Нет.
Но поступили с ней бесчестно. И не стоит оправдывать это чувствами – человек на то и не животное, что хозяин и своим чувствам, и своему разуму.
А уж Анелия Уэльстерская, которую предпочли Лариссии! Это вообще плевок в лицо!
Да, не все были в курсе той истории, но его величество Леонар смог кое-что разузнать по своим каналам. Тоже мне, девственница-невеста! Которая до свадьбы спуталась с учителишкой, а потом вообще сбежала невесть куда!
Образец достоинства!
А раз одна такая, то и сестры там не лучше, разве нет? И вот ЭТО выбрали вместо Лариссии?
Наглость и оскорбление!
И с точки зрения ныне покойного Леонара, и с точки зрения Энтора. Может быть, Леонар, останься он жив, и не полез бы в драку. И не стал ничего предпринимать. Худой мир, он завсегда лучше доброй ссоры, особенно в политике. Но Энтор не обладал мудростью своего отца, был молод, азартен и жаждал реванша. За что?
А, за все и просто так!
Ох, не вовремя умер его величество Леонар.
Отчего умер его величество? Нет-нет, ничего необычного в его смерти не было. Лиля могла бы квалифицировать болезнь его величества, как прободную язву. А такое и в двадцать первом-то веке не всегда лечат, иногда просто довезти не успевают.
Бывает. Больше тут ничего не скажешь.
Увы, человек умер, а ненависть осталась. И ладно бы – ненависть!
Легко стерпеть, когда твой враг болен, несчастен, в печали… но так?
Чтобы все в Ативерне было замечательно? Чтобы Ричард счастливо женился и уже ожидал первенца, чтобы королевство богатело, славясь своими зеркалами и кружевами, стеклом и лекарями…
Ативернский докторус – последнее время это словосочетание стало едва ли не знаком качества. И это было еще более обидно.
Почему Эдоарду доступны лучшие докторусы, а его величеству Леонару, а теперь и Энтору – нет?
Почему им все, а в Авестере ничего такого нет?
Это не просто обидно, это может подвигнуть на определенные действия. Какие?
Да простые. Отнять и поделить. Если у богатого взять немножко, это не грабеж, это дележка. Так рассудил его величество Энтор и принялся узнавать подробности.
И выяснилась интересная вещь.
Новинки идут из замка Тараль и графства Иртон.
Лекари идут из графства Иртон.
И вообще, куда пальцем ни ткни, выплывает одна светловолосая графиня. Энтор заинтересовался и приказал копать глубже. Понял, что Лилиан Иртон если и не стоит за многим, то уж точно причастна. А еще…
Еще она замужем за иртонским ублюдком, еще она дружит с его величеством и с его высочеством.
Информатор уверял, что Лилиан Иртон очень многое знает. Даже если на передний план и выставляют кого-то другого, она обязательно там тоже будет. И она стоит за всеми новинками…
Именно она.
И она – женщина.
Слабая, податливая, привыкшая подчиняться мужчинам. Ее легко запугать, заставить, в конце концов…
В конце концов, ее исчезновение причинит горе всем, кого ненавидел Энтор. А раз так…
Надо действовать.
Так что барону давалось задание.
Похитить Лилиан Иртон. Привезти в Авестер. Сделать это тайно, чтобы и следов не нашли…
Справится – графом будет. Не справится – вообще не будет. Не то,, что графом, а просто, на этом свете.
Барон слушал внимательно. Но особого значения миссии не придавал.
Похищение?
И что в нем сложного? Ладно бы кого другого красть, а то какую-то бабу. Пусть о ней и отзываются крайне лестно, что в этом такого? Баба – она и есть баба.
Барон поклонился и согласился выполнить поручение его королевского величества.
Конечно, это не займет много времени и сил. Надо просто съездить в Ативерну, вот и все.
Причины для самоуверенности у барона были. Если в Ативерне популярностью и славой покорителя дамских сердец пользовались Ричард Ативернский и Джерисон Иртон, то в Авестере это место принадлежало барону Лофрейну. Хорош барон был, словно картинка.
Темно-каштановые волосы кольцами, зеленые глаза, черные брови вразлет, твердый подбородок, высокие скулы – лицо то ли падшего ангела, то ли распутного демона. И телосложение соответствует: высокий рост, широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги… в его объятиях побывала не одна придворная дама. Даже не один десяток придворных дам.
Уважение к женщинам барон потерял еще на третьем десятке. А веру в женскую честь – еще раньше.
Лилиан Иртон?
Барон искренне считал, что и тут проблем не будет. Съездить, соблазнить, уговорить на побег – месяца хватит. Крайний случай – два месяца. Ничего сложного, ничего страшного.
Почему бы не прокатиться в Ативерну?
Он еще раз поклонился его величеству и заверил, что поручение будет выполнено. Любой ценой.
***
Энтони Лофрейн в жизни не знал ни в чем отказа. Единственный сын Ганца Лофрейна и Аманды Лофрейн был любим с детства всеми окружающими. Сестрами – за то, что отец, получив долгожданного наследника, перестал напиваться, как свинья и швыряться всем, что попало под руку. Амандой – за то, что Ганц вновь стал обожать свою супругу. И разумеется, отцом.
Для Ганца сын в этой жизни был всем. Продолжением его рода, надеждой, опорой, гордостью и радостью. Он мечтал о сыне, желал сына всем своим существом, но как назло, супруга рожала ему только девочек.
Дворовые девки исправно приносили мужчине бастардов, но кому были интересны ублюдки?