала, – трактиры. Бывал он в таких в Европе. Грязь, мыши, крысы, тараканы, солома несвежая под ногами валяется, а чем кормят… Ей-ей, иногда начинаешь верить в печальную судьбу пропавших путников.

Те трактиры, которые стояли вдоль государевой дороги, были совершенно иными. Золотистые срубы с добротно покрытой крышей, яркие вывески, а внутри!

Кардинал был неглуп и понимал, что телесная чистота не обязательно от дьявола, но чтобы вот так?

Скобленые дощатые полы, чистая, пальцем проведи – заскрипит, посуда, добела оттертые столешницы и даже салфетки! Салфетки!!! Коих иногда и у баронов победнее на столах не было!

Кардинал специально просил останавливаться то в одном трактире, то в другом, но различий нигде не было! Строились по одному приказу, по одним чертежам, добротно и аккуратно, хозяева платили налог короне, обязались содержать лошадей для государевых нужд, кормить бесплатно гонцов (только гонцов, остальных, будь там хоть трижды боярин, могли и попросить), да и сами хозяева…

С одним кардинал даже умудрился побеседовать.

А дело было так. Они как раз решили остановиться пообедать. Слуга, поднесший им воду для омовения рук, случайно споткнулся, и жидкость плеснула на пол. А хозяин рявкнул на него – по-французски!